Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

На одном конце стояли различные соломенные мишени. Кто-то (подозреваю, что Гвен) украсил одну из них, сделав её человекоподобной и увенчав короной из веток.

Я уже научила Веледу, как правильно держать кинжалы, чтоб самой не порезаться. Поставив её в середине поля, гораздо ближе к мишеням, чем обычно, я начала показывать, как выполнять броски. У девушки были все необходимые задатки, и я не сомневалась, что она без проблем освоит технику метания кинжалов. Эти задатки есть не у всех, как, например, у меня с танцами. И несмотря на её всегда скромное поведение и стремление избежать конфликтов, было видно, что Веледа — прирождённая воительница. Чего стоит один только её великолепный удар по промежности Оберона, после которого тот ещё несколько дней приходил в себя.

С тех пор фей оставался в замке, проживая в другом крыле. Я не знала точной причины его приезда, особенно учитывая то, что о нём рассказывал Мэддокс.

Несколько дней назад я случайно услышала голоса из кабинета в моём коридоре. Это было не впервые. Я не раз видела в замке членов Братства: они приходили и уходили, приносили информацию, проводили встречи, наслаждались отличной едой от Хопа и продолжали свою работу.

Однако в тот день я услышала голос Мэддокса и не смогла удержаться.

Тьма проникла под дверь, и я услышала всё.

— Не понимаю, чем же вызваны ваши сомнения? — спросил Оберон, иронично растягивая слова. — Большинство из тех, кто присоединяется к Братству, делают это по тем же причинам. Или по куда более худшим.

— Какими бы ни были причины, мы не поощряем глупые поступки, к которым ты тяготеешь, — голос Мэддокса был полон язвительности.

— Позволю себе не согласиться. Я слышал, что девушка с красивыми глазами собирается выдавать себя за придворную даму. Разве это не кажется вам безумием?

Затем я услышала громкий удар, вероятно, по столу, и рык Мэддокса:

— Оставь её в покое! Тебя это не касается.

Оберон только засмеялся, и я подумала, что он самый настоящий придурок, каким мне его и описывали. Абердин и герцогиня тоже казались раздражёнными. Я вскоре отошла, так как спор только разгорался, и мне не хотелось, чтобы меня застали.

Бормотание вывело меня из раздумий.

— В-Вел?

Мы обе обернулись. Пвил стоял на садовой дорожке с корзиной в руках. Его лицо выглядело так, будто он только что увидел афанка, пожирающего лошадь, а не нас.

Девушка чуть не уронила кинжалы, но я крепко держала её запястья.

— Папа, — прошептала она.

— Что ты… — Он сглотнул, с сигаретой, покачивающейся на губах, и, казалось, только сейчас осознал, что я стою прямо рядом. — Доброе утро, Аланна.

— Доброе утро. Что-то случилось?

— Нет, нет, конечно, нет. — Он взял сигарету пальцами и выпустил дым с неубедительной улыбкой. — Должен признать, вы застали меня врасплох. Не каждый день видишь, как твоя дочь учится обращаться с оружием.

В его словах был какой-то подтекст, но я не могла его полностью считать. Возможно, чрезмерная опека?

Внезапно пальцы Веледы вновь обрели силу. Она уверенно держала мой изогнутый кинжал и, как мне показалось, даже выпрямила спину.

— Это всего лишь основы самообороны.

— Конечно, конечно. Просто… — Его глаза смотрели сквозь очки на руки его дочери. — Будь осторожна, хорошо?

Я решила вмешаться, возможно, потому что чувствовала себя ответственной. Идея была моя, и мне никогда не пришло бы в голову, что я могу поставить Веледу в такую ситуацию. И я даже предположить не могла, что Пвил окажется из тех отцов, которые надевают своим детям двойные колготки, чтобы не простудились.

— Мы двигаемся очень медленно, — заверила я.

— Хорошо, я продолжу свои дела. Мелисса уже должна быть готова к сбору, а Мэддоксу она нужна, иначе его свалит весенняя депрессия. Ох уж эти драконы!

Он ушёл, улыбаясь и легко шагая, раскачивая корзину, словно ребёнок, идущий за покупками. Но оставленное им впечатление было очень странным.

Я посмотрела на Веледу, которая тоже наблюдала за уходом своего отца.

— Всё в порядке?

Девушка вздохнула и затем слегка улыбнулась.

