Герцог (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

То есть два дня назад у фракции Журавля был большой совет, на котором Гэ Дэмин узнал что-то, что ему очень не понравилось. И его союзникам тоже. Какой-то обман… Еще один владетель обещал прийти на помощь, но в последний момент отказался? Возможно. Но тогда зачем кому-то, причем кому-то из своих, убивать господина Гэ, когда он уже собрался сложить оружие?

Опять-таки, если подмоги никто не ждал, какой смысл в смерти лидера Журавлей? Его имело смысл убивать, только если он выступал за сдачу, а остальные были против, поскольку рассчитывали на подкрепление.

В общем, ничего не понятно.

— Едем в лагерь, — приказал я, завершая допрос. — Там еще раз выслушаем Стража Ляна и обсудим произошедшее.

Но ничего умного мы придумать не смогли. Как и я, соратники сходились на мысли о том, что смерть Гэ Дэмина нужна для того, чтобы отрезать путь к сдаче, и укрепления боевого духа. А подобное поведение имело смысл только в случае ожидания подмоги. Которая, если бы была на подходе, удержала бы и самого главу Инчуаня от договора со мной.

В ответ на предложение о сдаче, отправленное защитникам города, пришел ожидаемый ответ: «Мы будем стоять до конца!»

А через два дня разведчики принесли новость, что в нашу сторону движется огромная армия с севера.

— Насколько огромная?

Весть была настолько важной, что Амазонка, лично наблюдавшая за подкреплением для Инчуаня, сама решила известить меня. Сейчас, покрытая пылью, с разводами грязи на лице и вымотанная до крайней степени, она медленно цедила воду из чашки и докладывала.

— По виду, больше двухсот тысяч.

Все собравшиеся в шатре тут же загалдели.

— Что?

— Невозможно!

— Кто это может быть?

— У наших шпионов нет никакой подобной информации!

— Тихо! — прикрикнул я на разошедшихся соратников. — Гу Вайцзинь, пожалуйста, продолжай доклад.

— Мы взяли несколько их солдат. Одного офицера, из младших — полусотника. От них узнали, что армия в шестьсот тысяч человек, а ведет ее тот самый Чжугэ Лян, про которого ты нам рассказывал раньше. Прославленный Стратег, носящий имя Невидимого Дракона.

А вот и он! И в силах, что называется, великих! Шестьсот тысяч! Кунмин в этой версии Китая, видать, вместо Цао Цао.

— Про шестьсот тысяч — брехня, — продолжила между тем Амазонка. — Нету там столько. А вот двести с небольшим — вполне. Насколько я смогла оценить, хороших войск немного, конницы мало, а основа — ополченцы с гэ. Этот Чжугэ Лян, по словам пленника, недавно принял титул вана и объявил о создании царства Цзин.

Я выругался на русском. Как же, черт возьми, мне не хватало интернета! Чтобы в одном конце мира только кто-то чихнул, а ему уже в ватсап пишут «будь здоров!». А тут… В паре сотен километров от театра военных действий некий чувак, про которого я уже столько слышал, но все больше слухов и побасенок, основывает первое из трех царств Поднебесной, а я узнаю об этом, только когда мои разведчики берут «языка» из его армии!

Как тут вообще можно быть в курсе чего-то? Паршивенького дайджеста даже нет, чего-нибудь вроде «Сводки за последний месяц. Лю Бяо снова предал своего сюзерена, Цао Цао покорил еще одну провинцию, Вэнь Тай разбил армию Союза Серого Журавля, а молодой, но весьма талантливый Стратег Чжугэ Лян объявил себя ваном и основал царство Цзин».

И почему, главное, Цзин? На этих землях должен было возникнуть Вэй (не путать с Вэнь, это важно).

— Ладно, — уже спокойнее произнес я. — Малыш Кунмин нарек себя цзинским ваном и собрал армию из двухсот тысяч человек. Отличные новости. Идут сюда, на Инчуань?

— Да, господин. — Амазонка снова приложилось к чашке с водой. — Очень медленно, такое количество людей проходит за день хорошо, если два десятка ли. Если темп их движения не изменится, то они выйдут к горам через шесть дней.

Шесть дней. За это время я не успею взять Инчуань. То есть могу, конечно, бросить воинов на штурм, положу половину армии и останусь с этим нахрен никому не нужным городом перед лицом втрое превосходящих сил противника.

