Непобедимый. Право на семью (СИ) - Тодорова Елена

Вхожу в ее тело я, заполняет она. До краев. Распирает. И такой энергией накачивает, что сходу разбивает меня на атомы. Множит и множит их, усиливая все ощущения до невообразимых высот.

— Боже, Миша… Миша, двигайся… Миша, я люблю тебя… Миша…

Конечно, я ее трахаю. Глубоко и мощно. Со всей своей любовью. С тем максимумом, на который раньше думал — не способен. Вырабатываю и сразу же отдаю.

— О, Боже… О, Боже… О, Миша-Миша…

Раскрывается все больше. Обхватывает меня не только руками, ноги закидывает. Сжимает, как обезумевшая. Когда ускоряюсь, стучит пятками мне по пояснице. И, конечно же, дальнейший процесс мало похож на романтическую близость. Как я ни стараюсь, не получается. Но и Полина… Чем жестче я ее трахаю, тем сильнее она течет, пульсирует, дрожит, стонет. Подмахивает, не уступая ни в силе, ни в скорости.

— Боже… Боже… Давай же… Ми-и-и-ша…

В какой-то момент тонко-тонко пищит. Замирает, а у меня внизу живота узлом сворачивает — огненным и тянущим. Понимаю, что достигла вершины за секунду до того, как она атакует мой раскаленный член частыми и тугими спазмами.

Ловлю все ее движения, впитываю каждый изданный ею звук, вдыхаю запах. Подавляя свой собственный лютый голод, продолжаю вбиваться в выработанном ранее ритме. С каждый движением сил столько уходит, будто новый пояс беру. Так внутри нее влажно, узко и жарко — неистово горю.

Позволяю Полине прожить каждую секунду этого бешеного взрыва. И лишь, когда она открывает глаза и тянется ко мне губами, прикрываю веки и срываюсь. Вот оно полное обладание — на скорости влетаю. Весь в ней. Бесконечно.

Полина не противится, когда сливаю внутрь нее свое наслаждение. Содрогаясь, принимает все до последней капли. Сама пульсирует. Казалось бы, уже отзвучала, и снова фонит в ней то самое сумасшедшее удовольствие, которое сотрясает в это мгновение меня.

— Не надо, не вставай, — шепчет принцесса чуть позже, когда взрывающие нас импульсы стихают. — Полежим, Мишенька… Пожалуйста… Я очень истосковалась.

— Хорошо, — вздыхая, стараюсь перераспределить вес так, чтобы ей не было тяжело. — Полежим.

Замираем и какое-то время молчим. Полина просто трется об меня лицом, лениво растирает по спине капли пота.

— Миша… — выдает как-то чересчур решительно. Я инстинктивно напрягаюсь. — Если ты против шлейфа и замка — мне все это тоже не очень важно. Давай, как-то по-простому…

— Полина… — тяну и сам не осознаю, какие эмоции вкладываю. То ли облегчение, то ли какую-то усталость, то ли ставшей перманентной нежность. — Обязательно, это сейчас обсуждать?

— Нет, не обязательно… Но я переживаю, что позже забуду. Или передумаю и не стану так благородничать.

Если бы мог, расхохотался бы. Но, пока все мои силы в другом месте сосредоточены — член внутри нее снова становится твердым. Принцесса это чувствует — вздрагивает, стонет и обмякает. Понимаю, что тоже готова к новому раунду. Вот тогда усмехаюсь. Касаюсь губами ее уха. Ласково, пока на это хватает выдержки, целую. И выношу решение:

— Пусть будет все, как ты когда-то хотела.

— Точно?

— Точно.

Плавно толкаюсь.

— М-м-м… Миша-Миша… — отзывается стоном моя принцесса.

— Что, Полина-Полина?

— Не останавливайся…

— Не переживай, не собираюсь.

50

Непобедимый

— Сколько часов ты спал? — спрашивает отец, когда я схожу с ринга.

Машинально хмурюсь. Но, переведя на него взгляд, никакого осуждения не встречаю. Только понимающую улыбку, которую он даже не пытается скрывать.

— Спокойно, чемпион, — вроде как ему даже весело. И это еще остальные мастодонты не явились в зал. Честно говоря, эти чертовы бывшие чемпионы, как бы я их не уважал, подзаебали. Разошлись сверхмеры. Ощущение, что вместо одного тренера у меня отныне целых четыре. И каждый, блядь, с амбициями льва. — Я не собираюсь на тебя нападать. Сам когда-то был в твоем положении.