— Ты ведь знаешь, что Абердин и Пвил не мои родители, правда?

— Ну… Я думала, может быть, один из них всё же…

— Нет. — Она покачала головой. Сегодня она заплела волосы, насколько хватило длины, в косу, хотя несколько каштановых прядок всё же выбилось. — Мой отец был феем, а мать — человеком. Они жили изолированно на севере Аннвина, почти на границе с Хельглаз. Когда мне не было и года, они умерли от сидховой лихорадки. Я бы умерла от голода или холода, если бы Абердин не услышал мой плач.

Она рассказала эту историю быстрым бесстрастным тоном, и я не осуждала её. Если бы мне пришлось рассказывать об обстоятельствах смерти моей матери, я бы чувствовала себя при этом так, будто вытаскиваю занозу из пальца.

— Поскольку я полукровка, в моих венах так мало магии, что я не могу управлять ни одной стихией; я никогда не смогу стать друидом. В общем, я по сути обычный человек, — сказала она, указывая на свои округлые уши. — Но главное то, что Аб и Пвил взяли меня под свою опеку без вопросов. Для меня они настоящие родители, я не помню ничего, что было до них. Они воспитали меня с такой любовью, с такой теплотой, что лучше и представить нельзя. Я всегда была здесь, в этом замке, с ними. Я даже никогда не выходила за пределы Эйлма, и честное слово, я всегда была счастлива здесь. Я счастлива, я…

— Слушай. — Я осторожно потёрла её плечо. Её лицо было воплощением растерянности; словно она не хотела чувствовать то, что чувствует. — Ты ничего плохого не делаешь. Наверно, Пвила чуть не хватил удар, потому что ты внезапно перешла от перекладывания бумажек к метанию ножей в соломенного человека. Я не вправе давать советы, тем более семейные… И здорово, что ты благодарна Пвилу и Абердину за то, что они приняли тебя в семью. Но если они, как ты сама говоришь, для тебя настоящие родители, может быть, стоит попробовать быть откровенной по поводу своих чувств.

Она закрыла глаза и запрокинула голову. Вдали раздался гром, от которого содрогнулась земля.

— Я сама ещё не разобралась в своих чувствах.

Её слегка ворчливый тон заставил меня улыбнуться.

— Ну, мне кажется, что сейчас ты чувствуешь себя немного узницей в этом замке.

Она открыла глаза и взглянула на тёмно-серое небо, украшенное облаками.

— Узницей, — прошептала она.

Когда она посмотрела на меня, то сделала это так, словно только что осознала, с кем разговаривает.

— Это останется между нами?

— Конечно, Вел. — Я заметила, что по-семейному сократила её имя, но не придала этому значения. Отступила назад и указала на мишени. — Попробуй ещё немного размять руку.

Оказывается, мы обе отлично умеем делать вид, будто ничего не произошло. Спустя двадцать минут раздался гром, и дождь обрушился с неба. Веледа торопливо прикрыла голову капюшоном, и мы побежали к замку. Едва добравшись до каменных ступеней входа, мы уже промокли до нитки.

В прихожей мы встретили Плумерию, которая только вошла или собиралась выйти. Она была так же изысканна, как всегда, в простом платье кобальтового цвета, подчёркивающего её светлую кожу и золотистые волосы. Длинные рукава заканчивались там, где начинались элегантные белые перчатки.

— Благословенна Ксена, — тихо выдохнула она, отступая назад, когда я начала отряхиваться по-собачьи.

— Я пойду к себе, — прошептала Веледа, — мне нужно переодеться.

Я отжала волосы на красивый пол с цветочными узорами, мысленно обещая потом почистить его, чтобы Хоп не добавил слишком много перца в еду, как он сделал с Абердином, когда тот устроил беспорядок на кухне.

— Аланна, я как раз тебя искала.

Я обернулась к Плумерии.

— Да? Герцогиня хочет, чтобы мы снова практиковали реверансы?

Моя спина так до конца и не восстановилась после прошлого занятия.

— Нет. Речь обо мне. Я хотела бы поговорить с тобой.

Несмотря на то, что в её голосе всё ещё слышались дрожащие нотки, из-за чего казалось, будто она на грани обморока, всё же недели, проведённые вместе, позволили ей привыкнуть ко мне. Или мне просто хотелось так думать.