Герцог (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Я хотел бы, чтобы было так. Желал бы, чтобы мы стали друзьями, а не соперниками на поле боя. Однако, если вы желаете, мы можем продолжить сражаться. Если же нет, скажите только одно слово моему посланнику, и он передаст его мне. И пусть это слово будет "мир".

В случае, если вы выберете этот путь, я предлагаю вам следующий раздел земель Союза Серого Журавля. Так как часть владений этой фракции уже принадлежат вам, то пусть они за вами и остаются. Речь о городах Жунань, Цзанся, Лунцзян, Даньян, Гуанлин и Нань. Город Инчуань, как и прилегающие к нему территории, поля, вырубки и шахты, отходят ко мне. Так же вы должны будете гарантировать, что не будете пытаться присоединить к своим землям города Бадун и Шаньюн, я же, в свою очередь, не буду претендовать и вмешиваться в ваши взаимоотношения с правителем города Улин.

Таким образом, мы получим общую границу.

Долгое время наблюдая за вами, гун Вэнь, я понял, что вы человек разумный, и теперь склоняюсь к тому, что вы примите мое предложение. Да, это не единая страна, как мы оба с вами желаем, но это уже шаг на пути к ней. Раны наносятся легко, но заживают они долго. Возможно, Китаю нужно время, чтобы снова стать единым, как прежде. Пока же остановимся в этих границах.

В случае, если вы решите, что письмо вам я пишу от собственной слабости, опасаясь ваших полков "нового строя" или тайного оружия чудовищной силы, знайте — это не так. Мне известна численность вашего войска, свою же я открою, с тем, чтобы вы поняли чистоту моих помыслов.

Итак, под моей рукой находится три хоу, и два гуна. Численность пехоты, которую я могу выставить на поле боя, равняется трем сотням тысяч, конницы — шестидесяти тысяч, а осадных орудий имеется три тысячи. В то время, пока ваши лазутчики наблюдали за передвижением основной моей армии к Инчуаню, другая ее часть, преимущественно, конная, направилась к городу Нань.

Движется она быстро, и ее сил вполне достаточно, чтобы быстро захватить этот город. После чего крупные отряды кавалерии начнут разорять ваши земли под городом Цзанся. Вы будете вынуждены отступить от Жунаня, чтобы не попасть в окружение, и потеряете его. Далее, вы, вероятно, сконцентрируетесь на удержании плацдарма на северном берегу Янцзы, в то время, как мои войска будут захватывать прибрежный город Гуанлинь и портовый — Даньян.

К осени вы лишитесь всех земель на этом берегу, оставив за собой только Цзанся. Его я возьму осадой в следующей весне — не губя попусту солдат. И вы вновь окажитесь на южном берегу, отрезанным от Срединных земель водным препятствием. Которое рано или поздно кому-то удасться преодолеть, возможно даже мне.

Другими словами, если вы хорошенько подумаете и просчитаете все вышеизложенное, то поймете, что со мной вам не справиться. Надеюсь, вы примете это, как разумный человек и нам не придется сражаться. Куда больше я рассчитываю, что мы с вами станем добрыми друзьями и соседями. Мне бы этого хотелось. Уверяю, нам есть чему друг у друга научиться.

Когда Мытарь закончил читать, я оглядел собравшихся соратников и горько улыбнулся. Надо признать — сукин сын меня переиграл. Пока я сражался, добывал новые ранги и новые знания, он, в лучших традициях китайцев, плел интриги. Отправил господина Гэ на мой берег, втравил нас обоих в эту войну, чтобы нашими руками ослабить и одного и второго.

Своей цели он добился. И все правильно написал — мне нечего противопоставить его армии. Я вроде бы победил, но и проиграл при этом. Прирос новыми землями, но не получил последний город фракции Серого Журавля. Разбил одного сильного владетеля и приобрел на своей новой границе другого — еще более могущественного. И главное — желая изменить историю Поднебесной и объединить ее под властью одного человека, я добился только того, что она в этом мире-времени повториться лишь с некоторыми изменениями.

Здесь не будет Вэй, Шу и У, но зато уже есть Вэнь, Цзин и какой-то еще хуннский Ма на севере. Но от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. Как и от смены названий — суть. Я получил ровно тоже Троецарствие, которого хотел избежать.

