Герцог (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

— Мне так и не довелось подраться! — голосом обиженного ребенка сообщил Пират.

Он, как и вся наша ударная кавалерия, практически не участвовал в ночном сражении. Только за беглецами погонялся, да и то с целью не убить побольше, а пленить. Скукота, короче говоря, с точки зрения высокорангового Героя.

— Город еще не взят, — обронил Прапор, никогда не демонстрирующий эмоций, если дело не касалось вопросов снабжения армии.

— Ха! — отмахнулся Гань Нин. — После такого сокрушительного поражения они могут думать только о способах сдачи, а не о сражении! Нет, этот город уже не интересен. Как и весь Союз Журавля.

— Может, и так, — не согласился Бык. — Но не стоит хоронить врага прежде его смерти. Старший брат, мы будем держать город в осаде или пойдем на штурм?

— Осада, — ответил я. — Никакого штурма. Созревший плод сам падает в ладонь, нет нужды трясти дерево.

Я очень много сил потратил этой ночью, вот и выражаюсь как шаолиньский монах. От усталости все, от недосыпа. И от понимания, что потери с моей стороны были какими угодно, но не смешными.

Пять тысяч шестьсот двадцать семь человек убитыми и тяжело ранеными. В основном, конечно, эти цифры дало мне «ополчение» — новобранцы из армий Гэ и молодежь со всех мест, которая решила присоединиться к прославленному Белому Тигру. Некоторых я лично пустил в расход, абсолютно хладнокровно. Большинство же погибло в сутолоке ночной вылазки и последующей контратаки.

Обученные воины из терций потерь понесли меньше в разы. На все десять «ежей» я насчитал всего четыреста тридцать семь «безвозвратно выбывших». Опытные солдаты, сталкиваясь с неразберихой, просто держались строя и выживали. В то время как новобранцы лезли куда не следует и гибли.

Враг же, по самым скромным оценкам, оставил на поле не менее двадцати тысяч. Еще больше солдат попросту бежало, лишь немногие, остатки самых боеспособных и дисциплинированных соединений, смогли пробиться в город. Так что Пират был скорее прав, чем нет — Инчуань падет, это лишь вопрос времени.

Только вот — какого времени? Осада могла затянуть этот процесс до полугода, а столько ждать я никак не мог. Штурм мог поставить точку в судьбе Союза Журавля уже через пару дней, но обошелся бы мне неоправданно дорого. Полагаю, тысяч десять бы полегло, причем в условиях форсирования стен без разницы было бы, опытные это воины или новобранцы.

Но осада осаде рознь. Классический подход — окружить город и ждать, пока у гарнизона кончатся припасы, — мне не подходил. Значит, нужно было придумывать что-то другое…

— Глава Союза Серого Журавля предлагает переговоры! — сообщил Ван Дин.

Он вбежал в шатер спустя час после начала этого сонного военного совета. В руках ординарец держал очередную шкатулку с посланием от господина Гэ.

— Что? Опять? — скорее изображая удивление, чем действительно испытывая это чувство, поднялся я. — Что-то повторяется старина Гэ.

— А какие у него еще возможности, муж мой? — улыбнулась Юлька.

Я качнул головой в сторону Мытаря, и Ванек вручил ему послание врага. Секретарь неспешно проверил шкатулку на предмет всякой дряни, вроде отравленных игл в районе замка, открыл ее и извлек на свет свиток.

— Я читаю, — провозгласил он.

«Гун Гэ Дэмин приветствует хоу Вэнь Тая.

Вы оказались сильнее и удачливее меня. Вам удалось разбить мое войско, и последний город Союза Серого Журавля готовится открыть вам ворота. Но вы должны знать, Стратег Вэнь, что сменяемость сезонов года под Небом неизменна от момента, как таковой порядок был установлен богами. За Хлебными дождями всегда идет Начало лета, а победы сменяются поражениями. Мудрый человек видит знаки и готовится. Готовы ли вы или уподобитесь неразумному крестьянину, в доме которого всегда недостаточно риса?

Я готов сдать вам город и принести вассальную присягу верности. Готовы ли вы выслушать меня? Жду вас сегодня вечером после четвертой стражи на поле, что когда-то принадлежало мне, а теперь отошло вам».

