Судья и палач - Владимир Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иван Геннадьевич не в восторге от его самодеятельности. Особенно когда этот кустарь-одиночка гонорар себе поднял. Поэтому приходится поручать ему самые сложные дела, за которые заказчики расплачиваются суммами с четырьмя нулями. А таких заказов, кстати, становится все больше.
— Да вот, хочет задарма поработать… — криво усмехнулся Лева.
— Что, опять нужна помощь?
Совсем недавно Иван Геннадьевич помог Шлыку в поисках Змееныша. Известная в воровском мире личность. Не хотелось его сдавать. Но Шлык предложил цену — половина его гонорара за исполнение очередного заказа. А эта сумма может составить пятьдесят тысяч долларов.
— Да…
— Кого?
— Да одного «карася» убрать надо. Личная вражда, что-то типа того…
— А он что, сам не может?
— Ну так «карась» сейчас в Бутырке парится. Туда Шлыку не добраться…
Зато Ивану Геннадьевичу самое раздолье. Кого надо, того и хлопнут. Лишь бы за это отстегивали.
— Сколько?
— Вторую половину гонорара… Короче, целый заказ он задарма подпрягается…
А у Ивана Геннадьевича, кстати сказать, дельце очень выгодное намечается. Штук на триста «гринов» потянуть может. И все бабки он может положить себе в карман. Шлык все сделает, но ничего не получит.
— Кто такой этот «карась»?
— Да вот, Болотов Виталий Георгиевич…
— В какой хате чалится?
— Дак это, Шлык не знает…
— Ничего, узнаем… Давай, Лева, займись этим делом…
— Не вопрос…
Ивана Геннадьевича совершенно не интересовало, кто такой этот Болотов Виталий Георгиевич. Он фактически получил заказ на него. И неважно, что от своего собственного киллера. Неважно и то, кто исполнит его. Главное, это дело принесет ему немалую прибыль. Пятьдесят тысяч долларов на дороге не валяются.
* * *Настроение, как всегда, было не в дугу. А с чего ему быть хорошим? С того, что баланду сегодня не остывшую подали, а прямо с пылу с жару? Так в этом радости мало.
Виталия мутило от всего. И от несъедобной тюремной пайки, и от сокамерников, и даже от своей собственной судьбы.
Его обвиняли в том, что он никогда не совершал.
Ну не было ему никакого смысла убивать Мальцева. Какая конкуренция, какой к черту мотив? Он никогда не считал Мальцева своим врагом. И даже в кошмарном сне не помышлял о его физическом устранении.
А Фрязев? Убрать его только из-за того, что тот не захотел продать свой магазин по сходной цене? Глупость несусветная.
Но больше всего угнетала мысль о Любе. Ну какому идиоту могла прийти в голову мысль, что он пытался убить ее из ревности? Или даже из желания избавиться от нее. Чушь и бред!
Любит он ее. И не может убить. Ревновать да, ревновал. Так это его личное горе. И насколько известно, за это не сажают…
Лязгнул замок, открылась дверь, показалась неумытая рожа надзирателя.
— Болотов, на выход! — тускло бросил он в камеру.
— С вещами? — сострил Юра Левый.
Девятнадцать лет всего пацану. А наглости выше крыши. Здоровый, крепко накачанный, пудовые кулаки — глянешь, страшно. Солнцевский «бык». Позавчера его на хату бросили. Говорит, что по блату сюда зачалили. Хохмит, конечно.
Хотя, если честно, камера у них отличная. Не в пример другим, здесь светло, просторно, шесть шконок, стол посередине, параша от «зала» отгорожена — не воняет. И соседи вроде ничего. Двое блатных. Их здесь еще «коренными» называют. Привычные они к тюремным порядкам, а зона — так вообще дом родной. Как рыба в воде они себя здесь чувствуют. Но не ершатся. Масть держат. Никого зря не трогают. Спокойно так, рассудительно объяснили Виталию правила поведения в «доме», заставили вымыть пол — для порядка. И все, больше его не трогали. И еще двое мужиков здесь. Один за бытовое убийство, второй за сбыт фальшивых купюр. Оба тихие, воду не мутят, «коренных» слушают.
Все было спокойно, пока Юра не появился. Тот с ходу на блатных наехал. Я, говорит, сам знаю, что мне делать. И мышцами поигрывает. Хорошо, блатные быстро поняли, что перед ними баран, не стали с ним связываться. До драки дело не дошло.
А Юре, похоже, очень хотелось кулаки почесать. Тогда он Виталия доставать стал. И достал.
Виталий вспылил и въехал ему кулаком в печень. А потом сзади зашел и по ребрам зарядил. Откачивали Юру долго, всем миром. Ничего, откачали. Больше Юра не возникал. На Виталия косился, но не дергался. Хотя чувство юмора не потерял.
