Чернильные стрелы - Андрей Березняк

У господ негласных особых указаний не нашлось. Как и зубного эликсира, который кончился уже у всех.

Прайло огляделся по сторонам. В предрассветном сумраке лес казался особенно… неприятным. Нет, не страшным, но было не по себе. И вроде вот эта кривая, гнутая дующими вдоль русла Красной ветрами сосна еще вечером казалась самой обычной, теперь же советник не сразу смог отвести от нее свой взгляд. Дерево враз превратилось в зловещее.

Нет, пока не страшно. Но вот есть мерзкое ощущение где-то глубоко внутри, что это пока.

Временный лагерь Третьего Егерского оказался настоящей крепостью посреди леса. Деревянный тын окружал обширную поляну, чаща вокруг которой была еще и прорежена. Конечно, капитальных казарм здесь не нашлось, но потрепанные временем кожаные шатры вмещали сразу по целому десятку. Лошадей полковник приказал перегнать в Лейно, где им обеспечат должный уход, оставил лишь десяток для, как он выразился, оперативной связи и чрезвычайного руководства.

– Это как? – спросил Гормо.

– Это если нас тут вдруг прижмут, то Вы, кластаро Нерго, со своими людьми сядете на этих лошадей с сопровождающими, которых я выделю, и понесетесь отсюда к трем королям в штаны с передней стороны. Без каких-либо разговоров.

Возражать негласный не стал, понимая, что бесполезно. Если начальник Лейнского стола Негласного кабинета вдруг исчезнет, а полковник Ультеро – нет, то из него вывернут всю душу, допытываясь, что и как произошло.

– А где у вас тут выпас на такое количество голов?

– Там вон – за той стороной есть заливной луг, ручей там по весне расходится. Но в Лейно проще отогнать.

Егеря быстро обустраивались. Порядок был определен заранее, а адъютант полковника пояснил, что расположение палаток примерно соответствует казармам в главном лагере.

– У вас там в казармах никто и не живет, по-моему, – проворчал кластаро Нерго.

Адъютант только виновато улыбнулся.

Ночью Гормо не успел в должной мере ознакомиться с местом, где ему, наверное, предстояло провести несколько дней. Теперь же сам Ультеро устроил гостю полноценную экскурсию, хотя особенных достопримечательностей здесь, конечно, не сыщешь. Вот место для мытья, куда солдаты, поставленные в наряд, весело переругиваясь, таскали воду. Холодную – негласный поежился. Вот уборные, устроенные просто, если не сказать – примитивно: стены из горбыля и две толстых жерди над ямой, на которые предполагалось садиться. Крупная надпись гласила: «Больше четырех жоп одновременно не водружать!» Гормо представил себе, что будет, если эта конструкция сломается под ним, и поежился еще раз. Надо бы попросить полковника исправить «четырех» на «трех». Для надежности.

– Вот тут, – Ультеро показал на ряд столов под навесом, – изволим с Вами питаться. Наш стол вон тот, дальний, его не займут. А так, как понимаете, все по очереди тут жрут.

На совете офицеров было решено, что еще день полк отдыхает, только два дозора все же отправили в ближнюю рекогносцировку. Основные выступления перенесли на утро. Простые егеря по этому поводу никаких эмоций не выказывали, только те, кто постарше, проверяли снаряжение и в первую очередь обувь. Молодые пользовались моментом и досыпали за предыдущие бессонные ночи. Их пока никто не гонял, хотя сержанты уже поглядывали на торчащие из палаток пятки с недовольством. Одного ло-егеря краснощекий лейтенант матюгами сгонял с высокой ели, куда совсем еще юноша залез из праздного любопытства.

– Три короля ему мамы и папы! – возмутился Ультеро. – Все же солдата надо занимать делами, пока он не набедокурил. Даже если дела эти бесполезные и дурацкие. Пока солдат занят, он никуда не свалится, никуда не залезет, ни с кем не подерется. Ладно усачи мои – они уже выросли из неугомонного возраста, а вот те, у кого молодость в крови играет…

Полковник вздохнул. То ли в расстройстве от безрассудства ло-егерей, то ли о своих пятидесяти трех годах, которые от молодости отстоят уже весьма прилично.

Словно уловив настроение начальства, лейтенанты и сержанты кинулись проводить построения. То тут, то там пахнущий хвоей и смолой воздух взрывался бранью и проклятьями до седьмого колена.

– Где твой бурдюк?! – орал сержант из синего батальона на рослого детину. – Ты куда мог его деть?! Ты воду в руках на марше нести будешь?! В ладошках???!!!

Детина старательно делал вид глупый и невиновный, но в глазах виделась тоска и скука. Раскаяние за потерянное имущество не просматривалось, как и мысли о том, что он и в самом деле будет пить на марше. Даже начальнику лейнских негласных выдали объемный мех, пояснив, что ручьи в лесу встречаются совсем не так часто, как может показаться городскому жителю.

