Альфа - сверхсекретный отряд КГБ - Михаил Болтунов

В Вильнюсе жили на призывном пункте. Помню, днем, накануне штурма, в баскетбол играли. Оказывается, Виктор здорово играл. Его все пытались отодвинуть, но наше третье отделение выиграло. А вечером поступила команда: срочно прибыть в Северный городок. Приехали, подогнали бронежилеты, каски, рации проверили. Произвели боевой расчет: кто куда идет, какую дверь открывает. Задача была: войти, отключить аппаратуру и сдать все под охрану десантникам.

...Пошли. Все, до единого. И не было там никаких истерик и отказов выполнять приказ. Бунич пишет: "Лейтенант Шатских решительно отказывается принимать участие в акции, связанной с убийством людей". Надо быть идиотом, чтобы сегодня отдать приказ: "Иди и убивай". Не было такого приказа и не могло быть. Если бы кому-то хотелось побольше убить "непокорных" литовцев, то не надо было привлекать спецподразделение, хватило бы нескольких автоматчиков. Не трудно представить, что значат тридцать-сорок человек с пулеметами или автоматами перед тысячами людей, стоящими плечом к плечу. Игорь Бунич пишет: "Ночью 13 января группа "Альфа", убив 13 человек, захватила телецентр в Вильнюсе".

Что же это за бойцы спецподразделения, которые, стреляя в толпу из автоматов, "убили 13 человек!" Еще раз подчеркнем: стреляли из автоматов, в упор, по толпе!..

Нет, "Альфа" в народ не стреляла. Помните, мы говорили: бойцы даже в преступников стреляют в крайнем случае. Потому что думает прежде всего о последствиях каждого выстрела.

Из секретного отчета группы "Альфа".

"Лишь восемь сотрудников из группы подполковника Е.Н. Чудеснова проникли на 2-й этаж телецентра, прервали передачу из центральной аппаратной.

В помещении телевышки сотрудники столкнулись с организованным сопротивлением со стороны охраны "Скучиса". Охрана пустила в ход брандспойты с холодной водой, раздавались хлопки выстрелов. Двери и лестницы оказались забаррикадированными мебелью и различными устройствами.

Против сотрудников были использованы дубинки, "заточки", тяжелые бытовые предметы. Все, кто был в здании телецентра, одели противогазы. На первом этаже обнаружены бутылки с бензином. Все лифты оказались отключенными.

Отступив на второй этаж, охрана включила противопожарную систему и в помещения под давлением стал подаваться газ фреон.

Общее руководство операцией осуществлял подполковник Головатов М. В."

М. МАКСИМОВ:

- Внутрь "влетели" мгновенно, милицию обезоружили. Они стоят, глазами хлопают. Командую: "Сдать оружие!" Вижу, милиционеры в шоке. Пришлось объяснять: "Ребята, я понимаю, что значит сдать оружие, сам человек военный. Но у меня есть приказ. А теперь будьте благоразумны, выйдите к толпе и попытайтесь ее сдержать".

Они действительно вышли и сдерживали народ. И все-таки разъяренные люди ворвались на первый этаж. Самое страшное - агрессивная молодежь. Все пьяные. А нас перед ними пять человек.

Я был сверху, слышу - зовут, нужна помощь. Спустился, а у меня две имитационные гранаты и больше ничего. Вытаскиваю одну из них, предупреждаю: "Если вы не выйдите, бросаю". Провокаторы за спинами кричат: "Не бойтесь, он не бросит, он врет. У них холостые патроны, это взрывпакет!" И ведь знали и про холостые патроны, и про взрывпакет, только почему-то потом газетчики говорили совсем другое. Мол, боевыми мы в них стреляли.

В общем, бросил я эту имитационную гранату. От нее сильная вспышка и дым, немножко пугает. Пока толпа замешкалась, мы выдавили ее из здания. На выходе меня сфотографировали, потом мой портрет висел у Дома правительства: приговорен к смерти.

М. КАРТОФЕЛЬНИКОВ

- Когда мы вошли в здание телебашни, ее защитники перед внутренней лестницей выстроили баррикаду. Ручки кресел сцепили так, что растащить невозможно. Телефон, свет отключили.

Первые две группы побежали вверх, а я задержался внизу. Вдруг два оглушительных взрыва, видимо, бомбы-самоделки. Саша Евдокимов оглох, меня взрывной волной ударило о стену.

Под утро, когда мы покидали центр, в нашу сторону велся сильный автоматный огонь. Решили в "броне" ехать, вызвали бронетранспортеры. И правильно сделали. Проезжая под мостом в Северный городок, подверглись нападению: на один из бронетранспортеров обрушили бетонную глыбу.

На провокации мы не отвечали.

Из секретного отчета группы "А".

"После выполнения задания, обе группы в 03 часа 30 мин. возвратились в расположение войсковой части 22238.

