Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

— Неплохо, Егор Егорович.

На предложенную редакцию Рутенберг не согласился. Он понял, что дух Азефа витает над членами комиссии, но идти против руководства партии не решался. Он сразу принялся писать ответ. Он пожелал вывести ЦК, как учреждение, из-под огня критики, но жертвовать собой не был готов, выгораживая его представителей, которые направляли его в этом несчастном деле. Единственной формой соглашения была отсрочка публикации. Поэтому в письме ЦК он просил послать ему записку такого содержания: «ЦКПСР запрещает Вам, как члену партии, опубликовывать дело Гапона до тех пор, когда по политическим условиям и по общему с Вами согласию такое опубликование будет найдено своевременным». Он также просил ЦК уплатить ему часть долга, связанного с длительным пребыванием в Швейцарии по этому делу, а остальную сумму передать жене Ольге Николаевне через Леонида Шишко. Уже через три дня его ответ ЦК был готов, и он передал письмо Лазареву.

Рутенберг понял, что делать в Женеве больше нечего. Даже сочувствующий ему Егор Егорович ничего уже не мог предложить. Он заехал в издательство и выразил сожаленье, что в настоящее время не готов передать рукопись для публикации, так как она находится в стадии редактирования руководством партии. Вечером он купил билет на поезд, чтобы уже утром прибыть в Геную.

В поисках себя

1

Рутенберг понимал, что столь долгое отсутствие его на работе будет иметь серьёзные для него последствия. С вокзала он сразу же поспешил в порт. В техническом отделе сотрудники с нескрываемым удивлением смотрели на внезапно появившегося коллегу и с затаённой надеждой пожимали ему руку или хлопали по плечу.

Анджела, увидев его, поднялась из-за стола и всплеснула руками.

— Василий, дорогой, что с Вами случилось? Я уже подумала, что Вас нет в живых.

— Я, Анджела, слава б-гу, живой. Скажи, Луиджи обо мне спрашивал?

— Он недавно принял нового чертёжника, молодого парня итальянца, — сказала она. — Умберто очень недоволен, но синьор начальник ждать Вашего возвращения не пожелал.

— Я делал всё, что мог, чтобы вернуться тогда, когда мы договорились, — вздохнул Рутенберг. — Но обстоятельства оказались сильнее меня.

— А Вы не отчаивайтесь, синьор, — попыталась успокоить его она. — Вы молодой, красивый и образованный. Вы обязательно что-нибудь найдёте.

— Спасибо, Анджела, ты хороший человек.

— Поговорите с Умберто, — посоветовала она. — Может быть, он даст Вам рекомендацию или даже скажет, где искать работу.

— Я так и думаю сделать. До свидания, милая.

Инженер Умберто, увидев Рутенберга, поднялся из-за стола и подошёл к нему.

— Где ты был, Василий?

— В Швейцарии. Там застрял не по своей вине.

— Очень жаль. Две недели назад Луиджи нанял работника вместо тебя. Но это просто катастрофа, он ничего не умеет, — возбуждённо произнёс Умберто. — Я даже подумал, чтобы тебя опять предложить на эту должность. Но я знаю Луиджи. Он на тебя зол и снова тебя не возьмёт.

— Мне тоже жаль, Умберто. Я хочу попросить у тебя рекомендацию. Ты мне напишешь?

— Конечно. Я тебе сейчас её и сделаю.

Они зашли в его небольшую комнату. Умберто взял чистый лист бумаги и стал писать, время от времени поглядывая на Рутенберга. Закончив, прочитал записку про себя, чуть шевеля губами, и, удовлетворённый, протянул её Рутенбергу.

— Посмотри, Василий.

Тот стал читать, одобрительно кивая инженеру.

— Спасибо, отлично написано, Умберто. Если найду работу, отблагодарю от всего сердца.

Рутенберг вышел из здания и направился к пирсу, где работали Фёдор и Сергей. Они обрадовались, увидев приятеля.

— Сегодня вернулся из Женевы и сразу сюда. Как и ожидал, меня уволили. Я ведь брал отпуск на две недели, а отсутствовал полтора месяца.

— Не переживай, Василий. Что ни делается, всё к лучшему, — сказал Сергей Владимирович. — Платили тебе здесь мало, но ты приобрёл замечательный опыт и знания. Кроме того, ты работал в итальянской компании, что для будущего очень важно.

— Василий, Сергей дело говорит, — подключился к разговору добродушный Фёдор Тихонович. — Кстати, если нужно подработать, мы тебе поможем у нас. Бригадир — мужик суровый, но справедливый. Нам не откажет.

— Спасибо, друзья. Мне Умберто написал отличную рекомендацию. Попробую поискать в городе что-нибудь.

— Ну, как знаешь, Василий. Приходи, не забывай нас, — произнёс Сергей Владимирович. — Ты ведь знаешь, где мы живём.

Рутенберг попрощался с ними и вернулся домой. Одинокая женщина, у которой он снимал комнату, заглянула к нему и спросила, всё ли в порядке. Он утвердительно кивнул ей и прилёг на кровать. Напряжение последних дней склонило его ко сну, и он покорился власти Морфея.

2

Рутенберг проснулся поздно вечером и сразу почувствовал голод. Он вышел из дома и пошёл на свет ближней торговой улицы. Пиццерия была открыта, и он заказал фокачча с помидорами, с аппетитом поел и выпил капучино с пирожным. Мимо него текла праздная публика, а