Птичья песня - Яна Ветрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джей молча съедал все плоды моих кулинарных потуг. Он стал есть гораздо больше, и мне приходилось каждый день на рынке забивать корзинку под завязку. Я набирала много хлеба и сыра, которые исчезали в тот же день, и готовила утром и завтрак, и обед, чтобы разделаться с готовкой до следующего дня.
На столике в коридоре меня всегда ждала стопка книг и листок с заданиями, и я мечтала уйти в город и бродить там до темноты, которая наступала всё позже. Но я не могла позволить себе этого. Я боялась злить колдуна, который стал ещё более угрюмым и раздражительным. Я списала это на то, что он готовится к встрече со своим учителем – она должна была состояться на днях. Не мог же Джей до сих пор злиться из-за истории с Лорой! Даже я уже почти перестала о ней думать. Я не понимала, зачем ему встречаться со старым колдуном, если даже мысль об этом настолько выводит его из себя. Робин попытался объяснить, что их связь учитель-ученик не разорвали, как положено, потому что когда Джея судили, Тин сбежал из города, испугавшись, что ему тоже достанется от Совета. Формально Джей так и оставался связан с ним, хотя ни о какой передаче силы и чувстве местонахождения речь уже не шла. Робину повезло, если так можно сказать о начале войны – тогда король особым приказом освободил всех желавших идти воевать молодых людей от ученичества. Колдуну Тину не оставалось другого выбора, как отпустить Робина и оставшихся своих учеников, которые только обрадовались возможности отделаться от старого брюзжащего обманщика.
Робин рассказал, что это в древности, задолго до разрушения мира, когда магия была другой, опасной, не нынешней бытовой игрой с записками, а серьёзным делом жизни, колдун не отпускал ученика, пока не убеждался в его готовности служить магии и только магии. Встречались даже такие, кто сохранял ученичество до самой старости, ведь, по сути, когда ученик взрослеет, занимается собственными исследованиями и изучает другие миры, ученичество становится партнёрскими отношениями, где оба колдуна могут многому научиться друг у друга. Жаль, говорил Робин, но сейчас всё проще – тот же Тин набирал по двадцать, тридцать мальчишек, таких, от которых отказались другие учителя. Не самых сообразительных, взбалмошных, без особого таланта, со слабым чувством магии, или таких, как Джей и Робин – слишком взрослых. Зачастую родители и сами были рады избавиться от сына: формально ребёнок пристроен в ученики, а не болтается на улицах в сомнительной компании. Были и колдуньи, которые брали на воспитание только девочек по такому же принципу. Взаимовыгодное сотрудничество: дети под присмотром, а колдун, даже слабый, получает достаточно энергии, чтобы творить заклинания. Кроме того, существуют усиливающие амулеты, когда и ученик, и учитель изначально не обладают большими способностями к магии. Я вспомнила о шкатулке с сокровищами в гостинице у сай.
– Это немного другое, – откликнулся Робин, занятый переписыванием закорючек со стены дома в блокнот.
Я случайно встретила его на улице, когда шла от Туана, который передал мне новое письмо, касавшееся всё той же книги из первого списка. Я направлялась в торговый район, чтобы пополнить истощившиеся запасы записок. Робин занимался скучными полицейско-инспекторскими делами, поэтому моё общество было ему в радость, хоть я и вновь принялась надоедать расспросами об амулетах.
– Такой, который сай тебе отдала. Они не накапливают энергию, а помогают учителю и ученику лучше чувствовать друг друга и пользоваться силой. У слабых колдунов иногда даже отсутствует чувство местонахождения друг друга. Твой амулет забирал силу для перемещений у колдуна. Скорее всего, амулет украли, и он долго лежал без дела. А те, что ты говоришь, в шкатулке – это не амулеты, это накопители энергии. Они одноразовые.
– Понятно, как батарейки, – сказала я.
Пришлось объяснять Робину, что это такое. Получалось непонятно, я придумывала всё новые и новые примеры, только больше запутывая и колдуна, и саму себя. На самом же деле я оттягивала момент возвращения домой. Сегодня должна была состояться встреча Джея с Тином. Я спросила Робина, не хочет ли он повидать своего старого учителя.
– Только если чтобы посадить его за решётку, – с нехарактерной для него злостью процедил Робин.
Я оставила надежду уговорить его заглянуть сегодня в гости, попрощалась и, быстро заскочив в лавку с записками, поспешила домой. Не хватало ещё навлечь на себя гнев колдуна. Утром он снизошёл до того, чтобы зайти на кухню, когда я тыкала лопаткой омлет. Кулинарный эксперимент в этот раз вспух крупными пузырями, которые ворчали, лопались и старались забрызгать меня маслом. При появлении Джея я отложила лопатку, чтобы он не заметил, как у меня затряслись руки. Он приказал быть дома около семи часов вечера, за пару часов до темноты.
Я пришла гораздо раньше. Джей наверху мерил шагами свой маленький кабинет. Его нервозность передалась и мне, и я сначала помыла стол на кухне, потом отдраила полы, лестницу, но выше подниматься не стала. Когда закончились доступные поверхности, я пересортировала продукты в холодильнике, отметив, что там появилась бутылка вина. Затем я просто села и стала ждать, барабаня пальцами по столу. Что это ты, Екатерина? Не к тебе же гость. Подумаешь, какой-то злобный старикашка!
Когда солнце поравнялось с крышами соседних домов, из коридора раздался голос Джея:
– Не высовывайся, пока я тебя не позову. Принесёшь бутылку вина, поняла?
Я кивнула, хотя он не видел меня от лестницы. Плевать. Колдун вернулся наверх. Видимо, встречать учителя с распростёртыми объятьями или даже просто, без объятий, он не собирался. Буквально через несколько минут хлопнула входная дверь, послышались тяжёлые шаги на лестнице, снова хлопнула, как будто демонстративно, дверь библиотеки.
На веранде было приятно. Внутренний двор заполнился цветами, которые посадил Робин. Дорожки бежали через кустики эхинацеи и островки пёстрых аккуратных ромашек, долговязых космей, ярких календул, мелких маргариток. В свете заходящего солнца порхали бабочки. Я сидела на ступеньке и старалась расслабиться, но даже идиллический вид никак не помогал затушить разъедающее меня беспокойство.
Дверь на балкон на втором этаже была открыта, но оттуда не доносилось ни звука. После случая с Лорой, когда никто не прибежал на её крики, я поняла, что и тут не обошлось без магии. Впрочем, неудивительно, учитывая, что и размеры помещения никак не соответствовали размерам дома.
Похолодало. Я с сожалением ушла на кухню и наблюдала из окна, как солнце садится ниже, тени заполняют сад, а розовые зефирные облака тают в глубокой
