Все случилось летом - Эвалд Вилкс

Тедис не оборачиваясь. — Я еще пацаненком был… в первый год Советов землю нам дали. Так мне мать рассказывала. А землю эту от хозяйства Лапайниса отрезали. Вот как это было. Потом немцы пришли, и Лапайнис свою землю отобрал, а отца моего… Думаете, фашистам выдал? Нет. Взял к себе батрачить. Ни гроша не платил и кормил впроголодь. Такое отцу поставил условие, если, мол, хочешь остаться жив. И еще частенько призывал отца в свои комнаты и велел вслух читать разные стишки. Лапайнис, видите, любит поэзию… Он культурный человек… Потом призвали его в немецкую армию. Он отвез кому надо бидон сметаны, полсвиньи и вернулся домой, посвистывая. Вместо него призвали отца, верней арестовали, потому что отец тогда был болен и не вставал. А вскоре пришло извещение немецкого полевого суда о том, что отец расстрелян. За попытку дезертировать.

Тедис уткнулся лицом в подушку, и теперь его едва было слышно.

— И тогда он выгнал нас из дома, чуть собаками не затравил, дескать, не может держать у себя семью дезертира. А когда вернулась советская власть и мать снова попросила землю, так Лапайнис первый встал на дыбы: как это можно, врагу народа, ее муж служил фашистам… Долго мытарились, и чего только не пережили, потом мать решила уйти в город. Я тогда, конечно, карапузом был… А пришел сюда, увидел Лапайниса. Ну, думаю, узнает или нет. Нет, не узнал… Раздобыл эту книгу и стал ему стишки почитывать — неужто не вспомнит. Да, верно, душонка его слишком много грехов приняла, чтобы о каждой мелочи помнить. К вот я читал, издевался над ним. Но сегодня мне показалось, он что-то припомнил… Когда Рабацис стал гнать меня, а он велел остаться… Когда обещал четыре раза пройтись по тросу. Тогда мне было наплевать на его обещания, я об одном тогда думал: как бы вам доказать, что я не трус… И пришел на ум этот трос, будь он неладен. Уже на том берегу вспомнил про Лапайниса: хорошо бы искупать его в ледяной воде. Да я б и перебрался, если б не начальник. Увидел его, в глазах сразу зарябило, ноги стали подкашиваться…

Капитан ощупывал карманы, разыскивая трубку, хотя был уговор: в комнате не курить. Большим пальцем приминая табак, он заговорил:

— Я вот сейчас пойду… Пойду к начальнику и скажу ему пару ласковых. А ты поспи. Спи, тебе говорят!

Но Тедис, откинув одеяло, приподнялся в постели, прямо как был — голый.

— Просить? И не думай, Капитан! Мой отец был слишком мягким, он умел только просить, а я не хочу. Раз виноват — накажите, а просить прощенья — ни за что. Слышишь, Капитан?

Капитан одну за другой чиркал спички, хотя трубка дымила вовсю. Дивпэда-младший, сверкая глазами, бегал по комнате.

— Молодчина, Теди! Вот это я понимаю парень! — повторял он. — И правильно, не надо. Знаешь что? — продолжал он шепотом, склоняясь над кроватью. — Пошли вздуем Лапайниса, честное слово. Поколотим так, чтоб на всю жизнь запомнил.

— Эх ты! — с презрением протянул Тедис и снова лег. — А еще друг называется… Хочешь, чтобы нас обоих в каталажку засадили? Поколотим — ну и что?

— Ну, тогда он…

— …будет бит — ты хочешь сказать, да? А мне-то что от этого? Нет, тут надо действовать тоньше. Надо так, чтобы он наконец понял свое ничтожество, подлость свою. Надо так… Эх! — Тедис глубоко и жадно вдохнул в себя воздух. — Только б сил во мне хватило… Капитан, послушай! Ты молитву знаешь? Помолись за меня, чтобы господь дал мне силы!

Капитан заерзал на стуле, почесывая затылок жесткими пальцами:

— Грех сказать, а что-то позабыл. Как там? «Отче наш…» — И тут же осекся, пристально глядя на Тедиса. — У, шельмец! Опять потешаешься! Неужели нет в тебе совсем уважения? Ведь только что из ледяной купели вылез. Пора бы за ум взяться.

Но Тедис не слушал его.

— Эх! Только бы хватило сил выучиться… на маршала, ну хотя бы на министра. И тогда бы я приехал сюда. И пошел бы по той самой тропке, по которой шли сегодня с работы. Лапайнис бы увидел меня, весь согнулся бы в три погибели, полез ко мне здороваться. А я бы поднял руку: не подходи ко мне, гадина, не подходи близко… И потом бы я сказал ему: «Разве ты…» Нет, я сказал бы: «Разве вы, — так солиднее, — разве вы не помните Тедиса Званитая? А помните его отца, которого сделали своим рабом и затем послали на смерть? Помните стишки, которые любили слушать?» И тогда бы он повалился мне в ноги. Но я бы крикнул: «Ниже, еще ниже, мерзавец, пришел твой последний час!..» Хотя нет, я бы сказал: «До чего же вы жалки, до чего ничтожны, и презирать-то вас невозможно. Вы пустое место…» — и прошел бы мимо с гордо поднятой головой.

Трубка Капитана с шумом брякнулась о пол. Невнятно что-то бормоча, Капитан потянулся за ней, потом ткнул ею в бок Дивпэду.

— Слыхал, чего нагородил, а? Э-э, дети, дети…

— Послушай, Дивпэда, — воскликнул Тедис, — где мои штаны? Еще не высохли? Мне надо идти. Нельзя терять ни минуты. Может, я успею на последний автобус. — Он проворно соскочил с кровати и на одной ноге запрыгал по холодному полу. И вдруг, задумавшись, сел на кровать. — Совсем забыл. Ведь я… у меня нет сапог. Потерял в реке. Как быть?

— Возьми мои, — предложил Дивпэда, — они почти новые. Я понимаю, ты должен ехать. Я понимаю. Я отвезу тебя на моторке до моста, там подождем автобуса. Ключ от лодки в конторе, я знаю, где спрятан.

Капитан молча наблюдал за сборами. Дивпэда-младший принес из кухни одежду Тедиса. Она была мокрая, и Дивпэда отдал ему свою новую спецовку. Ребята собирались в какой-то радостной спешке. Когда все было готово и Тедис нахлобучил на голову мокрую кепку, Капитан сказал:

— Теперь присядем. Полагается на дорогу.

Сели, и он продолжал:

— Вы, как погляжу, в облаках витаете, а на земле, по-моему, верней. Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Еще не поздно и передумать. Схожу к начальнику, все улажу. Ты, Тедис, повинишься, пообещаешь исправиться. А завтра опять возьмемся за багры.

— О чем тут толковать? — негромко произнес Тедис. — Не надо, Капитан. Не могу иначе. В реку свалился я, а не Лапайнис. Я и должен уехать. Но я еще вернусь — поверь.

Он был серьезен, как сама серьезность. Капитану на миг показалось, что худое лицо парня исказило страданье, губы дрогнули, опустились ресницы. На один короткий миг. Потом Тедис открыл