Кровавая осень - Брайан Макклеллан

Он задрал сорочку и продемонстрировал еще несколько шрамов на животе.

– Сломали мне запястье, когда я отказался отвечать на их вопросы, так что обломок кости разрезал кожу. Боже, я не кричал так с детства, когда по моей ноге проехался груженый фургон.

– В Альватон? – переспросил Таниэль. По пути на переговоры он побеседовал немного с Олемом, телохранителем Тамаса, который рассказал кое-какие подробности злополучного похода Седьмой и Девятой бригад по землям Кеза и Делива. – Это ведь было совсем недавно?

– Деливские целители оказались умелыми мастерами. Я велел им оставить шрамы, чтобы было потом о чем рассказать. – Гэврил помолчал немного. – Я слышал, что случилось с Бо. Если его успеют довезти до деливцев, он вернется живым и здоровым.

Только не с такой ногой, сожженной до кости. К тому же это «если» – очень важная оговорка. У Таниэля перехватило горло.

– И ты не винишь Тамаса за это?

– За что?

Гэврил громко рыгнул и снова глотнул из фляги.

– За то, что тебя поймали кезанцы. За то, что они пытали тебя.

– Давай говорить прямо. – Тень промелькнула по лицу Гэврила. – Единственный, кто виноват в том, что меня поймали кезанцы, – это я сам. И когда это случилось, Тамас пришел выручать меня. Ради моего спасения он провел солдат через бездну и заключил сделку со своей давней любовницей, которую бросил когда-то. Парень, за свою жизнь я бросил многих женщин и могу с уверенностью сказать, что помириться с любой из них труднее, чем сдвинуть горы. Особенно для такого гордого человека, как Тамас.

Эта вспышка удивила Таниэля. Он открыл было рот, но Гэврил не позволил ему произнести ни слова.

– Я обвинял Тамаса во многих несчастьях, случившихся в моей жизни. Иногда заслуженно, хотя в самом страшном из них – нет, должен признать, в этом его вины не было. Кроме того, попав в плен к кезанцам, я смог сделать то, о чем даже не мечтал.

– Что именно?

– Плюнуть в лицо человеку, убившему мою сестру.

Неподалеку хрустнула ветка, и в темноте возник чей-то силуэт. Таниэль прищурился и понял, что пороховой транс постепенно начал слабеть. К костру подошла Влора.

– Гэврил, вы не оставите нас на минутку? – спокойно попросила она.

Мастер Горного дозора шумно вздохнул и поднялся на ноги.

– Мне все равно нужно отлить, – проворчал он и затопал в темноту.

Влора не села на место Гэврила, а устроилась по другую сторону костра. Таниэль смотрел на огонь, шестым чувством ощущая, как она сверлит его взглядом. В памяти снова возникло видение темной спальни и смятых простыней. Щеки Таниэля сами собой, против его воли, запылали.

Он взял ветку и сунул ее в огонь.

– Зачем ты пришла?

– Поговорить, – тихо ответила Влора.

– Что ж, – пробормотал он. – Начинай.

– Я…

– Зачем ты вообще оказалась здесь? – перебил ее Таниэль.

Раздражение из-за вынужденной задержки наконец-то нашло выход, и слова прозвучали громче и резче необходимого. Солдаты у дальних костров подняли головы и оглянулись на него.

– Зачем ты преследуешь меня?

– Преследую? – озадаченно повторила Влора. – Я просто хочу помочь тебе.

– Почему? Может, это Тамас тебя послал? Нет. Думаю, что нет. Ты нужна ему в предстоящем сражении с кезанцами. Мы с тобой – лучшие стрелки в армии, и он не послал бы тебя сюда в такой решающий момент.

– Я сама его попросила.

Таниэль наклонился вперед, так что пламя костра едва не обожгло лицо:

– Почему?

Ему показалось, или в глазах Влоры действительно блеснули непролитые слезы? Впрочем, сейчас это не имело значения. Он должен услышать ответ. Все остальное внезапно оказалось неважным.

– Мы с самого детства были друзьями. Потом стали любовниками. Ты вырвала у меня сердце и бросила на землю. – Он яростно махнул рукой. – Потом посыпала солью и поджарила на медленном огне. – Кажется, кто-то в лесу рассмеялся, но он не обратил на это внимания. – Зачем ты так посмеялась надо мной?