В глазах друзей, любимой женщины, светился только один вопрос. Они сами все прекрасно поняли, сделали выводы, но хотели услышать приказ от меня. "Что теперь, Стратег Вэнь?" Вот что спрашивали их взгляды.

Прямо сейчас я должен это принять. У меня, у моей фракции, просто нет другого выбора, кроме, как согласится предложение Чжугэ Ляна. Его войско больше, оно свежее и готовое к бою, к тому же, если он не врет, конечно, обнаруженная Амазонкой армия не единственная. Моя же понесло потери, вымоталось в постоянных маршах и сражениях, к тому же уже здорово оторвалось от отлаженных путей снабжения.

Только не надо думать, что Кунмин настолько великодушный и решил меня отпустить. Хренушки! Он напал бы, если бы так не опасался меня. Не топал бы так нагло и демонстративно, а постарался бы наоборот связать мою армию, чтобы потом разбить ее.

Но я не очередной князь, которых, как он сам написал в своем письме, под его рукой уже пятеро. Он боится. Боится меня, громившего войска больше своего и с довольно малыми потерями. Боится моих "ежей" и "копия яростного огня", боится пороха и одной из самых крупных фракций сильных одаренных в здешних землях.

Все это говорит, что никакой он, нафиг, не попаданец. Местный он. Молодой и при этом чертовски талантливый Стратег. А еще умелый интриган и царедворец. Мне есть чему у него поучиться — без единого выстрела он убрал с шахматной доски одну фракцию и здорово ослабил другую. Такие навыки понадобятся мне в дальнейшем.

Он желает мира, но не ради мира. Ему нужно изучить меня. Узнать все мои тайны, секрет пороха, тактику использования терций, возможности одаренного. Уверен, сейчас Чжугэ Лян бросит всех своих шпионов в мои земли. Война на полях сражений временно закончится, но начнется новая, где победу и поражение будут обеспечивать рыцари плаща и кинжала. Отравители, шлюхи, торговцы информацией, предатели.

Конечно, я подпишу с ним мир — что еще мне остается делать. И начну строить внятную контрразведку, чтобы разработки пороха и основанных на нем вооружений, не попали к нему в руки моему врагу. А когда буду готов — ударю.

— Войску — продолжать движение. — приказал я. — Идем на Жунань, как и планировали.

— А что с Чжугэ, с этим ваном, будь он неладен? — уточнил Бык.

— Будем ждать его послов.

Вызвал гонца Чжугэ Ляна и сказал ему то, что его господин хотел услышать.

На ночной стоянке в мой сон проникла Гуаньинь. Довольно долго молчала, рассматривая меня десятком разных глаз — юных, мудрых, шальных и усталых. Когда заговорила, сразу перешла к делу.

— Соглашайся.

— Как будто выбор есть!

— Думала, ты упрешься лбом, как все мужчины. — хохотнула она. — И будешь давить до тех пор, пока либо сам не сломаешься, либо противник не отступит.

— Ты меня с кем-то перепутала, милосердная. — хмыкнул я.

— Рада, что разум победил…

— Только вот какой вопрос, красавица. — именно в этот момент богиня превратилась в жуткую старушенцию, натуральную ведьму из детских сказок. От неожиданности я закашлялся, но нашел в себе силы продолжить. — Ты зачем пришла?

Иллюзий в отношении нее я не испытывал уже давно. И понимал, что богиня приходит вовсе не тогда, когда мне нужна ее помощь. А лишь тогда, когда у нее проблемы.

— Убедиться…

— Хрень! Ты уж прости за резкость, но это полное дерьмо! В чем убедиться? Что я не полезу на рожон?

— В том числе.

Отреагировала она на мою тщательно отмеренную вспышку ярости с удивительным спокойствием. Даже не произнесла свое обычное "что за тон, смертный!" То ли стала меня воспринимать более серьезно, когда я стал Великим Мастером, то ли недоговаривала. Я бы поставил на второе.

— А основная причина?

Смущенная девица. Зрелая красавица, прячущая взгляд. Почтенный матриарх с седой косой, глядящая в сторону.