Нашествие чужих: ззаговор против Империи - Валерий Шамбаров

Но к числу козырей, на которых играл Ленин, относилась не только земля, а еще и мир. И в данном отношении Временное правительство также принялось «выбивать почву». Приняло закон о мире, коим предусматривалось начать «энергичную мирную политику». В ноябре в Париже должна была состояться очередная межсоюзническая конференция Антанты. 12 (25) октября было решено, что Россию на ней будут представлять Терещенко и Скобелев. Был выработан и пакет предложений, который внесет делегация.

Когда его представили западным союзникам, у них аж глаза на лоб полезли! Предлагались «мир без аннексий и контрибуций», «отмена тайной дипломатии», равные экономические возможности для всех наций. При этом французы с удивлением вдруг узнали, что «будущее Эльзаса и Лотарингии должен решить плебисцит» — хотя Франция считала их своими территориями, отнятыми Германией в ходе прошлой войны. Англичане с недоумением обнаружили, что Германии предлагается оставить все колонии. И были уж совсем возмущены требованием «нейтрализации Суэцкого канала» — ключевой точки, обеспечивавшей связь Британии с Индией и другими колониями. Точно так же для США предлагалась «нейтрализация Панамского канала». А Бельгия должна была получить компенсацию не за счет Германии, превратившей ее города в руины, а за счет «международного фонда» (читай — англичан, французов, американцев).

Оскорблены были все! Восприняли, как плевок в физиономию. И Запад сделал именно то, что вполне мог сделать еще в марте… Он усомнился в прерогативах Временного правительства! Наконец-то задал вопрос, имеет ли оно право «легитимно представлять нацию». А стало быть, какой смысл обсуждать с ним политические вопросы и выслушивать его предложения? Бальфур вызвал на ковер российского посла в Лондоне Набокова и открытым текстом заявил:

«Не следует создавать прецедент для ведения переговоров, когда исключительные прерогативы получают фактически частные лица»[179].

Таким образом, накануне переворота Временное правительство само лишило себя главной опоры — поддержки западных держав. Дало повод иностранным политикам окончательно отвернуться от себя. И перечеркнуло все симпатии к себе со стороны западной общественности! Сделало так, что никто его добром не вспомнит, и никто не пожалеет о его падении. Кто надавал столь пагубных советов в «энергичной мирной политике»? Уверенно можно ответить — тот же, кто убеждал перехватить у Ленина лозунг «Мир, земля, хлеб» и раздавать землю крестьянам. Робинс. Дополнительным доказательством служит то, что пункты о равных экономических возможностях и отмене тайной дипломатии были чисто американскими. Как раз в это время, осенью 1917 г. Хаус обсуждал те же самые идеи с Вильсоном[180].

Ну а потом, надавав Керенскому «полезных советов», Робинс попросту «умыл руки». В конце октября он вдруг объявил, что «разочаровался»:

«Я не верю в Керенского и его правительство. Оно некомпетентно, неэффективно и потеряло всякую ценность».

И Робинс стал утверждать, что для русских нужна совсем другая власть:

«Этот народ должен иметь над собой кнут»[181].

А другой сотрудник миссии Красного Креста, Джон Рид, за неделю до революции взял интервью у Троцкого. Который расписал ему, какую внешнюю политику будет проводить новое, большевистское правительство. То есть, был уверен, что на этот раз революция получится. И уже знал, что сам он займет пост министра иностранных дел.

Да, игры вокруг России закручивались грандиозные. Например, мало кому известно, что как раз революционная раскрутка в нашей стране стала предлогом для политической кампании, которая впоследствии привела к образованию… Израиля. 24 октября министерство иностранных дел Англии представило Бульфуру доклад:

«Информация изо всех важных источников говорит об очень важной роли, которую евреи сейчас играют в русской политической ситуации. Почти каждый еврей в России является сионистом, и их можно убедить, что успех сионистских устремлений зависит от их поддержки союзников и от вытеснения турок из Палестины. Мы должны заручиться поддержкой этого наиболее влиятельного элемента».

В результате британскими политиками при участии члена Верховного Суда США Брандейса была разработана «декларация Бальфура», с коей министр иностранных дел Англии обратился к лорду Ротшильду — заявлялось, что Британия будет поддерживать создание «национального очага еврейского народа в Палестине». При обсуждении декларации утверждалось, что это поможет «сбору патриотических сил в России». И для данной цели в Петроград были посланы трое ведущих сионистов во главе с Владимиром Жаботинским. Один из авторов кампании лорд Хардиндж убеждал:

«При умелом использовании евреев в России мы сможем восстановить ситуацию в России к весне».

