Личная игрушка мажора - Дарина Адри

Я не узнаю Мишки. Он говорит такие обидные вещи, цепляет за самое ценное и важное, что у меня есть в жизни — мое увлечение вокала.

— Думаешь, ты такая уникальная? Поешь идеально? Да ни хрена, карсотуля! — рычит мне в лицо бывший. — Давай, уговори своего мажорчика помочь нам, я тебе обратно возьму. Хочешь?

— Не буду я этого делать! Отвали от меня! — срываюсь на крик и оттолкнуть этого козлину.

— Задолбала ты со своей принципиальностью! Сказать тебе, почему я тебя выпер? Да ноги тебе жалко было раздвинуть! — он ухмыляется. — Вот и взял ту, что посговорчивее. А ты опять на те же грабли наступаешь!

Я не слышу, как дверь открылась. Мишка фыркает и хочет выйти из подсобки, наверное, поняв, что со мной не договориться. Но не смог сделать и шага. За его спиной как будто из ниоткуда материализовался мажор и одним четким ударом сбил Мишку с ног.

— Мне кажется, я тебе намекал, чтобы ты отстал от Ники, — мажор поднимает бывшего за грудки и впечатывает в стену, а мне приходится отскочить в сторону. — Но ты же туповатый? У тебя же сил и смелости хватает только девушке угрожать, да?

— Ты охренел, что ли? — Мишка как-то слабо и несерьезно толкает мажора в грудь, но снова получает в лицо. — Я теперь как на сцену пойду?

Он даже немного шепелявит. Похоже, на сцену ему действительно нельзя. По крайней мере, не тогда, когда от этого зависит дальнейшая судьба группы.

— А кто тебе сказал, что тебя туда кто-то пустит? — сквозь зубы цедит мажор. — Обломаешься. Ника?

Он спрашивает, даже не глядя на меня.

— М? — пожалуй, все, что я могу сейчас из себя выдавить.

— Ты же поешь? — неожиданно задает вопрос мажор. — Ника?

— Да, — едва слышно отвечаю я.

— Репертуар знаешь?

— Не знает! — вклинивается Мишка, а я пасую ответить.

— Заткнись, — обрывает мажор. — Ника, идешь сейчас переодеваешься и топаешь на сцену. Этой недоделанной певичке я сам скажу.

— Но… — пытаюсь возразить.

— Делай, — мажор, наконец, смотрит на меня и ждет, что я пойду. — А ты идешь относишь салфетки девочкам и валишь отсюда. Чтобы я тебя даже близко к этому бару не видел, понял?

Мишка пытается огрызаться, но я уже не смотрю. Пытаюсь себя убедить, что я бегу в раздевалку только из-за того, что не могу ослушаться мажора. Но с другой — я не могу поверить тому, что у меня есть возможность выйти на сцену.

Быстро переодеваюсь в сарафан, который мне купил мажор и выхожу в зал к сцене. Мажор уже увел солистку, поэтому ребята озадаченно переглядываются, видимо, потому что не понимают, что им теперь делать.

— Что происходит? — басист во все глаза пялится на меня. — Ник?

— Я буду дорабатывать с вами сегодняшнюю программу, — нервно кусаю губу. — Если вы не против, конечно.

Басист и барабанщик ухмыляются друг другу.

— Давай зададим им жара! — басист подмигивает мне.

— Мы скучали, — барабанщик стучит палочками и ударяет по барабанам.

Меня обнимает знакомый плед из гитарных рифов и барабанного боя. Беру микрофон, бросаю взгляд в темный зал, который от света прожекторов превращается в бесконечный космос. Для меня это и есть космос.

Мелодия настолько знакомая, а слова так на нее ложатся, что мне даже не приходится вспоминать и въезжать. Беру первую ноту и… теряюсь. Кайфую, растворяюсь. Плыву по мелодии, становясь ею.

Одну за одной отыгрываем песни. Когда заканчивается последний аккорд, я пытаюсь отдышаться и меня сносит шквал аплодисментов, на сцену поднимается представительный мужчина. В его волосах серебрится седина, а глаза, знакомые, синие с искорками мудрости.

Он протягивает мне руку:

— Поздравляю, контракт ваш.