Тайна за 107 печатями, или Наша разведка против масонов - Олег Грейгъ

Сталин понимал, что конструкция, которую он хочет превозмочь, слишком могущественна, а его замыслы еще сыры и зыбки. Поэтому ему следует, выполняя волю Ордена, показать и свои силу да хитрость: врасти в структуру Ордена и добиться там лидирующего положения. И во имя этой цели Сталин готов сокрушить и загнать в тупик миллионы людей.

История, созданная агентами Ордена в СССР и за рубежом, сделает его чудовищем, Нероном XX века. И русский народ, потерявший свою сущность в результате жестокой агрессии Ордена, настолько заглотил этот демагогический перл, что до сих пор во всех бедах винит только одного его…

Возвращаясь к теме Германии, вновь заглянем в 1923 год, когда еще жив Ленин, а Сталин только второй год как Генсек ЦК партии.

О Гитлере тогда еще никто всерьез не говорил. А он сам наивно полагал, что его приход к власти в Германии может быть осуществлен в соответствии с действующим законом, то есть через выборы. Но для того, чтобы победить на выборах, Гитлеру и его партии необходимо было получить абсолютное большинство голосов. Но их как раз и не хватало. Лишь через девять лет партия Гитлера соберет без малого 14 миллионов голосов, но и тогда до абсолютного большинства, увы, не дошли. А после этого апогея национал-социалистической партии начался спад. За три с небольшим месяца Гитлер потерял 2 миллиона голосов; и потери продолжали расти.

Если говорить о раскладе политических сил уже в 1932 году, то это выглядит так: на первом месте партия Гитлера — 11, 8 млн. голосов, на втором — социал-демократы с 8,1 млн. голосов, на третьем — коммунисты с 5,8 млн. голосов.

Советским людям уже после Второй мировой войны всевозможные советские историки вдалбливали, что партия Гитлера — это лавочники, мелкие буржуа и различные деклассированные элементы; социал-демократы — это средняя буржуазия; коммунисты Эрнста Тельмана — честные борцы за права людей труда и пролетарии, как наиболее передовой класс любого общества.

Однако результаты выборов 1932 года показывали, что за гитлеровскую партию (и это за партию «лавочников, мелких буржуа и деклассированных элементов») в Германии проголосовало вдвое больше, чем за партию мифических пролетариев. А значит, сама жизнь, сами реалии показали, что взгляды резидента Ордена Маркса не совместимы с Германией начала 30-х годов XX века. А коли так, то советским коммунистическим вождям следовало бы задать вопрос: кто же в таком случае являлся выразителем интересов большинства народа в Германии? Ответ однозначен, и он не соответствует научному коммунизму Маркса и взглядам коммунистических лидеров троцкистско-ленинского правительства. Ибо выразителем людских надежд в Германии была только партия Гитлера.

И еще от нас скрывали факт, что Адольф Гитлер искренне полагал, что это в его стране существует истинно социалистическая партия и она, взяв власть в свои руки, построит социализм в Германии, а вот еврейский социализм троцкистско-ленинской модели в СССР крайне извращен.

Но вернемся от рассуждений к истории.

К 1932 году партия Гитлера, невзирая на все старания партийной резидентуры Сталина, оказалась в сложном положении и даже созданный (в том числе и Дитрихом) Гитлеру имидж фшулярного политика не позволял тому прийти к власти. У Адольфа не набиралось абсолютного большинства голосов, значит, не было и решающего перевеса. Такой расклад может свидетельствовать о кризисе партии, навсегда лишающем ее лидера возможности вернуться в большую политику.

Спустя годы Гитлер, уже находясь в апогее власти, писал: «Ужаснее всего обстояли дела в 1932 году, когда пришлось подписать множество долговых обязательств, чтобы иметь возможность финансировать прессу, избирательные кампании и вообще всю партийную работу… От имени НСДАП подписывал эти долговые обязательства, сознавая, что если деятельность НСДАП не увенчается успехом, то все потеряно».

Во второй половине 1932 года резидент партийной разведки Дитрих дал обстоятельный анализ своему руководству, указав, что для партии Гитлера срочно необходимы деньги для погашения не только долгов, но и для того, чтобы вообще устоять. Иначе его более чем 10-летняя служба, как резидента партийной разведки, окажется напрасной. «Нам следует ценить, что мы вложили большое количество денег, сил и энергии, чтобы создать прецедент в истории германской нации с рождением и появлением Гитлера на политической авансцене. И я бы не хотел, чтобы и моя часть труда исчезла навсегда…» — писал Дитрих.