Лагерь постепенно превращался в муравейник, крики слышались уже отовсюду, и Гормо вдруг почувствовал свою ненужность во всей этой суете. Полковник, которого то и дело отвлекали от общения с гостем, в конце концов, в какой-то момент просто исчез из поля зрения. Кластаро Нерго растерянно огляделся, ощутив себя в какой-то мере осиротевшим, но тут на глаза попался Кортонне, сидевший возле небольшой палатки. Лейнец поплелся к нему.

– Устали, шеф?

– Есть такое дело. Непривычно все это для меня.

Кортонне согласно кивнул. Он сидел прямо на пучке траве, которую еще не всю успели вытоптать, прислонившись спиной к своему мешку. Гормо отметил, что агент не стал проявлять почтение и вставать при виде начальника, но на нарушение дисциплины это совсем не походило. Кортонне тоже выглядел крайне утомленным.

– Но я не жалею, что Вы меня взяли. Шайле был моим другом.

– Да, вы все время вместе из конторы выходили, – рассеянно ответил пуаньи.

Шайле Семантто был среди тех, кто остался в доме на улице Красильщиков.

– Идите поспите, шеф. Завтра придется побегать. Адъютант сказал, что пойдем с отрядом строго на запад, прямо к границе, будем сеть разворачивать. Здесь до границы, где можно перейти в Гант, три дня быстрого марша, мы как раз к проходу и выйдем. Остальные будут охватывать с севера.

– А почему не на лошадях? – только сейчас этот вопрос удивил Гормо.

– Я тоже спрашивал.  Там начинаются предгорья, вроде ровная местность, но лошади ноги переломают о камни. С юга можно было бы пройти верхом, но тоже не до конца. Так что еще и полазить по скалам придется. Идите спать, шеф, Лайно уже дрыхнет. Вам лавку застелили уже свежим.

Кластаро Нерго хотел ответить, что спать совсем не хочет, но понял, что уснет сейчас, едва коснувшись подушки. Он попытался уверить своего агента, что прикорнет только на часик, но, кажется, так и не договорил фразу до конца.

– Шеф… шеф!

Гормо вскочил, выкарабкиваясь из промозглого сна, в котором ло-егерь Бламме снова лежал мертвее мертвого.

– Кто? Что?

– Это я, Наска.

– А, Лайно… что стряслось?

– Ничего, выступаем скоро.

– Утро уже что ли?

– Да, Вы весь день и ночь проспали.

– Ничего себе… а кажется, что полчаса только.

– С пересыпу, бывает. Встаете?

– Да, сейчас.

Пуаньи посмотрел вслед агенту, задернувшему за собой полог палатки. Чувствовал он себя паршиво, но знал, что сейчас надо встать и разогнать кровь по жилам, тогда ломота оставит тело, хотя голова, наверное, будет ныть до заката. Гормо заставил себя подняться, хрустнув затекшими суставами: «лавка» оказалась куском плотной ткани, натянутой на две поперечные лесины.

– Я тут простужусь, заработаю ревматизм и умру, – пожаловался в пустоту негласный.

– Мы с Вами, шеф, – послышалось из-за стенки.

Подслушивают, гады!

– В каком смысле? – спросил кластаро Нерго.

– Умрем с ревматизмом. Не могли нормальные кровати сделать, лошадники лесные.

Агент Кортонне тоже был недоволен их временным жилищем.

В палатке было тепло, а снаружи еще зябко. Наска протянул начальнику жестяную миску с завтраком. Гормо принюхался – перловка с солониной. Пахло отвратно, на вкус оказалось еще хуже.

– Лучше съешьте, шеф, – посоветовал агент. – Когда обедать будем – неизвестно, поэтому лучше хоть этим дерьмом живот набейте.

Пуаньи с трудом проглотил очередную ложку, и сделал паузу, чтобы не вырвало.

– А почему так вот едим?

Наска пожал плечами:

– Скоро выходим, наверное, поэтому. Ах, да! – спохватился он – Сейчас крела налью, все легче будет.

Выступили неожиданно быстро. Кластаро Нерго еще не успел дожевать последнюю ложку варева, как по лагерю разнесся приказ: вперед! Негласных приставили к десятку из синих, обещали, что майор будет где-то рядом. Вообще-то Гормо не видел какого-либо особого смысла в непосредственном участии в поисках, но сидеть на месте и ждать вестей полагал, во-первых, скучным, во-вторых, опасным для потенциальных разборок с вастером Шмарсси. «Где Вы были, Нерго?! Почему сами не находились на месте?!» Хотя другой вариант, при котором столичная шишка будет отчитывать лейнца за то, что он шлялся по лесам, а не осуществлял общее руководство, был не исключен. Все же спокойная жизнь негласных в Лейно расслабила пуаньи в том смысле, что интриговать с начальством он так и не научился.