То бишь сионисты должны осознать, что победа Англии в их прямых интересах, вот и пусть воздействуют на российских соплеменников — чтобы сохранили верность союзникам. Но в реальности сценарий получился иным. «Национальный очаг» в Палестине был провозглашен, а сионистских усилий по предотвращению революции «почему-то» не последовало.

Не смог предотвратить ее и Керенский. Точнее, не стал предотвращать. И мало того, он сделал все, чтобы революция осуществилась беспрепятственно! Российская общественность, либеральные партии требовали от него решительных мер — но он разъяснял, что стремится, дабы «новый режим был совершенно свободен от упрека в неоправданных крайней необходимостью репрессиях и жестокостях», и большевикам «предоставлялся срок для того, чтобы они могли отказаться от своей ошибки». Начальник штаба Ставки генерал Духонин тревожился нарастанием угрозы, запрашивал, прислать ли надежные войска? А они еще имелись, надежные — ударные добровольческие батальоны, польский и чехословацкий корпуса. Керенский отвечал, что угрозы нет. Если большевики выступят, тем хуже для них, так как «все организовано». И присылать войска запретил. «Думаю, мы с этим легко справимся»[182]. Это заявлялось, когда Петроградский гарнизон уже «официально» вышел из подчинения правительству!

Вечером 24 октября (6 ноября) план большевиков был пущен в действие. Под предлогом мифического мятежа «корниловцев» красногвардейцы начали занимать заранее распределенные пункты. Вокзалы, банки, телеграф, типографии, мосты, телефонную станцию. Действовали небольшие группы, по 50–60, а то и по 10–20 человек (огромный гарнизон настолько разложился, что и в поддержку большевиков не выступил — выжидал, чья возьмет). Но оказалось, что противостоять перевороту вообще некому. Власть упала в руки большевиков, как гнилое яблоко — стоило лишь чуть-чуть потрясти.

А Керенский, который в дни «корниловщины» разогнал правительство и сам себе присваивал «диктаторские полномочия», на этот раз действовал совершенно иначе. Отправился на заседание «предпарламента» испрашивать одобрения на подавления мятежа. Закатил длинную речь. Пошли дебаты, обсуждения… Утром 25 октября (7 ноября), когда план большевиков уже фактически претворился в жизнь, Александр Федорович укрылся не где-нибудь, а в посольстве США. И был вывезен из Петрограда на посольской машине с американским флагом. В общем, поневоле напрашивается вывод, что Керенский сам уступил власть. Что ему было внушено — должен уступить. Так же, как раньше силы «мировой закулисы» внушили Львову — нужно, мол, уступить власть Керенскому. И Александр Федорович это добросовестно выполнил.

Его последующий «поход на Петроград» с генералом Красновым выглядел просто несерьезно. Вся «армия» состояла из 700 казаков при 16 орудиях. В столкновениях погибли 3 казака, 28 было ранено. Советская сторона, по данным Краснова, потеряла больше, около 400 человек. За что погибли и лили кровь? За кого? Взаимной злобы еще не было. День дрались, а потом вполне получилось помириться, казаков согласились отпустить на Дон со всем оружием и имуществом. В Петрограде, Москве, Омске, Новосибирске, Киеве и других городах противостоять перевороту пытались в основном юнкера. Только наивные мальчишки еще верили в идеалы «демократии» и готовы были защищать такое правительство. И погибали. За кого? За что?

К истории Октябрьской революции следует добавить еще один малозаметный, но яркий факт. В ноябре намечалась межсоюзническая конференция Антанты. Впервые она проходила с участием США — на нее ехал полковник Хаус. Отправился он заблаговременно, чтобы провести ряд переговоров. И получил для этого огромные полномочия, он представлял самого президента. Эти полномочия были документально оформлены и подписаны 24 октября (по российскому, старому стилю — 11 октября). И адресовались они правительствам Англии, Франции и Италии. Без России! За 11 дней до Октябрьской революции в Вашингтоне уже знали, что с Временным правительством переговоров вести не придется… А в Европе Хаус очутился как раз «вовремя» — когда поступили известия о перевороте в Петрограде. Вовремя, чтобы сразу согласовать общую позицию союзников по данному поводу. И удержать европейских политиков от резких шагов и заявлений против большевиков.