Кто стреляет последним - Фридрих Незнанский

Уже были установлены личности всех, кто был на снимках, сделанных возле ресторана «Русь», отслеживание их связей позволило включить в дело еще три десятка кличек, фамилий и адресов. Наблюдение, установленное и за ними, увеличило этот список вдвое, и он продолжал расти. Специально созданная группа Главного управления по экономическим преступлениям МВД России приступила к проверке финансовой деятельности банков и фирм, контролируемых Маратом, уже первые результаты позволяли судить о таком размахе махинаций, какой Турецкий не мог представить даже в самых крайних своих предположениях.

Сдвинулось с мертвой точки и дело об убийстве лаборантки профессора Осмоловского: установили преступника, оставившего следы рук на руле продуктового фургона, использованного для устранения опасной свидетельницы.

Обыск, проведенный в трансформаторной будке, на которую указала барменша «Руси» Ирина Ивановна, принес впечатляющие результаты: в просторном погребе, вырытом под будкой, был обнаружен целый арсенал — два десятка автоматов Калашникова, около тридцати пистолетов и револьверов разных систем, несколько тысяч патронов к ним, двадцать килограммов взрывчатки, механические и радиоуправляемые взрыватели, три ручных гранатомета «муха». И еще около пяти килограммов героина в мелкой расфасовке, очевидно подготовленного для сдачи торговцам наркотиками.

По приказу Турецкого за будкой было установлено круглосуточное наблюдение. Следили издали — днем с биноклями, а в темное время суток — с помощью приборов ночного видения. Было решено: если люди Марата появятся с машиной, чтобы вывезти склад, вызывать группу захвата и брать их. Если поодиночке — не трогать, извещать службу наружного наблюдения.

Но за сутки, минувшие с обыска, никто возле будки не появился. Не появлялись люди Марата и в «Руси». Видимо, Марат понял, что бар засвечен и нужно переносить базу в другое место. Этим местом стал склад мебельной фирмы «Эллада», генеральным директором которой официально числился сам Марат. Рабочие были отпущены по домам, а торговля мебелью, и без того не слишком оживленная, вовсе прекращена.

И вот наступил, наконец, момент, когда фактического материала накопилось столько, что он уже требовал обобщения и принятия кардинальных решений.

Около девяти часов вечера, в то самое время, когда Вадим обнаружил затаившуюся возле тунисского посольства засаду, Меркулов вызвал к себе в кабинет Турецкого, Яковлева, Косенкова и Софронова на оперативное совещание. Но совещание прервалось, еще даже и не начавшись. Раздался звонок внутреннего телефона, Меркулов взял трубку:

— Слушаю! — Молча выслушал то, что ему сказали. Коротко ответил: — Сейчас буду. Генеральный вызывает, — объяснил он собравшимся. — Не расходитесь, не думаю, что разговор будет очень долгим.

Он взял со стола какие-то бумаги, магнитофонную кассету, на которой был записан разговор Грошева и Марата, и вышел из кабинета.

Воспользовавшись перерывом, Турецкий подсел к Косенкову и положил руку ему на плечо.

— Ты уж, Аркадий, меня извини, — вполне искренне проговорил он. — За соплю зеленую. Виноват. Признаю.

— Я принимаю ваши извинения, — важно ответил Косенков.

— Ну, спасибо! — сказал Турецкий. — Послушай, а как ты все-таки решил, что нужно ему сказать — про Алика? Или ты любому сказал бы?

Косенков подумал и покачал головой.

— Нет. Любому, наверное, не сказал бы.

— А почему все-таки решил — ему, Грошеву?

— Видите ли, Александр Борисович…

— Зови меня просто Сашей, — попросил Турецкий. — Все-таки хочется еще немного побыть молодым.

— Видите ли, Саша, — повторил Косенков. — Была одна маленькая деталь. Вы, наверное, не обратили внимания. Грошев сказал, что по телевизору говорили, что убийц было двое.

— Ну? — поторопил Турецкий.

— По телевизору этого не говорили. По телевизору говорили только об одном человеке. Я хорошо это помню.

— Точно?

— Точно.

— Ну, молодец, просек! Сам-то я эту передачу не видел. И Меркулов, наверное, тоже. Почему же сразу нам не сказал — тогда же?

— А меня не спрашивали.

— Откуда же Грошев узнал про второго?

Косенков кивнул в сторону письменного стола.

— Оттуда. Разговаривали при лампе.

— Разве? — усомнился Турецкий.

— Было, — подтвердил Косенков. — Мы же не раз об этом говорили. И пару раз, я хорошо помню, при лампе.