— Конец письма. — Мытарь свернул свиток. — Если позволит Стратег…

— Что это за красивости про сменяемость сезонов и рис? — не дал я ему договорить. — Я не вполне понял, он сдается или нет?

Для того чтобы понимать все эти полутона и намеки, естественные для ханьца, который рождался, жил и умирал среди этих понятий, мне не хватало азиатскости. Я сильно изменился со времени появления в этом мире-времени, но порой чувствовал настоящую беспомощность, слыша подобные пассажи.

— Господин Гэ желает что-то сказать тебе, супруг мой, — чинно сложив ладошки на коленях произнесла Юэ. — До того как подпишет договор вассала.

Стоило только Секретарю закончить чтение, как она из усталой воительницы превратилась в чопорную принцессу. Ту, которую с малых лет готовили как раз разбирать вот эти все намеки.

— А моя драгоценная супруга, случайно, не поняла, что именно нам желает сказать этот старый замшелый гриб?

— Обстоятельства его поражения и вашей победы не так очевидны, как кажутся, — ответила Юлька.

— Да ладно! — возмутился я. — Совершенно же не очевидно, что я разнес его армию и запер ее остатки в городе! Как тогда выглядит очевидность, а?

— Он просто тянет время, — высказался Бык. — И, возможно, планирует еще одну подлость.

— Согласен с нашим здоровяком, — подключился Пират. — Это уловка и даже ловушка.

Мы с побратимами были людьми простыми. В смысле, по происхождению. С цветами у нас было просто. Черное — это черное, белое — белое. А вот Чэн Юэлян, как и У Ваньнан, какую-то часть своей жизни провели при дворе. Моя женушка — при провинциальном, правда, возглавляемым тем еще интриганом, не зря же тестя прозывали Лисом. Мытарь в юности служил в Лояне, пока не получил пост на юге, и тоже насмотрелся на змей. Другими словами, они умели видеть оттенки, которые простые люди вроде нас не замечали.

Поэтому, когда Секретарь поджал губы, я понял, что чего-то не понял.

— Нам лучше встретиться с ним, — сказал У Ваньнан. — Господин Гэ к своей покорности желает также приложить некие сведения. Это повысит в ваших глазах его ценность — так он считает. Будет неразумно отказывать ему. Вовремя сказанное слово стоит серебра.

— Его слова не стоят и ляна! — вскинулся Бык, но я жестом велел ему утихнуть.

Обвел взглядом остальных соратников. Прапор и Матушка И воздержались от высказывания мнения, а Амазонка с Бешеной отсутствовали.

— А если я с ним не встречусь, он не сдастся? — уточнил я у принцессы.

— Он сложит оружие, — ответила она. — Возможно, примет яд. Но не скажет того, что намеревался.

— Милостивая Гуаньинь! — простонал я. — Почему все обязательно должно быть так сложно?!

— Это еще не сложно, мой господин, — невинно потупившись, потроллила меня Юлька.

Помереть в результате покушения, когда стоишь на пороге победы, мне не улыбалось совершенно. Поэтому, согласившись на встречу с Гэ Дэмином, я, как писали СМИ в моей эпохе, предпринял «беспрецедентные меры безопасности». Обозначенное место встречи проверили всеми возможными способами, даже перекопали. Оцепили войсками периметр, обозначили главе вражеской фракции условия, по которым он не мог взять с собой больше двух сопровождающих.

В общем, подготовился. И ближе к вечеру, когда солнце уже начало приближаться к горам, выехал на поле.

Здесь все еще лежало множество трупов, хотя похоронные команды обеих сторон трудились без устали. На нашем участке, конечно, все уже почистили, но ветер порой доносил смрад пролитой крови и начавшегося уже разложения.

Господин Гэ выполнил мои требования и явился без большой свиты. Телохранители лишь сопроводили его до ворот, а дальше он поехал в компании лишь двух человек.

Моя делегация смотрелась куда более представительно. Одних только гвардейцев пятьдесят человек, да и ближний круг собрался почти весь. Все-таки принимали капитуляцию сильного некогда врага, как не уважить.

Метрах в пятидесяти от нас Гэ Дэмин и оба его сопровождающих спешились и ко мне приближались уже пешком. Я же остался в седле — Юлька сказала, что именно так должна выглядеть встреча победителя и побежденного.