Непобедимый. Право на семью (СИ) - Тодорова Елена

Забываю, что собирался дальше говорить, когда Полина вдруг в каком-то резком порыве обвивает меня руками и прижимается к груди. Хрупкая, а по ощущениям кажется, что этими движениями сдавливает и крошит какую-то мощнейшую, но такую уязвимую глыбу, которая находится внутри меня за толщей не успевающей срастаться брони.

— Миша, у меня от тебя… — непонятно, что сказать пытается. Срывается и замолкает. Слышу, как часто дышит. Ощущаю, как дрожит. — Миша, обними меня крепче… — шепчет после паузы. Машинально выполняю эту просьбу. — Еще сильнее, Миша… Сильнее…

— Выдержишь?

Сам не знаю, кого в действительности спрашиваю. Ее или себя?

— Да… Выдержу, — заявляет Полина уверенно. — Мне тоже сказать кое-что нужно…

— Говори.

— Я очень жалею о том решение, которое приняла тогда… — бормочет быстро, но вполне разборчиво. Меня уже не волнует, что в глаза не смотрит. Хватает и без того — волной эмоций перекрывает дыхание. — Два года назад… Я должна была тебе сказать о беременности.

Самому все еще больно об этом думать и принимать факт сокрытия рождения моего ребенка. Но вместе с тем я понимаю, что единственный путь к спасению наших с Полиной отношений — это полное прощение, принятие и отпущение прошлого.

— В этом есть и моя вина. Я слишком много требовал, игнорируя твой возраст и твои желания, — выдаю, как всегда, сдержанно. Излишки напряжения выплескиваю после, с шумным отрывистым вздохом. — Я всегда знал, что хочу связать свою жизнь с тобой, принцесса Аравина. Задолго до того, как озвучил свои намерения. И, чтобы ты не думала, в этом стремлении руководствовался не только выгодой, но и чувствами, о которых, как оказалось, не умею говорить, — озноб по коже несется, когда удается расписаться в собственном бессилии.

— Как жаль, что мы друг друга не поняли… — выдыхает Полина с дрожью. Выпрямляясь, наконец, откидывает голову назад и смотрит мне в лицо. Глаза блестят. Выдают такое количество эмоций, которое мне сложно переживать. Как же она сама с ними справляется? — Толку, что я умела и умею говорить о любви… Недостаточно говорить, Миша. Теперь я это понимаю. Есть ситуации, исход которых решают поступки. Вот в них я лажала и продолжаю лажать… Ты ведь сказал то, что я ждала, а меня так накрыло… То ли много, то ли мало стало… — дрожит так сильно, что закончить не может. Замолкает, чтобы совладать с собой и иметь возможность перевести дыхание. Слабо у нее получается. А я вдруг понимаю, что помочь не могу. Сам с трудом справляюсь. — Миша… Миша… Давай как-то мириться! Потому что я… М-м-м… Боже… — тарабанит отрывисто, но в тоже время так быстро, что я не успеваю осмысливать. — Миша! — с таким апломбом вновь акцентирует все мое внимание на себе, что я вполне осознанно дышать прекращаю. — Если я пообещаю не вымогать у тебя слова, ты можешь пообещать быть снисходительным к моим действиям?

Ее вопрос вполне понятен. Доходит куда надо. Поражает жжением и уже знакомой дрожью самые чувствительные ткани моего, казалось бы, сверх выносливого организма. Я еще очень многое планировал сказать, но так получается, что Полина своим вопросом подводит меня практически к финальной черте.

— Принцесса Аравина, — выдыхаю приглушенно. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Я… — теряется не меньше, чем в первый раз. Очевидно, как и я, не ожидала, что перескочим так быстро к этому вопросу. — Я еще не… — шепчет и снова срывается. Резко выпаливает: — Это капкан?

Незамедлительно киваю.

— Да. Но в этот раз он включает все, что тебе надо, — хриплю с максимальной открытостью. — И даже больше.

Полина со смехом качает головой. Правда, этот звук получается не совсем чистым. Пронизан всхлипами и дрожью.

— Миша, я… — шепчет нерешительно.

Меня в ту же секунду в пот бросает. Мышцы каменеют и забиваются. Не стоило со второго раунда перемахивать на двенадцатый. Повысил ставки, не успев сказать самого главного, что должно было ее убедить. Прямым текстом. Еще раз. Без намеков и лишних эмоций.

— Я тебя люблю, — вставляю в образовавшуюся паузу немного жестко.