— Значит, сработало, — заключил Турецкий. — С меня, выходит, десять бутылок драй-джина. Ладно, придется разориться с получки. Даже боюсь, что получки не хватит. Я — в рассрочку, не возражаешь? Все равно же ты сразу все не выпьешь. Согласен?

— Да ладно вам, Саша. Я пошутил. Никакого драй-джина не нужно, я его пробовал — не то. Коньяк лучше.

— Тогда с получки мы дернем с тобой коньяку, — заключил Турецкий.

— Согласен, — улыбнулся Косенков.

— Как ты думаешь, Саша, Меркулов будет говорить с генеральным о Грошеве? — спросил Яковлев.

Турецкий ответил не сразу:

— Думаю, что да. Наверняка…

Генеральный прокурор поднялся навстречу Меркулову, дружелюбно пожал ему руку и кивнул на кресло:

— Присаживайтесь. Как идет работа?

— Идет. Вот собрались только что, чтобы подумать, что делать дальше.

Он коротко, в самых общих чертах, доложил о результатах расследования, проведенного бригадой Турецкого.

Генеральный прокурор внимательно выслушал, но о подробностях расспрашивать не стал.

— Ну, работайте, не буду вмешиваться в ваши дела. Я вот о чем хотел у вас спросить. Сегодня утром в нашем «Белом доме» я случайно встретил Грошева. Михаила Андреевича, нового начальника управления по борьбе с организованной преступностью — знаете его?

— Да. Вчера познакомились.

— Так вот, он меня поздравил с успешным раскрытием убийства профессора Осмоловского. Сказал, что второй убийца найден. И будто бы сообщили ему об этом вы.

— Да.

— Так он найден?

— Да.

— Почему я об этом не знаю?

— Мы с вами со вчерашнего дня не встречались.

— Почему сами не доложили?

— Не успели. Потому что второй убийца тоже убит.

— То есть?

— Убран. Своими. Взорвали его машину. Как только узнали, что он опознан.

— Откуда они могли это узнать? — продолжал настойчивые расспросы генеральный прокурор.

— Вчера в тринадцать часов у меня в кабинете был Грошев — зашел познакомиться. О том, что второй убийца профессора найден, знал очень узкий круг людей: я, Турецкий, Яковлев и молодой следователь Мосгорпрокуратуры Косенков. В разговоре с Грошевым Косенков не удержался и похвастался, что мы уже нашли второго убийцу. Я подтвердил.

— К чему вы все это ведете?

— Сейчас поймете, — пообещал Меркулов. — В 13.30 «наружка», которая вела «Ниву» убийцы, обнаружила хвост — за ним следили люди Марата. Когда он ушел обедать, они подложили взрывчатку в его машину. Грошев был единственным человеком со стороны, который знал, что второй убийца найден.

— Вы хотите сказать… Да нет, это совершенно немыслимо! Вы хотите сказать…

— Что организаторам убийства позвонил Грошев. Сразу же, как только вышел из моего кабинета.

Генеральный прокурор попытался прервать Меркулова, но тот продолжал:

— В этот же день Турецкий выяснил, кто рекомендовал в МУР Голышева — помните, оператора, который сообщил убийцам о звонке лаборантки профессора Осмоловского?

— Кто же?

— Грошев.

— Это совершенно невероятно! Ваши предположения…

— Это не предположения — это факты.

— Факты — это предположения, подкрепленные доказательствами, — произнес генеральный фразу, которую Турецкий вчера услышал от самого Меркулова. — У вас есть доказательства?

Меркулов протянул ему аудиокассету:

— Послушайте эту запись. Разговор происходил в кабинете Грошева вчера около 16 часов. Запись сделана операторами МУРа с помощью лазерной установки.

Генеральный прокурор нахмурился:

— Турецкий поставил на прослушивание кабинет Грошева? Без моей санкции?

— Вы дали ему санкцию на прослушивание телефонных разговоров всех, кто заподозрен в причастности к убийству профессора Осмоловского и к деятельности банды Рогожина. Грошев заподозрен в причастности.

— Но для слежки за руководителем такого ранга вы обязаны были получить мое специальное разрешение!

— Я не знаю ни одного закона и даже ни одного приказа, где об этом было бы сказано, — твердо возразил Меркулов.

— Есть законы писаные, а есть и неписаные.

— Мы не обязаны выполнять законы неписаные. Может быть, вы все же послушаете запись?

Генеральный прокурор подошел к стенду с аппаратурой и вставил кассету в магнитофон. Щелкнул кнопкой «Пуск». В кабинете зазвучало: