Птичья песня - Яна Ветрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С самого утра я нарвалась на костлявую мадам лет пятидесяти в оранжевой мантии и шароварах в мелкий цветочек, которая, только увидев подпись на конверте, смяла его в кулаке и свободной рукой прочертила сверху несколько линий. В тот же миг на землю посыпались тлеющие кусочки бумаги. Женщина тонким голосом прокричала: «Чтобы я тебя здесь больше не видела!» и захлопнула дверь. Я попятилась, а потом развернулась и поспешила прочь от этого дома.
Отбежав на безопасное расстояние, я прижалась к стене и успокоила сбившееся дыхание. Мне стоило великих трудов не расплакаться прямо на месте. Кто знает местные обычаи, может, тут принято убивать гонцов, приносящих плохие известия, и испепелять курьеров от несимпатичных колдунов! Следующие адресаты оказались не агрессивными, но и не слишком приветливыми.
В книжной лавке Рута непритворно удивился, когда я попросила экземпляр «Сказок трёх сестёр» и сборник детских стихов. Что это такого серьёзного господина колдуна на глупые истории потянуло! Элла была рада меня видеть и сразу набросилась на мужа, что он категорически неправ, потому что в старых сказках можно найти упоминания о древней магии. Ведь все остальные источники Совет запретил. Оказалось, что Совет с момента разрушения мира начал охоту за сохранившимися книгами. До сих пор он старательно отслеживает, не всплывут ли где-то дневники колдунов прошлого или переписанные от руки старые книги, и каждый год придумывает, что бы ещё нового запретить. «Недолго им и до сказок добраться!» – пробурчал Рута.
– А ты, Рина, знаешь сказки трёх сестёр? – поинтересовалась Элла, наливая мне чай.
Три сестры, Илу, Инки и Итта, сидят в домике на болоте, ткут ковры и рассказывают друг другу сказки. Если заблудившийся путник будет хорошо себя вести, то его угостят чаем, который готовит Илу из крапивы и мха, и расскажут сказку, сюжет которой появится на новом ковре. А если путник придётся сёстрам не по душе, то они превратят его в лягушку. Впрочем, Итта и без причины может превратить незваного гостя в какую-нибудь болотную тварь. Инки самая добрая из сестёр и провожает путника до края болот. Вообще-то даже сёстры не знают, кто из них Илу, кто Инки, а кто Итта, ведь они каждый день меняются. Обычно никто не хочет быть Иттой, потому что она самая вредная. Кроме того, все, кто был на болотах, рассказывали разное – кто-то видел в домике трёх уродливых старух, кто-то – трёх молодых женщин, а кто-то вообще смешливых девчонок со светлыми волосами, отливающими болотной зеленью.
–Так и сказки, которые рассказывают три сестры, всегда о превращениях. Моя любимая – про мальчика-соловья, а у Руты – Сон о короле-лисе.
– Ничего подобного! – воскликнул Рута. – Во-первых, это вообще не сказка трёх сестёр, а во-вторых, король-лис – это в принципе не сказка!
– Король-лис – не сказка! – передразнила его Элла. – Ты ещё скажи, что Лисий город существует!
– А то не существует, по-твоему? – взвился Рута. – Ещё десяток лет запретов, и тень мира переведут в разряд сказок!
Я бы с радостью осталась и послушала забавные препирательства этой парочки, а ещё лучше какие-нибудь из сказок трёх сестёр, но у меня оставалось последнее письмо.
Особняк находился на той же стороне реки, что и дом колдуна, но выше по дороге, огибающей холм. Мне ещё не доводилось бывать так далеко от дома. Отсюда не было видно замка, а сегодняшний дикий ветер из долины гулял на полную, не ограниченный холмами, защищающими город. Его не останавливали те редкие деревья, что покрывали пологий склон. Здесь соседи не отгораживались друг от друга кустарником, только цветущие кусты одиноко торчали среди аккуратно постриженных газонов. Я то и дело убирала волосы, но они всё равно лезли в лицо, и получше заворачивалась в клетчатый шарф. Тут чувство вкуса подвело Алину – шарф не подходил вообще ни к чему из остальной одежды.
К порогу нужного мне дома вели строгие квадратные плиты. Дверь открылась, не успела я постучать. Темноволосый мужчина с рыжей бородой взял конверт и со снисходительной улыбкой стал читать письмо. Наконец, он вложил его обратно в конверт, порвал надвое и протянул мне. Я потянула руку, и тут мужчина ловко схватил меня за запястье. Я дёрнулась, но он сжал сильнее и повернул мою ладонью вверх.
– Клятва души… Или? – он осмотрел меня с ног до головы. – А ты даже и не отсюда.
Я тяжело дышала и тянула руку на себя. Он взмахнул ладонью у меня перед лицом и пробормотал:
– Магии не видно… Зачем же тогда?.. – он вдруг приблизил лицо к моему и зашептал: – Ты вообще знаешь, с кем связалась? Он снова нарвётся, понимаешь? И уж на этот раз Совет не оставит ему лазейку. Думаешь, о тех, кто с ним раньше работал, Совет просто забыл? А с тобой что будет, подумала? Что он тебе наобещал?
Я попыталась вывернуться, но никак не получалось, и в отчаянии я сделала то единственное, что умела – представила между нами зеркало и ещё раз как следует дёрнула руку. Колдун разжал хватку, я тут же вырвалась и сломя голову побежала прямо по газону к дороге.
– О себе подумай, девчонка! – донеслось мне вслед, и я чуть не поскользнулась на траве.
И вот теперь я лениво наблюдала, как Лора варит кофе, и думала о себе, когда вдруг хлопнула входная дверь, и на кухню заглянул Робин в полицейской форме. От неожиданности Лора резко повернулась и задела локтем турку. Та немедленно упала, кофе залил плиту и пол и испачкал светло-синее платье девушки.
Я подскочила на стуле от сопровождавшего всё это грохота. Ну надо же, не одна я, оказывается, умею проворачивать такие фокусы! Робин, чувствуя себя виноватым, собрался принести тряпку из кладовки, но я его опередила – нечего туда соваться всяким любопытным полицейским. Я нашла тряпку и заодно перевесила кеды в уголок, заново завязав узел на шнурках – как мне казалось, прочнее.
Лора уже мыла турку и тёрла её с такой силой, как будто та была виновата в том, что упала с плиты.
– Не беспокойся, Рина, я всё уберу! – воскликнула девушка и вырвала у меня из рук тряпку.
Я пожала плечами, устав удивляться её энтузиазму. Я только заметила, что у неё дрожат руки. Вот так, перфекционизм до добра не доведёт. Робин не знал, куда себя деть, и я предложила