— Нет, без вещей, — покачал головой надзиратель.
Виталия повели на допрос.
Его ввели в помещение для допросов. На месте следователя сидел руоповец. Тот самый, который занимался его делом на оперативном уровне. Марков его фамилия. Николай Евсеевич.
Следователя не было. И слава богу! Замучил его этот бумажный лис своими заморочками. Все в показаниях запутать норовит, душу наизнанку выворачивает. Устал от него Виталий.
Адвоката не наблюдалось.
— А где Евгений Иванович? — устало спросил Виталий.
— А он нам не нужен, — сказал Марков. Он показал на свободный стул и выложил на стол пачку «ЛМ».
Виталий с удовольствием взял сигарету, закурил.
— Мне нужно знать ответ на несколько вопросов, — начал Марков, — Это беседа, не допрос. Поэтому обойдемся без протокола…
— Вам видней…
— Шестое апреля этого года. Двадцать два часа по московскому времени. Постарайтесь вспомнить, что вы делали в это время?
— Вы меня удивляете, товарищ подполковник. На этот вопрос я отвечал уже не раз… Только почему именно в двадцать два часа?
— В результате оперативно-розыскных мероприятий выявлено, что в это время на автостоянку, где ставил машину гражданин Мальцев, на джипе «Гранд Чероки» подъехал некий мужчина. Он предъявил техпаспорт на имя Болотова Виталия Георгиевича…
— Бред какой-то… Не ставил я машину на стоянку. У меня гараж есть…
— Но в принципе вы могли поставить машину на эту стоянку?
— В принципе можно все… Только я не ставил…
— А где стояла ваша машина?
— Как где, в гараже.
— Когда вы поставили машину в гараж?
— Где-то без пятнадцати десять вечера…
— Почему так поздно?
— Да на работе задержался…
— В чем причина вашей задержки?
— Надо было кое-какие документы подготовить на завтра…
— А разве нельзя было поручить это кому-то другому?
— Нет. Есть вещи, которые я никому не доверяю…
— Ваша супруга знала, что вы задержитесь?
— Да, я ей позвонил… И что выезжаю, позвонил. Чтобы ждала…
— Значит, она примерно знала, когда вы будете ставить машину?
— Ну да… Только я не пойму, к чему все это. При чем здесь моя жена?
— Гаражно-строительный кооператив, где вы ставите машину, охраняется?
— Да, разумеется…
— Мы разговаривали со сторожами. Они не видели вашу машину…
— Да что они могут видеть? Спят целыми днями…
— Возможно… Как вы объясните, что сторожу автостоянки был предъявлен техпаспорт на ваше имя?
— Да я откуда знаю…
— Преступник, который заминировал машину Мальцева, воспользовался вашим именем. Как это могло произойти?
— Не знаю…
— Подумайте, как у преступника мог оказаться ваш техпаспорт?
— Вы так говорите, будто видите в этом преступнике не меня…
У Виталия зародилась надежда.
— А разве кто-то говорит, что вы преступник? Ваша вина ведь еще не доказана…
— Значит, вы подозреваете еще кого-то, не только меня?
Виталию казалось, что за его спиной вырастают крылья.
— Допустим, что так. — Марков внимательно посмотрел на Виталия. Как будто изучал его реакцию на происходящее. — Только объясните мне, как у этого «кого-то» оказался техпаспорт на вашу машину?
— Я не знаю, как это могло случиться. Дело в том, что техпаспорт был всегда при мне…
— И никто не мог переписать с него данные о машине?..
— А зачем?
— Дело в том, что преступник воспользовался фальшивым техпаспортом. Это установлено точно. Вас подставили…
Ну вот, истина восторжествовала!
— Итак, кто имел доступ к вашему техпаспорту?
— Да кто… Жена, например. Я ведь дома в кармане пиджака его оставляю…
— А ваш водитель?
— У меня нет водителя. Я сам себе водитель…
— А на работе никто не мог снять копию?
— Да нет… Нет, исключено… Уж не думаете ли вы?..
Виталий аж вздрогнул от боли, с которой в его сознание врезалась страшная мысль.
— Я ничего не думаю, — оборвал его Марков. — Скажите, что вы знаете о Шлыкове Германе Владимировиче?
— О Германе?.. Так мы это, в школе вместе учились. А потом он из вида пропал…
— Когда вы виделись с ним в последний раз?
— Да со школы не виделись…
— Но слышать о нем вы, конечно, слышали?
— Разумеется. Моя супруга состояла с ним в гражданском браке. Она мне о нем кое-что рассказывала…
