Тысячи ночей у открытого окна - Мэри Монро

– Я дома! – объявила она, едва только открыла дверь в квартиру. В ответ – тишина. В записке, белеющей на столе, сообщалось, что Джек взял Мэдди и Тома и они все вместе отправились на состязания игрушечных кораблей на Круглом пруду в Кенсингтонских садах.

Фэй прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза. Ей сейчас хотелось только одного – упасть на кровать и заснуть на двадцать четыре блаженных часа. И еще она поняла, что вполне может использовать эти часы покоя, пока дети где-то гуляют, чтобы отправиться наверх в детскую и как следует поблагодарить дорогую Венди, которая, без сомнения, единственная была ответственна за то чудо, которое произошло с Томом.

Венди – волшебница. Ее оптимизм и сила духа – это именно то, что было так нужно Тому, думала Фэй, поднимаясь по лестнице. Это то, что всем им необходимо.

Дверь в детскую была открыта, но, заглянув в комнату, Фэй обнаружила Венди, одиноко сидящую возле окна в своем лучшем платье с тонкой полоской кружев по воротнику и манжетам. Она с тоской смотрела в закрытое окно.

– Венди? Привет! Это я, Фэй. – Она сразу же почувствовала, что что-то не то, и медленно вошла в комнату.

Стол был накрыт к чаю, однако, подойдя ближе, Фэй обнаружила, что налитый в чашки напиток уже совсем остыл, так никем и не тронутый. На трехъярусной вазе лежали маленькие кексы и сэндвичи, однако ни ложек, ни вилок на столе не было. Фэй нахмурилась, с беспокойством глядя на поникшую хрупкую фигурку пожилой женщины, напомнившую ей мисс Хэвишем[14], похоронившую все свои надежды.

– Венди? Что случилось? Вы кого-то ждете? Не нас, надеюсь? О, Венди, мы ведь не могли забыть, что приглашены к вам на чай, правда?

Венди моргнула, словно очнувшись, затем медленно покачала головой и обернулась лицом к Фэй. Печальная улыбка на краткий миг осветила ее лицо.

– Ах нет, нет, не вас. Вы никогда бы не забыли. – Она вздохнула и с сомнением посмотрела на приготовленный к чаепитию стол. – Мои правнуки должны были зайти ко мне сегодня.

– Они так и не пришли? – Фэй просто не могла поверить, что кто-то может быть настолько эгоистичным, пусть даже и внуки Джейн Ллойд.

В глазах Венди блеснули слезы, которые она изо всех сил попыталась спрятать.

– Возможно, они забыли. Или, может быть, у них не было времени. – Она вздохнула – А может, просто мои истории не очень интересны подросткам.

Острое сочувствие пронзило сердце Фэй, у нее перехватило горло, она ничего не могла сказать в ответ, поэтому просто присела возле Венди и взяла ее тонкую, хрупкую руку в свои ладони. Она чувствовала, насколько ранима пожилая женщина, видела, как тонка, почти прозрачна ее бледная кожа, словно листы старой книги, которую она держала в руках. Фэй сжала руку Венди, отчаянно желая хоть немного поднять ее дух подобно тому, как это делала сама Венди много раз для них всех в последние месяцы.

– Нет, нет. Венди, не говорите так. Ваши истории интересны всем – и детям и взрослым.

Венди с явным удивлением всмотрелась в лицо Фэй, и та со стыдом вспомнила, что сама никогда не сидела возле Венди и не слушала ее историй, как это делали все остальные. Эти истории ей пересказывала вечером Мэдди, когда перед сном она приходила к дочери, чтобы пожелать спокойной ночи и подоткнуть одеяло. Нет, она сама ничуть не лучше правнуков Венди, всегда слишком занятая, чтобы подняться к ней в бывшую детскую ради того, чтобы послушать ее рассказы. Она ведь всегда считала их простыми сказками для маленьких детей и полагала, что слишком умная и зрелая, чтобы слушать советы старших.

Фэй опустилась на коврик и, сев на колени, сказала:

– Расскажите мне какую-нибудь историю, Венди, пожалуйста.

Выражение лица Венди тут же изменилось. Оно осветилось радостью и азартом, которые появляются на лице рыбака, когда тот видит, что поймал огромную рыбину. Она выпрямилась в своем кресле, ее глаза оживились и, постучав пальцем по подбородку, она задумчиво произнесла:

– Какую же историю вам рассказать? Какую же… – Затем она наклонилась вперед, вглядываясь в лицо Фэй. Ее невероятные голубые глаза, словно светящиеся лучи, проникали в мысли Фэй, выпытывая и срывая покровы с ее тайн, выспрашивая ее о том, что так ее беспокоит. Должно быть, она увидела в глазах Фэй все, что хотела там увидеть, поскольку выпрямилась, откинулась назад, кивнула с одобрением и начала рассказывать одну из своих историй глубоким, мелодичным голосом.

