Стилист - Александра Маринина

– О господи, – тяжело вздохнула Оксана, – вот морока-то! Ну давай, учи. Только будет ли толк от этого…

– Не гарантирую. Но пробовать надо. Первое: ты не должна быть агрессивной. Второе: ты не должна считать само собой разумеющимся, что твой партнер сам прекрасно знает, что и как надо делать. Должно подразумеваться, что он робеет и при этом знает и умеет далеко не все, а твоя задача – мягко и ненавязчиво его научить. И тут же показать, что он быстро освоил науку и добился прекрасных результатов. Ему нужно признание своих способностей, поощрение, похвала, то есть то, что ребенок в детстве получает именно от матери. Третье: ты должна его жалеть и утешать. Обнимать, прижимать его голову к своей груди и баюкать. Четвертое: ты должна следить за речью. Никаких резких фраз и высказываний за гранью цензурного. Почаще употребляй слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Миленький, маленький, сладенький, солнышко и так далее. Уяснила?

– Я не смогу, – удрученно ответила Оксана. – Это не мой стиль. Я так никогда не делаю.

– Будешь делать, потому что так надо, – жестко произнес Вадим.

– Да ну, Вадик. – Она капризно надула губки. – Сопли какие-то получаются. Не койка, а колыбель, залитая сиропом.

– Ничего, потерпишь.

– А если не получится? Если я все сделаю, как ты говоришь, а ему совсем другое надо?

– А если, а если, – передразнил он насмешливо. – Не ошибается только тот, кто вообще ничего не делает. А кто ничего не делает, у того ничего и не получается. У нас есть цель? Есть. И мы с тобой должны работать для ее достижения. И рисковать, куда ж без этого?

Когда Вадим ушел, была уже глубокая ночь. Оксана забралась в постель, свернулась калачиком и попыталась представить себе, как будет по-новому заниматься любовью с Кириллом. Картина энтузиазма у нее не вызвала. Миленький, сладенький… Тьфу, пакость какая. Но Вадим прав, надо стараться, надо вырвать Кирилла у этой грудастой старухи. Потому что речь идет о больших деньгах, о таких, которые дадут ей свободу выбирать мужа не по кошельку, а по сердцу, сохранив приличный уровень жизни. Ради этого можно и в сиропе побарахтаться.

Картина происшедшего в доме Соловьева оставалась пока не очень понятной. Дом тщательнейшим образом обыскали, но оружия, из которого были застрелены два человека, так и не нашли. Зато нашли его действительно поблизости в лесу, однако следов инвалидной коляски на пути от крыльца дома до места обнаружения пистолета не было. Стало быть, оружие выбрасывал не Соловьев. Но это его пока еще не реабилитировало. Ведь у него мог быть сообщник.

Эксперты, обследовав дом, сошлись на том, что, кроме Соловьева и двоих погибших, был еще один человек. Но тут начинались некоторые неувязочки. Во-первых, машины, на которой приехала женщина, возле дома не было. Она нашлась, конечно, но стояла довольно далеко от дома, примерно в десяти минутах ходьбы. И было совершенно непонятно, зачем ей нужно было оставлять машину так далеко и идти к дому пешком. Во-вторых, документы на машину и водительское удостоверение на имя Марины Сергеевны Собликовой нашлись именно в машине, в дамской сумочке, что опять-таки показалось малопонятным. Где вы видели женщину, которая, идя в гости, оставляет в машине свою сумочку, да еще с документами, да еще ночью, да вдобавок когда машина стоит не под окнами, на расстоянии вытянутой руки, а довольно далеко и из дома не видна? Если такие женщины и есть, то они должны быть или сверх меры беспечными, или чем-то чрезвычайно встревоженными. Или…

И вот это самое «или» наводило Настю Каменскую на серьезные размышления. Ибо обстановка в кабинете Соловьева, на пороге которого и лежала убитая Собликова, недвусмысленно свидетельствовала о том, что там что-то искали. Дверцы обоих сейфов были открыты, а на полу лежало несколько папок. А уж когда около полудня Насте принесли справку об очаровательной Марине Собликовой, картина стала совсем уж неприятной. Собликова Марина Сергеевна, 1968 года рождения, имела судимость за квартирную кражу, провела в исправительно-трудовой колонии два года и уже почти полтора года находилась на свободе. Преступление совершила в группе, специализировалась на открывании замков всех видов и систем. Следователь, который вел ее дело, был уверен, что Собликова принимала участие в десятках краж, но доказать смогли только одну – последнюю. Правда, некоторым участникам преступной группы удалось «навесить» по несколько эпизодов, но все они стояли за подельницу горой и начисто отрицали ее участие в еще каких-либо кражах, кроме той, на которой они все дружно попались. Джентльмены, одним словом.

