Приют ветеранов - Владимир Михайлов

Дальше события развертывались примерно так, как Милову и представлялось. За ним пришли и отвели вниз, к машине; перед тем как вывести из камеры, надели на него наручники (он лишь усмехнулся) Генерал, естественно, при этом не присутствовал, зато чинов помельче оказалось более чем достаточно. Его подвели к машине.

— Будьте любезны, откройте ее.

— Для этого мне нужны обе руки.

— Хорошо, — после паузы сказал командовавший теми, кто здесь собрался. — Только не пытайтесь… У вас за спиной постоянно будет вооруженный человек. И при попытке к бегству…

— Я понимаю, — сказал Милов. — Не беспокойтесь.

После этого с него сняли наручники

— Вы принесли все, что было изъято у меня при задержании?

— Эти вещи у меня.

— Мне нужен ключ.

— Пожалуйста.

— Нет. — Милов положил переданный ему кошелек с ключами в карман. — Это ключи от моего дома на родине. Я прошу ключ от машины.

— Там не было других…

— Черная плоская коробочка с несколькими кнопками.

— Ах, вот что! Мы и не подумали, что это ключ от машины. Жаль.

— Вы полагаете, что, зная это, смогли бы открыть ее без меня? Что ж, можете попробовать. Я с интересом посмотрю, как у вас будет получаться.

— M-м… Нет, я, пожалуй, не стану. Открывайте вы

— С удовольствием. Позвольте ключ…

Он взял коробочку. Дистанционной кнопкой включил мотор и тут же компьютер. Вторичным нажимом включилась программа «Уклонение».

Машина замигала указателем поворота. Кратко просигналив, она мягко тронулась с места.

Полицейские шарахнулись в стороны.

— Что вы делаете! — крикнул старший по команде — Не беспокойтесь, — сказал Милов невозмутимо. — Автомобиль делает предварительный маневр: вокруг слишком много народа, и он, естественно, опасается.

— Она же не живая, ваша машина!

— Это сложный философский вопрос, — сказал Милов, продолжая манипулировать ключом.

На глазах у всех джип легко развернулся на пятачке и начал приближаться к ним.

— Пожалуйста, освободите проезжую часть, — сказал Милов. — Понимаете, она иногда выкидывает всякие штуки. Перед вами, знаете ли, опытный экземпляр. Но на тротуар никогда не въезжает: на это у нее существует строжайший запрет.

— Хотел бы я иметь такую машину, — пробормотал кто-то у него за спиной.

Милов усмехнулся. Джип был уже совсем рядом. Остановился прямо перед Миловым. Дверца распахнулась. Милов сделал движение, чтобы сесть в машину. Полицейский, стоявший позади, схватил его за плечо.

— Оставайтесь на месте. Вы открыли, и этого достаточно.

Милов ухмыльнулся.

— Что ж, садитесь вы. Но за все последствия отвечаете вы.

Тот поглядел с подозрением.

— Что у вас там еще за фокусы?

— Ничего. Разве что кое-какие меры против угонщиков. А любой из вас для машины не более чем человек, пытающийся угнать ее без моего разрешения.

— Так дайте такое разрешение, черт бы вас побрал!

— Для этого я должен сесть на свое место.

— Прекрасно. Я сяду рядом с вами.

— Только после меня. Иначе…

— Да, я понимаю. Обождите, пока я зайду с той стороны.

— Охотно.

Полицейский, держа пистолет наготове, обошел машину и остановился возле дверцы.

— Теперь можете садиться.

— О'кей.

И Милов нырнул на свое место. Уселся. Дверца захлопнулась сама. Мягко щелкнула блокировка. Полицейский снаружи застучал в стекло.

— Минуту! — крикнул Милов.

Мотор, так и не заглушенный, глухо шуршал под капотом. Мерцали индикаторы компьютера. Милов обернулся, кинул взгляд на заднее сиденье; его сумка лежала там, никем не тронутая. Он удовлетворенно кивнул и включил передачу.

Полицейский снаружи заколотил по стеклу рукояткой пистолета. Но в эти стекла можно было бы стрелять и боевой пулей. Возможно, даже бронебойной, хотя подобному испытанию Милов еще не подвергал эту машину — его противники, видимо, просто не запаслись такими пулями.

Да и эти тоже, решил Милов, плавно отъезжая от полицейского управления. Правда, жестянку эту при везении пробить можно, но уж никак не усыпляющей пулей.

Ну что ж, теперь надо ожидать погони. Захватывающей, как в кино. К сожалению, в жизни они, как правило, не столь интересны и продолжительны. Еще лучше, когда их совсем не бывает. Вот так мы и постараемся сейчас сделать…

Милов понимал: форы перед преследователями — а что вдогонку за ним помчатся немедленно, сомнений нет — у него в лучшем случае минута. Вряд ли полицейским понадобится больше, чтобы разместиться по машинам. И в самом деле, минуты не прошло, как сзади послышался волчий призыв сирен. За это время Милов успел взять всего лишь один поворот. Вой сирен — это хорошо, по ним легко определить, где находится противник. Однако у них тоже есть свои хитрости. Те, кто воет во всю глотку, — это загонщики, и рассчитывают они направить Милова по ложному пути, туда, где вроде бы еще оставался выход, но именно там и станут ждать его перехватчики, занимающие свои позиции без сирен, даже без фар, может быть. Сейчас в эфире наверняка идет самый активный обмен сообщениями и раздаются команды: кому где быть и каким способом остановить Милова, когда он выскочит на засаду. Что ж, любопытно будет послушать эти голоса…

Было темно, и приходилось внимательно смотреть за дорогой, крутясь по узким переулкам, часто без нормального покрытия. Машина волочила за собой длинный шлейф пыли, поэтому ехать приходилось на небольшой скорости. Времени и свободных рук, чтобы поймать полицейскую волну в эфире, не оставалось. Милов задним числом выругал себя за то, что не поинтересовался у Докинга, какие частоты использует полиция в этих краях. Теперь оставалось рассчитывать лишь на то, что джип сам поможет — своим нестандартным снаряжением.

Милов задал компьютеру поиск и несколько ключевых слов для опознания: «Милф», «джип», «засада», «лейтенант», «сержант»… Конечно, если полицейские переговариваются не по-английски, вся эта хитрость не будет стоить и двух копеек. Но ничего другого он тут все равно не мог придумать: только крутить баранку и прислушиваться. Подумав, он дополнил заданный режим: переговаривавшиеся машины следовало выводить на дисплей, показывать их местонахождение на плане города.

Прошло около минуты, пока система справилась с заданием. Наконец из множества переговоров по радиотелефонам удалось выудить нужные, и тут же на экране стали одна за другой обозначаться полицейские машины. Милов, бросая на изображение мгновенные взгляды, соображал. Четыре машины шли вдогонку — параллельно ему по магистральным улицам, этакий гребешок о четырех зубьях. Понимали, что Милов крутится где-то тут, в переулках и, если он не захочет вертеться так до сухого бака, ему придется хоть однажды изменить направление и при этом неизбежно пересечь магистраль. Хорошо, что темно, подумал Милов, не то они подняли бы вертолет, и тогда деваться было бы совсем уж некуда. А так еще посмотрим…