– Питер Пэн, ибо именно о нем я расскажу вам, был очень умным и храбрым. Он использовал эти таланты, чтобы как-то раз спасти индейскую принцессу, Тигровую Лилию, от ужасного Капитана Крюка в Русалочьей лагуне. Вы ведь помните эту историю, правда? Очень хорошо. В любом случае, вы никогда не видели такого веселого праздника, который закатили тогда индейцы. Воины племени пиканини приняли Питера Пэна в свои ряды и дали ему имя «Великий Белый Отец», что ему безумно понравилось. Они подарили ему великолепный головной убор из перьев, а потом они все плясали вокруг огромного костра. Видите ли, Тигровая Лилия относилась к Питеру с особым чувством. – Венди сказала это с лукавой смешинкой. – В эту ночь она красовалась перед ним и важничала, и глаза у этого глупого мальчишки были огромными и мечтательными, как луна.

Фэй едва сдержала улыбку, когда Венди замолчала, поерзала в кресле и разгладила юбку на коленях, очевидно все еще раздосадованная этими воспоминаниями.

– Ну так вот, – начала она снова, – несмотря на радость, которая царила на празднике, я почувствовала себя очень одинокой. Питер, казалось, совершенно забыл о моем существовании. И мальчики были слишком заняты, они кричали и скакали, им вовсе не было дела до какой-то грустной девчонки, сидящей в одиночестве возле одного из вигвамов. – Венди нахмурившись посмотрела на свои руки. – Я чувствовала, что в действительности совсем не подхожу для жизни на этом волшебном острове. Я ведь не была мальчиком, это уж точно. И я не была скво или русалкой. Но все же я очень любила Нетландию. И любила… Питера. – Она замолчала и, сжав руки, покраснела.

А Фэй с изумлением поняла, что Венди все еще его любит! И сердце женщины сжалось от боли и сочувствия к пожилой леди.

– Стыдно признать, – продолжала Венди свой рассказ, – что в тот вечер я даже поплакала немножко от жалости к себе, ведь мне так хотелось вернуться домой. – Венди подняла на Фэй взгляд, ее глаза сияли от этих воспоминаний. – А затем я почувствовала какое-то трепетание у моего плеча, и моей щеки кто-то легонько коснулся. Это было похоже на касание перышка, и я услышала тихий нежный звон колокольчиков. Конечно, это оказалась не кто иная, как фея Динь-Динь. Ну, вы, конечно, можете представить мое удивление, я даже сжалась, ожидая, что она непременно больно меня ущипнет. Ведь Динь-Динь, как вы понимаете, не была моим другом. Она ревновала к моей дружбе с Питером. Тем не менее мне это не померещилось – она действительно была там и в своей неподражаемой манере закатила мне взбучку. Я не могла точно перевести все, что она мне сказала, как и понять ее волшебный язык, но догадалась, что она очень сердита на меня за то, что я сдалась и поджала хвост. Я так и сидела, изумленная, слушая ее лепет, безумное трепыхание крылышек и звон колокольчиков, и меня вдруг осенило.

Ведь источником моей силы всегда была живущая в моем сердце вера в фей, в Питера, в волшебство, в саму Нетландию. И никто не сможет лишить меня этого. Сколько бы ни прошло времени, где бы и с кем бы я ни была, мне будет хорошо и спокойно. Потому что все это хранится в моем сердце. – Венди потянулась к Фэй и коснулась ладошкой ее щеки. – Я знаю, что на моем плече сидит сказочная фея, и поэтому ничего не боюсь.

Глава 16

Утром, в день презентации рекламной кампании чая «Хэмптон», Фэй одевалась с особой тщательностью. Она вовсе не собиралась соперничать со Сьюзан, которая наряжалась всегда очень эффектно, или с длинноногой сексапильной Джайшри, и предпочла свой обычный сдержанный деловой стиль. Она ведь должна продемонстрировать блестящие идеи, а не свое искусство изысканно одеваться.

Темно-синий костюм, который она прибрела на распродаже в универмаге «Хэрродс», несмотря на скидку, стоил безумных денег, но все равно ей нравились его консервативность и добротность, и она была уверена, что он сослужит ей хорошую службу. Она скрутила светлые волосы во французский пучок, прочно скрепила с помощью многочисленный шпилек и заколок и вылила на прическу целую тонну лака, отчего теперь ей казалось, что голову ее сжимает плотный шлем. Сегодня ни одна прядка не должна выбиться из прически. Посмотрев в зеркало, она с удовлетворением признала, что ее парадные доспехи были в полном порядке. Теперь она была во всеоружии и готова ринуться в бой!

В дверь позвонили и, открыв ее, Фэй с удивлением увидела на пороге Джека с небольшой коробочкой в красивой упаковке в руках.

– Я хотел бы пожелать удачи и поцеловать тебя, – с лукавым видом произнес он, – но не хочу тратить поцелуи попусту. У меня предчувствие, что и на сей раз ты дашь мне от ворот поворот.