Ничего странного не было в том, что освободившаяся после отбытия наказания Собликова нашла себе нормальную работу, освоила компьютерную технику и занялась делом. И ничего необычного не было в том, что, занимаясь этим делом, она оказалась в доме Соловьева, понравилась ему и стала его любовницей. Ситуация могла сложиться следующим образом: Собликова, положив глаз на Андрея, приехала в дом Соловьева поздно ночью, когда хозяин уже спит. Потому и машину оставила подальше, чтобы Владимир Александрович не слышал звук мотора. Приехала и уединилась с Андреем на втором этаже, в его комнате. В это время в дом проник неизвестный, который что-то искал в кабинете Соловьева. Соловьев услышал шум и вызвал помощника. Но ничего пока не случилось. Помощник зашел в кабинет, принес рукопись, не заметив спрятавшегося ночного визитера. Через некоторое время Соловьев снова услышал шум, доносящийся из кабинета, опять вызвал Андрея, но на этот раз вместе с Андреем зачем-то спустилась вниз и Марина. Ну мало ли зачем? В ванную, например, или в туалет. Или вообще уходить собралась. И вот тут они столкнулись с ночным посетителем лицом к лицу. Посетитель их застрелил и скрылся. Да, похоже, Марина действительно собралась уходить. На Андрее Кореневе были только шорты, а Собликова полностью одета.

Выстроив в голове такую картинку, Настя уже собралась было составлять план неотложных действий, когда к ней зашел Миша Доценко с тоненькой папочкой в руках.

– Я вам еще информацию по Собликовой принес. У соседей выпросил. Они дали под честное слово, только посмотреть и сразу вернуть.

– Спасибо, Мишенька, – кивнула Настя, открывая папочку.

И тут ее как ушатом ледяной воды окатило. Марина Сергеевна Собликова имела в кругу друзей-воров кличку Газель.

«…Без «Газели» нам не обойтись…»

Где она слышала эту фразу? Конечно, в доме у Соловьева, когда приезжала к нему в день рождения. Эти слова произнес кто-то из руководителей издательства «Шерхан». И Настя тогда подумала, что они обсуждают какие-то транспортно-перевозочные проблемы, называя «Газелью» симпатичный грузовой автомобильчик марки «ГАЗ». Она часто слышала это название от водителей. Выходит, Соловьев не ошибся, у него действительно что-то целенаправленно искали. И даже подослали к нему с этой целью профессиональную воровку, специалистку по ключам и замкам. А Андрей? Несомненно, он был в курсе. Именно поэтому он так невзлюбил Настю. Настя представляла для него опасность, ибо если ее отношения с Соловьевым будут развиваться успешно, то Марине будет уже не вклиниться. Интересно, Владимир Александрович, в какое же дерьмо ты вляпался? Что у тебя ищут? Вещь? Документ?

Но тогда выходит, все было совсем по-другому. В кабинете орудовала именно Марина. И понятно в таком случае, почему Андрей, зайдя в кабинет за рукописью по просьбе Соловьева, «не заметил» постороннего. И понятно, почему машина Собликовой стояла так далеко и почему сумочку с собой не взяла. Опытный преступник старается не брать с собой личные вещи: мало ли как ситуация сложится, застукают, удирать придется, в спешке можно что-то обронить, потерять, оставить по забывчивости. А сумочка в этом случае играет роль балласта, занимает руку, мешает бежать. И понятно, как неизвестный ночной посетитель ухитрился неслышно проникнуть в дом. Дверь-то была открыта. Вероятно, Андрей заботливо открыл ее для Марины.

Да, все это чудесно. Но кто же их убил? Кто и зачем пришел ночью в дом Соловьева?

И еще один вопрос не давал покоя Насте. Как быть с Соловьевым? Признаться, что она работает в милиции, и вплотную заняться двойным убийством, совершенным в его доме, но тем самым поставить большой жирный крест на возможности отработки обитателей «Мечты» на причастность к похищениям и убийствам юношей? Или продолжать прикидываться юристом из фирмы? Как лучше? Как правильнее?

Сделать ставку на те жизни, которые еще можно попытаться спасти?

Или признать, что линия «Мечты» оказалась ошибочной, бесперспективной, и расшифроваться?

Попытаться спасти…

Или признать…

Голова у нее шла кругом. Она нервничала, поэтому никак не могла сосредоточиться, чтобы все хладнокровно обдумать, и от этого злилась и нервничала еще больше.

Она решительно встала из-за стола, заперла кабинет и поехала в тир, к Анатолию Хвастунову.