На обратном пути колонну обстреляли из автоматического оружия, один из БТРов пытались поджечь."

Игорь Бунич утверждает иное. "Передав охрану телецентра десантникам, боевики бросились к парламенту, где их ждал сюрприз, и весьма неприятный. Здание парламента по призыву Президента Литвы Ландсбергиса окружили десятки тысяч людей. Становилось ясно, что без армии здесь не справиться...

Карпухин (вот уж воистину - раздвоение личности! - М. Б.) бросился к коменданту города просить батальон десантников. Но доведенный уже до истерики генерал-полковник Кузьмин заорал на коменданта, требуя немедленно убрать боевую технику с улиц города. Операция провалилась."

Да нет, не провалилась. Если брать именно военную сторону, то операция прошла успешно. Задачу, которая ставилась перед "Альфой", группа выполнила. Крохотной горсткой людей она пробилась через многотысячную толпу и отключила аппаратуру.

Однако возникает вопрос: ради чего парни рисковали собой? Ради каких высоких целей погиб молодой лейтенант Виктор Шатских? Кто в конце концов отдал приказ устроить грандиозную провокацию и бросить "Альфу" в вильнюсское пекло?

На эти вопросы доселе ответов нет. Ни один из высоких руководителей не взял на себя ответственность. Как повторял сатирик Михаил Жванецкий: "Совсем не выговариваются слова: я вами руководил, я отвечаю за все".

Снова хочется "бросить взгляд за океан", послушать полковника Чарльза Беквита. Вот что он рассказывает о совещании в Белом доме 16 апреля 1980 года, накануне операции в Иране "Пустыня-1" по освобождению американских заложников.

"...После того как совещание закончилось, все встали. Президент Картер обратился ко мне:

- Мне бы хотелось увидеться с вами, полковник Беквит, перед вашим уходом.

В кабинете было очень тихо. Президент подошел ко мне.

- Я хочу попросить вас сделать для меня два одолжения.

- Сэр, все, что от вас требуется, это назвать их.

- Во-первых, мне бы хотелось, чтобы перед вылетом в Иран, вы собрали всех ваших людей. Во-вторых, передайте им мое послание. Скажите, что в случае провала операции, все равно по каким причинам, виноват в этом буду я, а не они".

Ну как тут в очередной раз не позавидовать американцам. Прекрасные слова сказал Президент. Он посылает людей на смертельно опасное дело - он берет на себя всю полноту ответственности.

Как бы хотелось "Альфе" утром 14-го нечто подобное услышать из уст своего Президента. Но М. С. Горбачев сказал, что узнал о случившемся только рано утром. Сообщение о трагедии, оказывается, застало его врасплох.

... Пройдет несколько дней и альфовцы похоронят своего боевого товарища. Им будет о чем подумать у его могилы...

До августа 1991-го оставалось полгода. И кто знает, не лейтенант ли Шатских своей трагической смертью спас жизнь Президента России Бориса Ельцина?

Август перевалил за середину, а генерал Виктор Федорович Карпухин так и не выбрал время съездить к отцу. Батя жил на даче, звал к себе хоть на денек-другой. А сын... "Непутевый сын", - подумал про себя Виктор Федорович и решил: завтра, в субботу, хоть камнепад с неба, он едет к старику.

Ведь ждет его отец! Будет слушать, склонив седую голову. Виктор Федорович недавно вернулся из Карабаха: эх, что видел-перевидел, стоит ли травмировать отцовское сердце? Но ведь ничего не поделаешь - придется рассказывать, разволнуется батя. Да какое уж тут спокойствие, когда в мирное время гибнут люди.

Виктор понимал, как горько будет слышать все это отцу. Так же горько рассказывать сыну.

"За что ж мы воевали, за что? - в который раз будет спрашивать отец. - Чтоб все вот так пошло прахом?"

Тяжко ему, фронтовику, полковнику в отставке Федору Карпухину, который встретил войну в первый ее страшный день у города

Стрый на Львовщине, глядеть на то, что творится в стране. Отец никогда ни в чем не упрекал Виктора. Да и в чем упрекать: сын-то, отцовская гордость, - генерал, командует орлами, которые и в огонь и в воду... И сам Виктор в огне бывал, под пулями, смерти в лицо заглядывал. И все же, все же, все же...

На них, сорокалетних, разве нет вины за то, что творится сегодня в стране? Думал над этим Карпухин-младший, думал...

Ну в чем, собственно, его, Виктора Карпухина, генерала КГБ, начальника антитеррористического подразделения вина?

Вырос в гарнизонах - на чемоданах, на коробках, на скрипучей солдатской кровати с инвентарными хозномерами. Иного не знал, не ведал. Рано научился стрелять, водить мотоцикл. Хлебал щи да кашу из солдатского котелка.