Убывающая луна: распутье судьбы - Алена Даркина

— Что происходит? — спросил он, нисколько не смутившись.

— Я хочу, чтобы мы обсудили все без свидетелей.

— Вы могущественный маг, но вам потребовалось произвести впечатление на меня и моих людей, — герцог словно размышлял вслух, а потом спросил прямо. — Чего вы от меня хотите?

— Вы мудрый правитель, — польстил Загфуран, — и все поняли правильно. Грядет война и мне нужны союзники.

— Что за война? — быстро поинтересовался герцог. — С кем?

— Какое это имеет значение, если каждый воин будет щедро оплачен?

— Никакого, — согласился Пагиил, оскалившись, — но я дорого беру за свои услуги.

— За каждого убитого "волка" Энгарна я плачу по медяку, — назвал минарс цену.

— Не слишком щедро, — нахмурился герцог. — Пожалуй, я лучше продолжу войну с Тештером.

— Я имел в виду, что об этой оплате вы договоритесь с рыцарями. Вам же я плачу за войско: за каждую голову золотой в год, плюс оплата лошадей и доспехов.

— Вы настолько богаты? — засомневался Пагиил. — Я могу набрать большую армию.

— Не волнуйтесь об этом. Плату я внесу вперед. Но сверх того лично вам я обещаю победу над Тештером.

— Вот это по мне, — герцог заметно повеселел. — Я и мои рыцари к вашим услугам, Серый священник.

— Я рад, что вы признали мой статус, — с иронией произнес Загфуран. — Желаю вам удачной охоты. Когда вы вернетесь в замок, найдете там первый обещанный мной взнос. Стоит ли мне говорить, что об этом должны знать только вы?

— Не стоит, — усмехнулся герцог. — Если мы так хорошо друг друга поняли, верните меня обратно.

Минарс исполнил его просьбу. Тут же он отправил и золото в замок Пагиила, наложив охранное заклинание, чтобы ничего не растащили слуги. Вдруг они не так уж и боятся своего господина?

После того как он использовал столько силы, тело чесалось невообразимо. Он быстро разделся донага и обильно натер себя мазью.

Через час Загфуран опять оделся. Он уже собрался вернуться в западную часть Лейна, чтобы познакомиться поближе со знаменитым Девиром Тештером, когда из света, льющегося с неба, на него вылетел белый голубь. Птица обессилено упала в руки и тут же умерла. Еще бы — чудо, что она вообще нашла его здесь, наверно, маг Сусий, отправивший птицу, вложил в нее немало сил.

Минарс положил ладонь на спину голубя, чтобы узнать, какое же послание она несла. И тут же побелел от ярости. Сусий не зря так старался найти Загфурана. Король Манчелу в отсутствие мага арестовал двенадцать человек из минервалсов, которых он завербовал и надеялся продвинуть на ведущие посты в Святой церкви. Монарх разыгрывал расположение магу, а сам решил воспрепятствовать планам минарса. Но Манчелу явно недооценил силу Загфурана. Думает, что ведет борьбу с кем-то, подобным слабосильным энгарнским священникам. Настало время показать, кто хозяин в Кашшафе. Маг решительно перенес себя в ближайшую от Беерофа деревню. Следовало хорошенько подкрепиться, прежде чем предстать перед Манчелу.

20 юльйо, замок графа Зулькада

Несколько дней Мирела не приходила в себя. Когда же она очнулась, рядом по-прежнему сидела Векира. Встретившись взглядом с принцессой, горничная радостно подскочила:

— Я знала, я знала, что вы будете жить. Никто не верил, а я знала. Потому что Бог добрый, Он не допустит такого ужаса, чтобы вы тоже умерли. Вы же молодая совсем. Вам еще замуж надо выйти. Родить наследника престола, потому Еглон молодой совсем, мало ли что с ним случится… Надо чтобы у вас тоже сын был. Дать вам воды, госпожа?

Принцесса улыбалась благосклонно, и горничная рассказала, что врач дважды пускал ей кровь, а когда увидел, что ничего не помогает, уехал домой, заявив Дауту, что не хочет, чтобы в смерти принцессы обвинили его. Рекем ушел по тайному ходу, сразу как в комнате появился врач. Буквально через четверть часа Даут стал искать графа Бернта с воинами. Узнав, что, едва появившись, граф снова исчез, орал, топал ногами и требовал, чтобы заговорщика немедленно вернули. Но посланные, к облегчению Векиры, никого не нашли.

— Потому как, — тут горничная перешла на шепот, — никто им не сказал, что Рекем отправился прямиком к лейнским купцам. А Даут, оказывается, как приехал, доложил королю о том, что Рекем Бернт гостит у принцессы, и Дауту было велено следить за ним, чтобы поймать с поличным всех, кто готовит заговор против государя…

Поскольку время шло, а Рекем ни с кем не общался, но неустанно заботился о принцессе, пришел указ арестовать его и отправить в столицу, чтобы он предстал перед судом вместе с матерью. Даут никак не ожидал, что Рекем исчезнет до того, как принцесса выздоровеет, да еще так внезапно.

— Если бы не вы, моя госпожа, — с гордостью произнесла Векира, — он бы погиб, — Мирела слабо улыбнулась на такое заявление. — Отец Иавин просил пригласить его, когда вы очнетесь. Можно его позвать? — спросила девушка, с сомнением глядя на бледную принцессу. — По мне так, вам бы надо, чтобы никто вас пока не беспокоил…

— Позови, — разрешила принцесса. — Отец Иавин — это же не Даут. Он помолится за меня.

Горничная вышла и вскоре вернулась с духовником.

— Дочь моя, — с отеческой любовью произнес священник, присаживаясь рядом с ее кроватью. — Рад видеть, что вопреки прогнозам врача вы пришли в себя. Может быть, пригласить его, чтобы еще раз приехал, осмотрел вас? Можно послать Щутелу…

— Нет, отец, — отказалась Мирела. — Мне никто не поможет кроме Бога. Молитесь за меня.

— Я неустанно молюсь о твоем спасении, — горько вздохнул священник. — Мне кажется, тебе стоит приготовиться к встрече с Господом и своей матушкой. Возьми, король милостиво передал тебе ее молитвенник.

Мирела все поняла без слов: личные вещи и драгоценности матери перешли в казну, кроме изумрудной броши, которую мама смогла передать дочери раньше. Когда-то король Лейна подарил ее Езете Шедеур на совершеннолетие, а теперь она будет украшать грудь какой-нибудь купчихи… Кроме молитвенника король не дал дочери ничего из ее наследства, он все еще наказывал ее за непокорность.

Отец Иавин вложил книгу в слабую руку принцессы, и она поднесла молитвенник к лицу. Открыла, и обнаружила письмо, адресованное ей.

— Оно давно лежало там, — пояснил духовник. — Королева как будто чувствовала, что ее ожидает, написала тебе письмо, а вскоре тяжело заболела.

Мирела отложила молитвенник, развернула листок и прочла послание матери. Она с трудом разбирала слова — все плыло из-за текущих слез. Мама, которую она не видела много лет, прощалась с такой нежностью, что казалось, Мирела слышала ее голос. Она просила прощения у дочери, и, как и отец Иавин, считала, что ей тоже следует приготовиться к смерти.