Биология трансцендентного - Джозеф Пирс

Мы остались в ашраме, и в течение месяца я дважды ощущал большой груз, внезапно наваливавшийся на меня и как бы вдавливавший в иное осознание мира. Каждый раз его нельзя было в экстазе донести до бренной земли, его нужно было почувствовать внутри, духовно, чтобы буквально усвоить некоторые аспекты космологии Бабы, основанные на кашмирском шаваизме, который я не мог понять умом. В этом состоянии нокаута я проживал осязаемый опыт, определенное дидактическое учение и потом стал понимать каждой клеточкой своего тела, а не головой, то, что Муктананда желал мне сказать. Будучи тугодумом, я мало понял из того, что он непосредственно говорил мне, и ещё меньше из запечатленного в невыносимо скучных санскритских рукописях, которые пытался прочесть по его настоянию и которые повергали меня в сон почти мгновенно. Так что с помощью этого краткого отключения моего сознания он просто пытался заставить меня понять его (в практике сиддха-йоги это называется медитацией без сознания, и я испытывал её ещё несколько раз в течение ряда лет). Сходство с методом привлечения внимания моей возлюбленной, явившейся мне за тридцать лет до этого, не было мной забыто. Космологические принципы одинаковы, вне зависимости от контекста. Динамика создатель-созданный может отражать любое содержание, которое предлагает существующая реальность.

Медитация в практике сиддха-йоги сосредоточена на сердце. С помощью этой науки я узнал о сердце все, что только возможно. У меня было собрано около трехсот высказываний Бабы и Гурумайи относительно различных аспектов работы сердца. Все они приведены в соответствующем исследовании. Баба объяснил мне ещё в начале наших отношений, что в течение приблизительно десяти лет научное сообщество сможет представить все исследования, необходимые для объяснения того, что он говорил нам, и того, что мы непосредственно испытывали, работая с сердцем по учению сиддха-йоги. Много лет я постоянно получал результаты исследований сердца и в конечном итоге открыл при помощи института Хартмэт новую ценную область нейрокардиологии. Все эти исследования вполне убедительно доказывали справедливость предсказаний Баба.

Муктананда много раз говорил о тонкой сфере энергии, окружающей тело человека, подобно кокону, и описывал её как вибрации или волновые формы Шивы, верховного индуистского бога и главную силу в кашмирском шиваизме. Он называл эти волновые формы частотами, из которых образовалась вселенная, и утверждал, что эта тонкая сфера, окружающая человека, содержит внутри себя всю вселенную в её тонкой форме. Я читал у Карлоса Кастанеды описание светящегося "яйца", из которого берет начало жизнь человека, и пришел к выводу, что эти два описания идентичны.

В один памятный вечер, проведенный в ашраме, я вдруг почувствовал, что делаю "пранаяму" — дыхание огня. Я занимался этим до того момента, пока не понял, что совершил прорыв в понимании вибраций Шивы. Это было выполнением давно данной самому себе клятвы. Пранаяма это медитация, сопровождающаяся быстрым и глубоким дыханием. Меня предупреждали, что заниматься этой практикой следует очень осторожно, потому что предположительно она тяжка для людей со слабым сердцем и для пожилых.

Обладая разумом ещё более слабым, чем сердце, я пренебрег этим предостережением и решил, что пришло время для "разборки" с моим духом. Промокнув насквозь от пота, но не переставая обновлять энергию, я совершал "дыхание огня" снова и снова, до раннего утра. Когда это дыхание, уже ставшее автоматическим, внезапно прекратилось само по себе, я, храня полнейшее безмолвие, четко ощутил, как тонкая сфера вибраций окутывает меня. Она была столь осязаемой, что я почувствовал, что могу коснуться её и обнять. Для обозначения этой сферы, которая была подобна живому присутствию, мне пришло в голову слово "плазма". Я осознал, что это действительно был кокон, которым мы окутаны в течение всей нашей жизни. Для меня это была чистая любовь — вибрирующая, живая, полная заботы. Внутри нее заключалась вся вселенная в её тончайшей форме или "подразумеваемый порядок", как мог бы её назвать физик Дэвид Бем. Позже, когда я прочел об электромагнитных полях, исходящих из сердца человека, я подумал: "Роза пахнет розой, //Хоть розой назови ее, хоть нет" (Шекспир У. "Ромео и Джульетта", пер. Б. Пастернака). Вначале мне было дано клеточное знание, обрамление, в пределах которого эта интеллектуальная информация обретала очень ясный смысл.

