Приют ветеранов - Владимир Михайлов

Сделав уже около тридцати шагов, он снова уловил наконец звук. Не стон, но громкое, редкое дыхание; казалось, человек втягивает и выталкивает из себя воздух уже из последних сил.

Ориентируясь на звук, Урбс немного изменил направление и, продвинувшись еще футов на тридцать, нашел наконец того, кто заставил его немало встревожиться. Он снова поднял ночные очки на лоб, вгляделся.

К счастью, тут стонал не Берфитт; лежавший человек был — Урбс понял сразу — куда меньше ростом, и кожа его казалась намного темнее. Это явствовало даже сейчас, почти в полной темноте: лицо его почти не выделялось на фоне земли, в то время как свои загорелые руки Урбс ясно различал. Немного поколебавшись, он включил фонарь — всего лишь на мгновение. И тут же выключил, успев заметить главное.

Нет, не Берфитт, но и не какой-нибудь неизвестный туземец. В лежавшем человеке, чья защитного цвета рубашка была перемазана кровью, в особенности на груди, распорядитель Приюта, обладавший хорошей памятью, сразу же опознал своего давнего знакомого — помощника главаря той шайки, которая вот уже достаточно давно и без осечек доставляла ему постояльцев Приюта, а именно ветеранов, или тех, кого тут было принято так называть.

— Хозяин… — пробормотал раненый хриплым шепотом. — Помоги, во имя Аллаха…

— Что с тобой? Где остальные?

— Наверное, больше нет никого… Может быть, кому-то… удалось убежать… не знаю. Говорить ему было трудно.

— Помоги мне… Перевязать нужно…

— Сейчас, сейчас, — успокоил его Урбс. — Но что произошло?

— Мы пошли… достать для тебя… последних…

— Понимаю. И что?

— Была засада… Нас расстреливали… в упор… из луков…

— Кто?

— Не знаю… Не арабы. Не обычные негры. Пигмеи. Нам не надо было брать их человека. Теперь они мстят…

— Кому-нибудь из ваших удалось остаться в живых?

— Не знаю… Меня ударили ножом в самом начале, и я…

— Поспешил унести ноги, понимаю. Где это было?

— На Киву…

— Было ведь вам сказано: не ходите дважды в одно место!

— Всего из-за одного человека… Почему ты не спасаешь меня?

— Не бойся. Сейчас. Много было этих — нападавших?

— Не знаю. Стреляли из-за укрытий. Из кустов. Подкрались совсем бесшумно…

— Они точно были пигмеями?

— Я давно их знаю. Стреляют очень хорошо.

— Это известно… Как ты добрался сюда?

— Я… не знаю. Шел… Потом полз…

От Киву доковылять сюда — с такой раной в груди? Это представлялось Урбсу по меньшей мере невероятным. Что-то в этой истории было не так. И с этим надо разобраться как можно скорее.

Достав из нагрудного кармашка свисток, Урбс вызвал подмогу и успокоил раненого:

— Сейчас мы отнесем тебя в Приют, окажем помощь. Если ты не умер до сих пор, то уж теперь мы тебе не позволим.

— Во имя Аллаха милостивого… Спасибо… — прохрипел тот из последних, похоже, сил.

Урбс просвистел еще раз. На этот раз ему откликнулись из-за ограды. Он опустился на колени, еще раз — для верности — вгляделся; да, тот самый, его можно узнать по холеной бороде. Не повезло тебе, бородач. Но что-то все же не совпадает. Или он уж и память потерял?..

Додумывать было некогда: подбежали трое охранников. Урбс распорядился нести раненого прямо в операционную и предупредить врача. На себя он не очень полагался. Но в общем не так уж плохо получалось: вот и еще один ветеран нашелся. Конечно, потом будет много лишней возни: если этих и в самом деле истребили, придется искать новых поставщиков… Урбс усмехнулся, махнул рукой, отгоняя эту мысль: если операция пройдет успешно, пусть тогда кто-нибудь другой гниет в глуши, в Приюте, а на его век и полученного достанет. Ему очень хотелось верить, что пройдет неделя, ну от силы две — и конец, весь мир открыт, живи где хочешь и как хочешь.

Думал он об этом, возвращаясь в Приют, как-то механически, продолжая внимательно наблюдать: смотреть и слушать, снова опустив ноктовизор на глаза. И, как оказалось, не напрасно.

Наверное, днем он и не заметил бы людей, на расстоянии в полсотни ярдов мелькавших между невысокими, в рост человека, кустами. Они были до странности маленького роста, и опытный Урбс сразу понял — это батва, иными словами, пигмеи, При свете дня их передвижения скрыла бы пестрая, колеблющаяся листва. Сейчас совсем другое дело: прибор ночного видения сразу же воспринял движущиеся пятна, излучающие тепло, среди успевших остыть ночью кустов. Не было сомнении: приближались люди, и их немало. Вот, значит, в чем заключался секрет уцелевшего поставщика… Он привел пигмеев сюда и потому остался в живых, хотя, возможно, им пришлось нести его на руках. Впрочем, рана, надо полагать, не очень глубокая. Не исключено, что его просто пугали.

Урбс рванул свисток из кармана; громко, резко просигналил тревогу. И тут же, падая, откатился и открыл огонь — длинными очередями, чтобы свои сразу поняли, что происходит и откуда приближается опасность.

Впрочем, она, наверное, не только с этой стороны грозила: куда грамотнее было обойти Приют и атаковать самое малое с двух сторон. Урбс понимал, конечно, что нападают не профессионалы и тем более не парни из специальных отрядов: тех и ноктовизор не помог бы обнаружить, ибо их спецкомбинезоны снабжены системой принудительного охлаждения. Но это всего лишь лесные пигмеи, вооруженные, как и столетия назад, луками и стрелами, ножами и дубинками, быть может; вряд ли им удастся осилить хорошо налаженную оборону…

Так думал Урбс, достреливая уже второй рожок; больше при себе у него не было, но его уже поддержали: неподалеку били еще автоматы и наконец заговорил пулемет. Их было два в отряде Урбса; не прошло и двадцати секунд, как в дело включился второй, но уже по другую сторону.

У нападавших с самого начала не хватило характера или опыта. Дождись они, пока Урбс, проверявший посты, зайдет за ограду Приюта, во внутренний дворик, еще неизвестно, как засекли бы приближавшихся постовые, может, и прозевали бы, потому что, откровенно говоря, такого поворота событий никто не ждал, а пигмеи батва умели возникать неожиданно и исчезать так же.

Сражение продолжалось, но без стремительного штурма. Может быть, нападавших было не так уж много или им неизвестно, сколько здесь, в Приюте, собралось. А тут, кроме персонала, находилось без малого четыре десятка ветеранов. Человек, знакомый с ними лишь поверхностно, не поверил бы, что эти едва волочащие ноги калеки могут оказать какое-то сопротивление. Среди населения бытовало мнение, возникшее скорее всего после регулярных прогулок ветеранов, что эти бедняги в обтрепанном камуфляже без помощи и на горшок сходить не могут, не говоря уже о владении оружием. На самом же деле это было не совсем так — или совсем не так.