Хронум Книга II (СИ) - Арвин Альхаг

— К демократам⁈ — не выдержал кто-то из сидельцев.

— Да нет же! В нижнюю палату парламента.

Демократы начали думать, переваривать вновь полученную информацию. Появилась надежда на мирное сосуществование с палачом. Но общий концепт был понятен всем: требовалось переговорить с Ахматовым, рассказать, что они ему не враги, а в будущем могут стать верными союзниками или вовсе взять его в свою партию. А после освобождения можно было забыть об этой встрече. Долго ещё спорили и обсуждали план действий, пока рядом не раздался спокойный голос:

— Я вот одного понять не могу: как в ваши умные головы пришла мысль, что мне надо всех вас убить? Я похож на психопата-убийцу?

В комнате стало тихо.

— Слухами земля полнится, Лев.

— Повторюсь, если вы мне не враги, то и я вам не враг. А вот насчет палаты парламента, признаюсь, звучало очень интересно.

Мне срочно требовалось сменить личину матерого убийцы. Яркий тому пример — всполошенные аристо-сокамерники, срущиеся от моего имени. При других обстоятельствах я был бы рад такой реакции. Может быть и Златан тогда передумал бы нападать. Однако сейчас мне требовалась любовь и народное признание, потому как суд должен быть открытым. С толпами репортеров и полными залами.

«Будь лапочкой, хронум!»

Глава 11

Находясь в своем изолированном мирке, в окружении бестолкового братца, воинственно настроенного главы сквада и двух безбашенных сук… а также аборигенов из Сыи, Стивена с его зверушками и всего, что меня окружало неординарного, я понял, как одичал. Аликперов и Залевская еще как-то разбавляли эту дурную шайку, но в целом — одичал.

И потому я даже представить не мог, какой животный трепет вызываю в людях, и что обо мне думают «нормальные» люди.

А результат моего пребывания в тюрьме таков: сокамерники всерьез задумывали прикончить меня спящего, пока я не навредил им самим. Вот только думали долго. Аристократы все же, не бандюки. В очередной раз порадовался обострившемуся слуху и своим рефлексам. Будь они более расторопны — в этот раз хронума бы не стало.

Началось с того, что мой сон был прерван тревожным давлением между лопаток. Проснулся, никак себя не выдавая. Затем подслушал их разговор, который очень мне не понравился. Ну и решил поговорить с ними лично, расставить все точки над «и», так сказать. А мое появление из воздуха было столь эффектным, что я едва сдерживал свою улыбку, глядя на изумленные лица аристократов.

Когда первые эмоции стихли, я спокойно спросил:

— Поведайте мне, уважаемые, что значит «политические», и кто решил избавиться от вас моими руками?

Они медлили с ответом, поглядывая на своего главного. И под столькими взглядами Бездомный сдался:

— Этого мы, увы, не знаем. Но врагов у нашей партии хватает. Мы же демократы, — сказал герцог, как само собой разумеющееся, но мне его слова ясности не добавили, — Кто-то называет нас радикалами, другие — «пятой колонной», или просто — врагами родины.

Стыдно признаться, но я мало что знал о демократах, да и в целом, не очень интересовался, кем у нас представлен политический истеблишмент. Наблюдая мою заинтересованность, Сергей Иванович продолжил:

— В первую очередь мы выступаем за реформы, а никак не против самодержавия. Однако казусы случаются. Вот, как сейчас… Мы проводили митинг в поддержку людей нетрадиционной сексуальной ориентации (меня перекосило на его словах, что не осталось незамеченным со стороны). Все было благородно — в лучших традициях нашей партии, а тут внезапно имперский спецназ повываливался из машин. А у них, знаешь ли, разговор короткий: лицом в асфальт и наручники на запястья.

Я промолчал. Не стал говорить, как мне импонируют в данном случае действия спецназеров. Потянулся за сигаретами, чем вызвал очередную порцию испуга. Что ж, пускай боятся, раз не могут по-другому. Подстраиваться под них я не собирался.

Мазнув взглядом каждого, и остановившись на Бездомном, спросил:

— Что можете предложить оплатой за мою лояльность?

— Можем предложить вступить к нам в партию.

— Не интересно. Да и не уверен я, что после этого дела у меня получится с политической карьерой.

Аристо, сами того не желая, расплылись в довольной улыбке. Другие облегченно выдохнули. Длилось это недолго, но не заметить такого поведения я не мог. Не хотели они моего членства в своих рядах.

— Но!.. — закурил сигарету, выдержав томительную для арестантов паузу, — Если у меня получится попасть в нижнюю палату парламента, вы будете поддерживать любые мои инициативы.

На этих словах я провалился в лимб и время замедлилось в сотни раз. Порывшись на полках, обнаружил бутылку сносного коньяка. Налил себе до краев и уселся обратно, держа в руках еще один бокал для Бездомного.

Дешевый трюк хронума произвел должное впечатление на аристо. Из присутствующих, только герцог продолжал сидеть напротив, остальные шарахнулись в стороны.

Замечательно. Этакая демонстрация своих возможностей, чтобы они не смели и думать о диверсии.

Настороженно переняв из моих рук крепкий напиток (ей Богу, не тюрьма, а санаторий какой-то!), Бездомный согласился на «все» и залпом опустошил коньяк, сильно поморщившись и занюхнув головой Пети.

«Сын ему, что ли?», — хмыкнул я про себя и опрокинул бокал, повторив за аристократом.

В этот момент клацнула защелка двери — дверь с гулом пошла в сторону.

— Ахматов! На выход!

— Ни минуты спокойствия! — бросил я недовольно, держа в руках недопитую бутылку, — Чего еще⁈

Под моим насмешливым взглядом надзиратель стушевался. Понизив тон до снисходительного (ему все еще нужно было держать марку матерого законника), принялся пояснять причину своего визита:

— К вам посетитель, Лев Константинович. Я проведу вас в комнату для свиданий.

Но, по-видимому, чтобы другие не могли усомниться в его власти в этих стенах, замахнулся дубинкой на мимо проходившего беспечного Петю.

Я мгновенно нырнул в лимб, отобрал резиновую штуковину из рук незадачливого полисмена и с размаху врезал ему по ногам. Послышался противный хруст костей, после чего вложил дубинку обратно в руку и встал на прежнее место, возвращая времени привычный ход.

Надзиратель взвизгнул от боли,