Когда боги закрывают глаза - Татьяна Степанова

Прошло минут пять, прежде чем калитка открылась. Катя увидела полную невысокую женщину в шерстяной накидке по случаю прохладного вечера.

– В чем дело?

– Мне надо поговорить с вашим сыном. Он здесь?

– Нет. Его нет.

Катя глянула направо – на асфальтированной площадке под навесом две машины. Одна – новая «Тойота», а вот вторая очень похожа на то самое черное «корыто».

– Он здесь. Вот же его машина.

– Хорошо, пусть так, мой сын сейчас со мной. Что дальше?

– Мне надо с ним поговорить.

– О чем?

Катя обратила внимание, что суровый адвокат Рождественская обе руки держит под своей накидкой и одновременно преграждает им с Мещерским путь к дому своим массивным бюстом.

– Об убийстве его товарища Данилы Клочкова. Что, мы так и будем стоять тут у калитки или, может, пройдем в дом?

– Василий! Марш сюда!

От зычного окрика адвоката Мещерский, который и так чувствовал себя в этом негостеприимном месте очень неуютно, аж подскочил, хотя звали не его.

Из-за угла дома вышел высокий тощий паренек в рваных спущенных джинсах. Тот самый, Катя его узнала. Вася Азаров собственной персоной.

– Ты все слышал? – спросила адвокат.

– Да, мама. Я его не убивал. Я же все рассказал тебе!

– Члены оперативной группы, прибывшей на место, видели вас сегодня днем, как вы убегали. Лично я вас тоже видела, – сказала Катя. – Вам нет смысла запираться.

– Он не обвиняемый, и это его право не давать показания, – мамаша Азарова застыла в боевой стойке, как статуя.

– За отказ от дачи показаний существует уголовная ответственность.

– Без адвоката, я имела в виду.

– Но вы же адвокат, и весьма квалифицированный, насколько я слышала.

Бац! Бац! Они обменивались ударами, Мещерскому, совсем приунывшему, слышался звон рапир.

– Мамочка, я его не убивал! Я сам не знаю, мы же не хотели ничего плохого, я вообще думал сначала, это такой прикол, – Вася Азаров внезапно всхлипнул. – Данька… как я теперь без него…

– Заткнись, мы же договорились, говорю только я, – цыкнула на него мать.

– Но мы приехали, чтобы допросить вашего сына, – не сдавалась и Катя. – И так просто мы… я отсюда не уеду, даже не надейтесь. Вася, слушай, что я тебе скажу – в твоих интересах сказать всю правду!

– Да я не лгу, я его не убивал!

– Василий, прекрати истерику и заткнись, – мать Азарова повысила голос. – Мой сын все мне рассказал. Он не убийца, он просто идиот. Он всегда шел на поводу у своего приятеля, вечно делал все, что тот хотел. Не мог ни в чем ему отказать. И в результате вот, пожалуйста, – хлебает все это дерьмо по полной. Насколько я представляю ситуацию, моему сыну теперь тоже угрожает опасность. Васька, помолчи, говорю я!

– Но, мама… ой, кто это там?! – Василий Азаров внезапно отпрянул назад. – Я кого-то видел только что там, у калитки.

Катя обернулась – темный сад, темная дорога, час поздний – пока ехали, пока искали адрес, пока тут вот пререкались.

И тут мамаша Азарова сразила их буквально наповал – она наконец-то выпростала руки из-под широкой накидки и вскинула короткоствольное помповое ружье, целясь в кусты у забора.

– Кто здесь? Считаю до трех, если не выйдете с поднятыми руками, снесу башку к черту! Я сумею защитить своего сына. Ну?! Выходите, раз, два…

– Три. Опустите ружье, адвокат Рождественская, вы в своем уме?

К забору шагнул Август Долгов.

– Федеральный спецагент Август Долгов. Опустите ружье.

Катя… у нее отлегло от сердца. Кто знает, что там могло выскочить из тьмы секунду назад…

– Это наш коллега из ФСБ, – сказала она мамаше Азарова. – Опустите ружье, не то он гарантирует вам крупные неприятности. Не чините препятствий служителям закона, адвокат.

Мещерский поражался втихомолку – как Катя порой может изъясняться, на каком-то совершенно инопланетном языке.

– Как вы здесь оказались? – спросила Катя Долгова.

– Нет, это вы как тут оказались, да еще на пару с одним из наших свидетелей, – Август глянул на Мещерского.

– Я же видела, как он убегал, – Катя кивнула на Азарова. – И решила его разыскать. Но это целая история, я потом вам рапорт напишу, если нужно.

– А мы с полковником нашли в той квартире ноутбук. А там полно фоток, полно счетов по платежкам и адреса, даже паспортные данные, даже номера зачетных книжек. – Август хмыкнул, повернулся к Азарову. – Когда сбегаешь с места убийства, парень, что ж столько хвостов за собой оставлять?