На какую-либо нежность сейчас сил не хватает. Полина дергается и вдруг снова смеется. Смеется до тех пор, пока не доходит до реальных слез. Тогда сгребает футболку на моей груди в кулаки, ныряет лицом мне под подбородок и взволнованно выдает:

— Я хотела сказать, что у тебя уже есть мой ответ… Но вижу, что должна повторить… — замолкает так же резко. Прижимаясь к моей шее губами, останавливает все системы внутри меня. Очень долго собирается с силами. А когда отшатывается, смотрит в глаза… крайне агрессивно все эти системы запускает. Сердце от натуги едва не разрывается. Грохочет и несется. Полина находит его ладонью и, наконец, повторяет точно тот же ответ, что звучал два с половиной года назад: — Выйти замуж? Выйти? Хоть на край света, Миша! Я пойду с тобой, за тебя — на край света! Я уже здесь, — пожимая плечами, улыбается и снова плачет. — Надеюсь, навсегда… С тобой…

— Надеешься? — переспрашиваю глухо. Не могу скрыть тревогу. Разбивает она голос странными интонациями. — Значит, не уверена?

Внезапно завидую способности Полины выплескивать все свои эмоции незамедлительно. Я же в этот момент накапливаю, позволяя им до одури трясти из меня душу.

— Нет, Миша. На этот раз уверена, — шепчет, вынуждая прислушиваться. — Просто выразила именно свое желание — быть с тобой. Всегда, — добивает достаточно решительно и четко. Но потом вдруг, как-то снова размазывает интонации: — Я… Я все равно тебя ждала, Миша… Ни с кем другим никогда не была… Я просто… Я думала о тебе… И всегда любила тебя, Миша… Миша…

Вот после этого меня накрывает капитально. По всем фронтам. Неспособный выдержать весь вал разношерстных эмоций, лишь шумно выдыхаю и резко прижимаю Полину к себе. Настолько крепко, что она какое-то время ни пошевелиться, ни вдохнуть не способна. Сам это понимаю, поэтому ослабеваю тиски, как только чуть попускает.

— В этот раз никаких отсрочек и красивых дат, — говорю хрипло и как-то дергано. — Сыграем свадьбу сразу, как получу добро в Консульстве.

— Что? — она едва успела вдохнуть и уже снова задыхается. Отстраняясь, смотрит с нечитаемым посылом, слишком много всего в ее глазах. — А как же замок? И мое платье?

— Ты шутишь? — напрягаюсь совсем слегка.

Честно признаться, сейчас готов терпеть любые ее выходки.

— Да, боже мой, конечно же, шучу! — прыскает Полина. А потом вдруг снова за секунду вырабатывает удивительное количество слез и с упоением всхлипывает. — Господи, Миша… Неужели это и правда случится? Я не верю… А ты? Веришь?

— Стараюсь, — говорю прямо.

Потому что с ней никогда не уверен. Да и вообще… Жизнь — штука непредсказуемая.

— Ты должен поблагодарить папу за то, что я приехала, — выдает Полина неожиданно. — Он подтолкнул меня… Я сомневалась. Очень хотела! Но все держалась за какую-то гордость! Знаю, что так нельзя… Понимаю, что ты тоже многим поступился… Миша-Миша… Я так хочу, чтобы у нас все получилось!!!

— Все получится, — обещаю я ей. И потом, качнув головой, добавляю, как раньше, когда дразнил ее: — Полина-Полина…

— Мм, Боже… — всхлипывая, подскакивает и буквально виснет у меня на шее. — Я тебя люблю, Миша-Миша! Люблю до безумия! Люблю!

Блокирую всплеск нового града эмоций и стягиваю все мужество, чтобы вовремя ей ответить, когда из-за перегородки соседней лоджии раздается вовсе неделикатное знакомое покашливание.

— Простите, но я именно так это признание и запишу. Все равно весь город слышал.

— Боже, бабуля Тихомирова… — возмущается Полина. — Идите спать!

— Сразу после вас, дети мои!

Я подобное вмешательство в свою жизнь никак не комментирую. Просто подхватываю принцессу Аравину на руки и уношу ее в спальню.

47

Полина

Удивительно, что близости между нами в ту ночь не случается. Миша ставит меня на пол, помогает раздеться и сам освобождается от одежды. А потом мы просто ложимся, укрываемся одеялом и… все. Я чувствую его возбуждение всем своим телом. Об этом свидетельствует не только эрекция. Но, никаких действий он не предпринимает.