Значит, нужно отступать. Отойти на Жунань, перегруппироваться, подготовиться к встрече нового врага. Подтянуть подкрепления, заставить союзников раскошелиться, понастроить укрепрайоны. Одновременно с этим пустить конницу на рейды, пусть пощипывает войска Чжугэ Ляна, раз уж он не озаботился мобильными войсками, а сделал ставку на пехоту. Заставить поставщиков «родить» потребное количество селитры и серы, чтобы наделать побольше пороха.

В конце концов «поднимающимся в горы не страшны опасные вершины, отправляющихся в дорогу не пугает долгий путь». Я знал, на что шел, когда сунулся на северный берег. Тут рыбы потолще плавают, чем на моем родном юге. Не Цао Цао с его мифическим миллионом, но тоже довольно крупные. Двести тысяч! Хорошенькая подмога!

Понятно теперь, чего Гэ Дэмина убили. Он выступал за сдачу, в то время как к ним топало подкрепление. Союзники этого не оценили и подкупили его советника, чтобы тот отправил на переговоры убийцу. И теперь сидят, ждут Чжугэ Ляна и посмеиваются надо мной.

— Что будем делать, старший брат?

Соратники тоже прокачали всю эту информацию, пришли к единственному верному выводу и обратились за конкретными шагами ко мне.

— Отступать, — пожал я плечами.

Мол, а что тут еще можно сделать? Показалось или нет, но Пират вроде облегченно выдохнул. Правда, он постарался замаскировать эту недостойную Героя эмоцию за сложно переводимым китайским «ха!», которое можно было трактовать тысячей разных способов.

Остальные были менее сдержаны и тут же принялись заверять меня в том, что решение я принял правильное, и в настоящих обстоятельствах поступить иначе не получилось бы и у легендарного Шихуанди.

— Нож затачивается камнем, а человек взрослеет в лишениях, — сообщил Мытарь, кладезь книжной мудрости.

— Трудности и страдания закаляют человека, делая его сильнее, — тут же подключилась Матушка И.

Хорошие они. Всегда на моей стороне.

Утром следующего дня армия Вэнь стала собираться в обратный путь. Сперва я построил войска и толкнул речь, в которой сообщил, что все цели нынешнего похода мы выполнили, отпинали тех, кто осмелился полезть к нам за реку, а теперь пришло время отходить в сторону Жунаня.

Солдаты и офицеры приняли новость с воодушевлением, ведь это только в голливудских исторических боевиках простые воины буквально рвутся в бой, забывая обо всем. Мои были нормальными людьми, к тому же опытными ветеранами. А что отличает такового от новобранца? Правильно — между дракой и мирной жизнью он всегда выберет последнюю. Поскольку прекрасно понимает, что в военном походе может помереть в любой момент.

Так что никто не роптал, когда я объявил окончание кампании против Гэ. Да и уходили мы непобежденными, раскатав в блин превосходящие силы противника, понеся при этом не слишком большие потери.

Тем не менее меня ситуация напрягала. Даже не самим фактом отступления — житейское, в общем-то дело на войне — а тем, что я узнал о большой армии, когда она уже была на подступах. Такое не должно было повториться снова. Нужно вкладываться в разведку, увеличить штат шпионов за рекой. Юэ с Матушкой И уже получили указания сделать это.

— Мы бы смогли обеспечить поступление данных от шпионов в этих землях, но ты, господин, слишком стремительно наступаешь, — покачала головой старушка. — Для выстраивания сети нужно время, а мы весной начали кампанию на южном берегу, а к лету уже далеко от реки на севере. Так не воюют.

Это местные так не воюют! А я воюю! Потому что я совсем не Шихуанди, который готов положить всю свою жизнь на объединение Китая. Мне совсем не улыбается прокочевать молодость, зрелость и старость по полевым лагерям — хотелось бы еще и для себя как-то пожить!

Войско неспешно сворачивало лагерь — времени у нас было в достатке. Темп движения армии Чжугэ Ляна был ниже моего, так что мы успеем отойти, даже если между нами будет всего сорок ли. Да и не хотелось, чтобы наблюдатели со стен видели, как вэньцы трусливо собирают пожитки, заслышав о приближении Чжугэ Ляна. Только к полудню в сторону Жунаня потянулись первые походные колонны.