– Я Даньку не убивал, я клянусь вам. Я был тут дома с мамой эти дни, у нас ремонт наверху начинается, мама хотела, чтобы я взял на себя переговоры с работягами, поэтому я приехал. А Данька не возражал, он… мне показалось, даже рад был, что услал меня, – Азаров смотрел то на мать, то на Катю, то на Долгова. – Я сам не знаю теперь, что происходит. За что его убили. Мы же не хотели ничего плохого. Я вообще думал, будто мы просто прикалываемся, все это из-за Верки… А теперь я даже не знаю, что думать. И я боюсь, когда я увидел его там, в квартире, мертвого, я…

– Вася, пожалуйста, расскажи нам все, – попросила тихо Катя. – Это очень важно.

– Конечно… мама, я им тоже все расскажу, как и тебе, хорошо?

Адвокат-мамаша опустила помповое ружье дулом вниз.

– Не распускай нюни, ты же мужик, – бросила она сыну. – И не ври по мелочам, ты это любишь, я знаю. Все пошли в дом. Переговоры продолжим там.

– А я вас недооценил, Катя, – усмехнулся Август Долгов. – Ловко вы его вычислили. Нам с Гущиным больше времени понадобилось.

– А где Гущин? – спросила Катя.

– Он со своим приятелем начальником МУРа поехал на Петровку, мы договорились, что я допрошу Азарова и вызову потом опергруппу из УВД, чтобы они забрали его.

– Вы решили задержать парня? Вне зависимости от того, что он нам сейчас расскажет?

– Мы все его видели на месте убийства, – сказал Долгов. – Так просто это уже не отбросишь. И потом, вам не кажется, что в вашей полицейской камере он будет в большей безопасности, чем на свободе?

– У вас есть конфеты с собой?

– Барбариски только, хотите?

– Дайте, пожалуйста, спасибо. – Катя развернула фантик. – Мне от сладкого тоже как-то стало думаться лучше.

– Это потому, что у вас, как и у меня, дефицит глюкозы в стрессовых ситуациях.

Мещерский взирал на них, как на ненормальных. От конфеты, предложенной Долговым, он отказался.

Глава 43

Obscura Reperta – темные, темные изыскания

– Итак, – сказал Август Долгов, когда все они очутились в доме, в просторном холле, где и правда пахло ремонтом. – Когда ты, парень, видел Данилу Клочкова в последний раз?

– Мертвым в нашей квартире, которую мы снимаем. Сегодня, – Вася Азаров, едва сдерживая слезы, посмотрел на мать, на Мещерского. – Пахло, но я думал, что он просто упился на радостях вдребадан. Подошел, сказал – ну что, старичок? А потом увидел кровь и эти ужасные пятна у него на лице, он там пролежал все эти дни на полу. А я… и зачем я только уехал? Какого черта, мама, ты затеяла этот ремонт?!

– Не кричи на мать, – велел Август Долгов. – С какой такой радости твоему приятелю было упиваться?

Катя слушала, как он ведет допрос. И отметила, что допрашивает он сейчас по-иному, не так, как разговаривал со свидетелями раньше – с Мещерским, например. Сейчас более агрессивно и жестко. И еще она видела под его расстегнутым пиджаком кобуру. Ясно, что он отправился в Клин задерживать подозреваемого не с голыми руками. Оружие, видимо, всегда было при нем. Но если прежде под пиджаком этого не было заметно, то сейчас Август Долгов хотел показать этому парню, что люди к нему приехали крутые и по серьезному вопросу.

– Ну он же… слушайте, мы не хотели ничего плохого. Я сначала вообще думал, что это все из-за Верки Холодной, он же в нее втрескался вроде как. А потом, уже после всего этого шухера, когда его вдруг по телику показали, он мне сказал – нам причитается крупный гонорар. Тебе и мне.

– Какой еще гонорар? Я ничего не понимаю, – Август Долгов встал и оперся руками на спинку кресла. – Когда ты видел своего приятеля живым в последний раз?

– В клубе, где все наши тусуются. В тот вечер. Он был с Веркой, и я… я вообще обалдел от того, что все так громко получилось. А он уже под утро сказал мне – все путем, старичок, нам причитаются хорошие деньги. Прости, что не сказал тебе раньше. Но это вовсе не моя идея, понимаешь? Мне… то есть нам все это заказали. А теперь заказчик рассчитается с нами.

– За что рассчитается?

– За тот наш перформанс в Амбрелле.

– За ночной поход, что ли, когда Клочков повел в больницу группу?

– За перформанс, – повторил Вася Азаров и облизнул сухие губы. – Честное слово, лично я не хотел ничего плохого. И я понятия не имел, что все это Даньке кто-то заказал. Я думал, что это все из-за Верки. Из-за нее он все это затеял. Она же с другим гуляла, они даже жили вместе на съемной хате, ну, я думал, что Данька хочет ее таким способом отбить. У нее же отец невозможная шишка, и богатые они, и со связями. Такая невеста была бы для Даньки. Я не завидовал. Когда он предложил ее непременно позвать в группу экстремалов, я из кожи вон лез, старался для него. Потому что он настаивал, чтобы Верка с ним обязательно пошла в Амбреллу.