Около года спустя я ощутил ту же тонкую сферу как силовое поле, возникшее вокруг моей жены, когда она рожала нашу дочь в постели в нашем маленьком доме. Она недолго постояла на коленях, исполняя то, что называлось нами пранаямой и что официально назвали методом деторождения Ламэйз. В этот момент я решил попытаться принести хоть какую-то пользу и встал сзади, чтобы поддержать её спину. Но она была окружена полем такой энергии и силы, что меня отбросило назад, как мячик в пинг-понге. В ответ она объяснила, что в ту минуту ей просто нужно было побыть одной; чтобы сделать дело самой. Наша дочь родилась вскоре после моей попытки оказать помощь.

Я занимался сиддха-йогой двенадцать плодотворных, насыщенных лет. Моя жена, дочь и я провели девять зим в ашраме, в Индии. Летние сезоны мы жили в ашраме в США и в дру гих ашрамах по всему миру. За это время, путешествуя по земному шару, я провел около двух тысяч семинаров о связи разума и сердца и о том плане развития человека, который дала нам природа. Спустя десятилетие мой внутренний голос начал говорить, что пора оставить этот образ жизни, но он так мне нравился, что я игнорировал эти послания. Наконец, в 1991 году, готовясь к беседе, которую я должен был провести в конце недели из-за сильной занятости гуру, я читал работу Бернадетт Робертс "Опыт переживания отсутствия личности". В ней я натолкнулся на загадочную ремарку о том, что никто не может придти куда-либо в духовной жизни без системы координат, но что всегда в определенный момент обязательно следует оставить эту систему.

Это замечание озадачило меня, но я отмахнулся от него и провел беседу, как и было запланировано. Ближе к концу этой беседы, зал и люди, сидящие передо мной как будто утратили цвет, и я понял, что расстаюсь с сиддха-йогой. Точнее, я знал, что был выброшен из практики этой системы некой силой внутри меня. Не пропустив ни слова, я довел дело до конца, понимая, что это была последняя моя лекция. Я тихо вышел, не оглянувшись назад, без аплодисментов, испытывая чувство огромной благодарности за данную мне привилегию испытать все, что я пережил и чему научился. А это немало, учитывая то, с чего я начал и что чувствую теперь. Пару недель спустя я спокойно сидел дома, размышляя над тем, каким будет следующий эпизод моего чудесного приключения. Внезапно я почувствовал какое-то шевеление внутри и в первый и единственный раз услышал свой внутренний голос. Так же ясно, как если бы это говорил кто-нибудь, сидя напротив меня, я услышал свое сердце, произносившее слова: "Оставишь ли ты все поддерживающие системы, будешь ли ты следовать только за мной?" Мгновенно откуда-то из глубины меня раздался крик "Конечно!", хотя смешно было предположить другой вариант ответа. Я почувствовал себя словно несколько в стороне от дискуссии, разворачивавшейся внутри, но с этим подтверждающим словом "Конечно!" я испытал нечто вроде сильного, бьющего потока, душа, который в сиддха-йоге называется "Голубой жемчужиной" — это маленькая точка насыщенного голубого цвета, резко возникающая в поле человеческого зрения.

До того, как я встретил Муктананду, я никогда не слышал о намного реже испытываемом визуальном эффекте — он упоминается в обрядах американских индейцев, как я выяснил, в качестве подтверждения или дарования духовного благословения. И с момента моего утвердительного "Конечно!" в ответ на голос собственного сердца "Голубая жемчужина" стала появляться в пространстве вокруг меня каскадом голубых искр, рассыпающихся подобно дождю, который продолжался где-то с полчаса, постепенно уменьшаясь. Я определенно не чувствовал, что особенно хорошо следую указанию внутреннего голоса. Я как будто расхаживал по всему дому из угла в угол, а не целенаправленно вышагивал по прямой тропе, которую мы мысленно прокладываем в собственном воображении. Стало быть, моя жизнь продолжала идти своим чередом, настолько насыщенная и богатая, насколько я мог себе позволить. Мой внутренний голос не вызвал слепящего света осознания или чувства вечного спасения и не открывал передо мной дверей постижения. Тем не менее, он принес важное подтверждение жизни как таковой, потому что я знал, что даже когда он произносил то, что исходит от моего сердца, это был голос моего возлюбленного героя — Иисуса. Благодаря фейерверкам "Голубой жемчужины", я также знал, что источником голоса был и Муктананда. А позже я понял, что это были Мастер Экхардт и Маргарита Порет, и суфий Ибн Араби, Мать Тереза и Иоанн Креститель, Франсис и Жан-Пьер де Коссад и все прочие, известные и неизвестные личности. Все это были люди, которые провозглашали "второе пришествие", как говорится в гностическом евангелии: "Он, кто приходит, когда мы нуждаемся в Нем".