Птичья песня - Яна Ветрова

меня в свой мир, заставляет работать, а сам читает сказки. Он предлагает Лоре работу, чтобы не есть горелый омлет. Он знает, что в кофе яд, даёт мне выпить его, но тут же даёт противоядие. Он стирает Лоре память, но при этом не тратит мою энергию. Вопрос: зачем я ему нужна? Ответ: нет ответа.

Третьей ветке я оставила листок на голове. Робин. Колдун, полицейский. Глава тайной полиции. Хорошо готовит. Обо всех заботится. Улыбается. Свидетель моей клятвы. Полицейский, который помогает творить запрещённую магию. Вопрос: зачем? Ответ: потому что он служит городу. Не людям.

Четвёртая ветка никак не хотела отламываться, а потом встала рядом с остальными, опустив голову. Вот птица-неудачница Екатерина. Сначала позволила обмануть себя сай в отеле. Потом позволила обмануть себя колдуну. Позволила обмануть себя Лоре. Ведь она просто использовала тебя, глупая ты курица. Как и сай, как и колдун. Как и тётушка. Что же ты молчишь, тётушка, и не скажешь мне, что настоящим леди не пристало сидеть на земле, на берегу реки в колдовском мире и играть с веточками. Я пнула ветки, обхватила ноги руками и положила голову на колени.

Если бы Алина не потащила меня в эту поездку! И зачем я ей понадобилась! Она прекрасно проводила время без моего вялого участия… Вдруг в голове заговорил голос, но не тётушкин, а незнакомый, холодный, резкий. По крайней мере, Алина тебя не обманывала. Это ты на протяжении нескольких лет вполне успешно использовала её.

Я помотала головой, прогоняя ненужную мысль, провела руками по лицу. Нечего саму себя расстраивать, другие справляются с этим куда лучше. К берегу прибежали мальчишки с собакой, они хохотали, кричали, бросали палку в реку, а собака, заливаясь счастливым лаем, прыгала за ней, поднимая фонтан брызг. Стало трудно сосредоточиться на своих несчастьях, я покинула убежище и поплелась вдоль берега.

Перед внутренним взором так и крутились ивовые палочки. Лора. Что случилось с её семьёй и когда? Тринадцать лет назад она была ребёнком… Робин, закрывающий глаза на преступления. Возможно, он прав. Я не могла представить Лору за решёткой. Не ту, с перекошенным от злости лицом, а золотоволосую фею. Колдун, которого я не хочу называть по имени. Зачем он дал мне выпить отравленный кофе? Выпил бы сам, раз у него имелось противоядие, а лучше бы вылил.

Стоп, Екатерина. Я остановилась. Я и не заметила, как дошла почти до Рыбного моста. Тропинка вилась вдоль берега между зарослей камыша и неухоженных кустов, среди которых ютились редкие покосившиеся лавочки. За ними берег резко поднимался вверх, к дороге, а дальше выстроились рядами невысокие дома.

Я стряхнула с лавочки грязь и села, задумавшись. Получается, он решил меня на несколько минут обезвредить. Противоядие у него было готово. Ведь если бы он сразу схватил Лору, я могла ему помешать. Например, броситься на улицу за помощью… Тогда ему никакой Робин не помог бы избежать последствий. Не уверена, что я бы от ужаса не встала столбом посреди библиотеки, но и колдун не мог быть уверен, что я не стану действовать. Вдруг бы мы вдвоём с ним справились?..

Снова пришлось помотать головой, и виски пронзила боль. Вот так, тётушка, твой неудавшийся проект по превращению воробья в леди сидит на старой лавке в камышах и гадает, удалось бы убийство или нет.

Я пошла дальше и вскоре вышла на разбитую дорогу, упирающуюся в Рыбный мост. После дождя в глубоких колеях ещё оставались лужи. Пахло болотом и лошадиным навозом. Меня замутило. Мимо, буксуя в грязи, проехала повозка, и я едва успела увернуться от брызг. Возница хохотнул и щёлкнул в воздухе кнутом, чтобы лошадь прибавила шаг.

Мост был тоже исполосован следами колёс. Справа чёрные тучи размывали столбами дождя далёкие горы на горизонте. Слева красовался в лучах солнца замок, а блеск крыш и шпилей старого города слепил глаза. В небольшой гавани у моста толпились лодки, рынок был полон людей. Назло всему, я пошла туда, откуда порыв ветра нёс почти невыносимый запах рыбы.

Это оказалось неудачное решение. Пускай на рынке было не так грязно, как я себе вообразила, но уровень шума в сотню раз превышал привычный. Орали продавцы. Перекрикивая друг друга, торговались покупатели. Чайки галдели и бегали под ногами, ссорились за кусок украденной у зазевавшегося торговца жареной рыбы, от запаха которой слезились глаза. Из-под полосатого навеса валил пар. Повар зачерпывал бумажным кульком из огромной сковороды позолоченных кипящим маслом рыбёшек, его помощница разливала пенное пиво. За высокими столиками собрались рыбаки, у них под ногами требовательно орал плешивый кот. Кто-то кинул ему обглоданный рыбий скелетик.

Прижав рукав к носу, я нырнула между палатками и оказалась в узком пространстве между стен домов. Перепрыгивая через мусор и лужи, я протиснулась на улицу. Здесь всё пропиталось рыбным запахом. Я взяла левее, чтобы выйти к Элле, но однообразные улочки никак не заканчивались. Мною овладело такое отчаяние, которого я раньше не знала. Оказавшись посреди очередной серой, непримечательной улицы, я прислонилась к стене и закрыла глаза.

Головная боль ритмично ударяла в виски, кровь шумела в ушах, грудную клетку сдавило. Мне не выбраться отсюда. Как глупо было рассказывать себе сказки о возвращении домой. Нет больше никакого дома. Я шумно вдохнула воздух – вот она, реальность. Не там, в воспоминаниях о доме, не в выдуманных историях по ту сторону экрана, а здесь, во влажном рыбном воздухе и неровных камнях мостовой.

Кто-то толкнул меня по ноге, и я открыла глаза. О мои джинсы тёрлась чёрная кошка разбойничьего вида. Она почти беззвучно мяукнула и медленно пошла по улице, оглядываясь и словно приглашая следовать за ней. Хорошо, магический мир, я буду играть по твоим правилам.

Как ни странно, кошка не привела меня к избушке на курьих ножках или пряничному домику, а оставила на берегу Эллы. Я и глазом моргнуть не успела, как она скрылась за углом, но не стала преследовать её дальше. Неподалёку была лавка Руты, но мне казалось, что стоит мне увидеть продавца книг и его жену, как я расплачусь и расскажу им всё. И кто знает, что со мной сделает колдун, прежде чем его схватит Совет.

На знакомых улицах мне стало спокойнее, и отчаяние перестало распирать грудь, собравшись комком в районе солнечного сплетения. Я вышла к Дому всех богов, молча обошла брата Аида, бросившегося навстречу с листовками, и направилась к Старому рынку, который как раз открылся. Он и правда отличался от остальных рынков. Даже навесы над столами выглядели богаче – тяжёлая ткань густых оттенков оранжевого, бордового, изумрудного, пурпурного