— Я помню, — бросаю немного резко.

— Помнишь? — очередь отца хмуро сводить брови.

— Ну, а что ты думаешь, не помню?

Наверное, по тону ясно, что с высоты своего возраста многое осознал и не все поддерживал.

— Неожиданно, — упирает руки в бока. Улыбка меркнет. — Может, есть что-то, что бы ты хотел обсудить. Откровенно.

— Да что теперь обсуждать, пап? Ты справился. Мама святая. Моя принцесса, увы, нет. Но я тоже справляюсь.

Прищур отца становится еще выразительней.

— Свадьба через два дня, — зачем-то напоминает он.

— Да, — киваю. — Все идет хорошо.

— Надеюсь, на этот раз без сюрпризов? А то я, честно сказать, сам плохо спать стал.

Отчего-то не могу сдержать ухмылку.

— На этот раз все закончится… — растягиваю, не сразу понимая, что хочу сказать, — Тихомировой.

— Вот это отлично! — искренне радуется папа.

Обнимая меня, похлопывает по плечу. Расслабляясь, смеюсь, как никогда свободно.

— Ну, все, — выдыхает отец пару секунд спустя. — Иди к своим. Вижу, что рвешься душой.

Не знаю, по чему он делает такие выводы. А может разгадка все та же: «Сам когда-то был в твоем положении»… Не особо вникаю. Потому что и правда рвусь. Спал действительно немного, но даже после изнуряющей тренировки усталости не ощущаю. Необычайный прилив сил ловлю. Сразу после душа, не успев толком вытереться, натягиваю белье, чистые шорты и спешу к «своим». К тем, кого уже очень скоро буду иметь право называть своей семьей. Давно заточен на это больше, чем на спорт.

Внутри каждого человека существуют какой-то стержень, который при любых раскладах принимает основную нагрузку и централизирует всю работу. Не знаю, что является первопричиной моим ориентирам. Возможно, какой-то особый генетический код. Но, по сути, той самой толстой, несгибаемой жилой для меня являлась семья. Сначала отец, мама, сестры — не подведи. А позже — перспектива на свою собственную. Очень долго я к этому шел. Сначала возраст Полины, потом эти ее финты с «люблю-не люблю», потом и вовсе «готовый ребенок», новый круг с «люблю», да все вверх на бешеной скорости без возможности просто остановиться и отдышаться. Думать, приходилось на ходу. И крови пролито было немало. Зато сейчас я действительно спокоен. Уверен, что все — не передумает. Сцепились на этот раз крепко.

Словно почувствовав мое пристальное внимание, Полина оборачивается. В ту же секунду, как сталкиваемся взглядами, улыбается. Я отвечаю тем же, не задумываясь.

— Папа! — крик сына, как всегда, сводит и закорачивает какие-то особые струны в моей груди.

Бросив игрушки, Егор несется ко мне через всю гостиную, вырабатывая поразительную скорость. Приседаю, чтобы вовремя подхватит его и, пару раз подбросив, просто прижать к той самой части тела, где, не утихая, искрит.

— Кажется, семейная традиция будет нарушена, — замечает со смехом Полина. — У нас растет реактивный бегун. Никакой не боксер.

Осознаю, что это шутка. Да и на самом деле не важно мне, какой путь выберет Егор. Уже сейчас понимаю, что поддержу его в любом случае. Но, в первые секунды предположения Полины заставляют меня нахмуриться.

— Он сам по себе шустрый парень. В боксе это тоже важно.

Принцесса выказывает шутливое изумление и, откидывая голову, еще звонче смеется.

— Все, я поняла — будет боксер.

— У Егора редкое сочетание генов, — позволяю себе отметить. — Жалко будет, если пропадет. Однако, настаивать я не собираюсь. Пусть сам решает. В конце концов, не это главное в жизни.

Полина подходит ближе. Прижимается раньше, чем я вспоминаю, что могу в любую секунду к ней прикасаться.

— А что же? — спрашивает, потираясь подбородком о мое плечо.

— Семья.

— Знаешь, что меня в тебя всегда удивляло?

— Что?

— То, что ты никогда не стеснялся это признавать.

— Почему я должен был стесняться?

— Ну, не знаю, Миш… О любви ты говорить не спешил, а о семье — очень даже! Может, у тебя одержимость? — выкатывая это, Полина как ни в чем не бывало улыбается.