Ознакомившись с донесением, Сталин поручил своим верным помощникам Голованову и Пономареву тщательно все взвесить, просчитать и выявить финансовые возможности не только своих активов, но и… возможности Ордена. Он так и сказал с характерным и явным акцентом:

— Мы должны использовать прежде всего деньги Ордена. Орден надо бить его же оружием, его же деньгами. И в этом мы совершенно правы, потому что мы знаем истинные намерения Ордена и очень ценим нашего товарища Дитриха и его наилучшего ученика и моего друга Адольфа Гитлера.

Мир устроен так, что при самых, казалось бы, критических ситуациях в истории человечества, основную роль играет миг, закономерная случайность… или небольшое количество людей, самый минимум, вершащий по максимуму. И тогда стрелка весов истории может качнуться влево либо вправо.

Именно такая ситуация сформировалась в Германии к концу 1932 года, когда ни одна из трех лидирующих партий не могла прийти к власти.

Гитлер на грани катастрофы, ведь его поражение — это арест и тюрьма за неуплату многомиллионных долгов. А партия развалится, потому что никто не захочет состоять в рядах обанкротившейся организации, да еще платить по искам суда. Такое развитие событий устраивало руководителя коммунистов Германии Эрнста Тельмана; для него чрезвычайно важным было крушение Гитлера. Ибо в этом случае Тельман и коммунисты Германии с третьего места перемещались на второе; а значит, появлялся шанс поделить власть с социал-демократами. Так размышлял товарищ Тельман. И уже почти решил отдать свои голоса за социал-демократов, чтобы обеспечить абсолютное количество голосов своим соперникам, рассчитывая на осязаемую благодарность.

Тельман не мог поддержать Гитлера по той простой причине, что после прихода Гитлера к власти у еврея Тельмана появлялся реальный шанс угодить в концлагерь, тогда как с социал-демократией в стране будет покончено. Так же, как и с коммунистической партией.

Разъевшийся на дармовых кремлевских деликатесах, постоянно оздоравливаемый на черноморских спецвиллах, ублажаемый партийными шлюхами немецкий товарищ Тельман сам желал безграничной власти. Оттого он раздумывал.

Размышления Тельмана пресек великий Сталин:

— Ну что, товарищ Тельман, вы все не решили, кто есть кто в Германии? Нехорошо. Выбирайте: либо ваша партия присоединяется к блоку Гитлера, либо вы… присоединяетесь к рабочим лесоповала в Мордовии.

Такой веский аргумент товарищу Тельману и его коммунистическим прихлебателям был понятен без агитации, и если б у Тельмана и его коммунистов было бы по четыре руки, они бы все их подняли, голосуя в пользу товарища Гитлера.

Так Адольф Гитлер победил. Он и его партия триумфально пришли к власти. И сразу рейхспрезидент и генерал-фельдмаршал Гинденбург символически передал власть в руки рейхсканцлеру Германии Адольфу Гитлеру.

Но внесем ясность: власть Гитлеру вручил товарищ Сталин на деньги, которые он, усмехаясь в усы, буквально жестом своего пальца снял со счетов Ордена.

Риторический вопрос: разве Гитлеру и Муссолини удалось бы захватить власть и ввергнуть Европу в пучину войны, если бы все антифашисты, и в первую очередь коммунисты и социалисты западноевропейских государств, выступили единым фронтом? А ведь именно об этом по сей день твердят коммунистические агитаторы, имеющие еще советские ученые степени докторов военных и исторических наук. Благородная ярость и ненависть кипит в их головах ко всем, кто пытается уличить их в беспросветной лжи.

Можно, конечно, и яриться, и гневаться, но однако тех, кто привел к власти и Муссолини, и Гитлера, эти доктора не хотят называть. Ну что ж, называю: Муссолини пришел к власти в Италии с помощью Коминтерна и денег Ордена, Гитлеру открыли путь к вершинам власти Сталин и тот же Орден.

В своих трудах советские доктора наук пишут, что в 1932 году у Гитлера все рухнуло, он был обречен как политик, и на нем можно было смело поставить жирный крест. А после те же доктора, пропуская некий отрезок времени, вдруг расписывают триумфальный приход Гитлера к власти. Секунду назад стоял на коленях, и вот он — на пьедестале. А как, почему? Никаких объяснений. Впрочем, Гитлер по этому поводу еще в ноябре 1923 года сказал: «Я не буду распространяться… кто и как помогал мне и помогает».