Лицо Влоры как будто расплылось и собралось вновь. Боль в глазах утекла прочь, сменившись стальной решительностью. Губы твердо сжались, скулы напряглись, и Таниэль ощутил в ней вызов, как старый моряк заранее узнает приближение шторма.

– Ты думаешь, мне было приятно два года оставаться одной? До той ночи, когда ты так неожиданно приехал, у меня никогда не было любовников. Однажды Бо поцеловал меня, когда мы были еще подростками, но я не позволила ему зайти далеко.

– Что он сделал?

Таниэль вдруг почувствовал себя всадником, чья лошадь только что потеряла подкову.

Влора не заметила его волнения.

– У меня не было других любовников, но я слышала много рассказов про Таниэля Два Выстрела, героя войны в Фатрасте. Как ты убивал кезанских Избранных направо и налево, как ухлестывал за сотнями женщин, как всюду появлялся с этой маленькой ведьмой-дикаркой.

– Я никогда не изменял тебе.

– А я слышала другое.

– Это только слухи. А я видел тебя в объятиях другого мужчины. Собственными глазами.

– Прости меня!

Таниэль в ярости рванулся вперед прямо через костер, но внезапно остановился на полдороге:

– Что?

Влора сердито раздула ноздри:

– Я уже третий раз пытаюсь тебе сказать. Это была ужасная ошибка. То, что ты уехал в Фатрасту. То, что я спала с этим хлыщом. Одна ошибка за другой.

Таниэль медленно опустился на свою скатку. В глубине души он хотел броситься к Влоре, взять за руки и успокоить, но это только… запутало бы все. Они наделали много глупостей, и здесь уже ничего не изменишь. И у него есть Ка-Поэль. Если она еще жива.

«Влора думает, что я лгу, – вдруг озарило его. – Что мы с Ка-Поэль были любовниками все эти два года».

– Влора… – Таниэль несколько месяцев не позволял себе произносить это имя, и теперь оно показалось чужим. – Я и Ка-Поэль… Мы только недавно… – Он так и не договорил. – Просто я должен спасти ее.

– Мы должны, – поправила Влора.

Это что-то вроде извинения? Или жертвы?

– Почему?

Таниэлю необходимо было это понять.

– Потому что она все еще любит тебя, безмозглый осел, – донесся из темноты, откуда-то слева, голос Гэврила.

Таниэль понял, что именно этот смех слышал чуть раньше. Он вскочил на ноги и выхватил шпагу, собираясь разрубить гиганта надвое.

Влора оказалась быстрее. Она рванулась в темноту, притащила Гэврила к костру, швырнула на землю, словно ребенка, хотя он был вдвое больше ее, и встала над ним, разгневанно выпятив подбородок.

Они не сразу поняли, что Гэврил корчится от смеха, такого неудержимого, что по его лицу текут слезы. Влора наступила сапогом ему на ребра. В ответ раздалось сдавленное уханье и новый приступ смеха.

– Что в этом забавного, жирный ублюдок?

Она схватила Гэврила за волосы и подняла на колени, но тут смех внезапно прекратился, а глаза угрожающе сверкнули.

– Влора…

Таниэль шагнул вперед, готовый броситься между ними.

– Вам так нравится совать нос в чужие дела? – гаркнула она прямо в ухо Гэврилу. – Что ж, Таниэль, этот волосатый шут – твой родной дядя. Он не признался в этом тогда, на Южном пике, потому что слишком стыдился показаться перед тобой в облике пьяницы из Горного дозора. А потом не хотел говорить, потому что… ну хорошо, я не знаю почему.

Она пнула Гэврила сапогом в ребра и ушла в темноту.

Гэврил ловко перекатился по земле и встал на ноги. Он утер слезы с глаз, посмотрел вслед Влоре, а затем повернулся к Таниэлю и, перехватив его взгляд, смущенно усмехнулся:

– Хочешь выпить?

Он протянул флягу.

– Мой дядя? – ошеломленно повторил Таниэль.

Гэврил отвесил ему глубокий поклон:

– Жакола из Пенсброка. К вашим услугам, дорогой племянник.

27

При одном лишь воспоминании о последнем визите в Воздушный дворец Адамата охватывала дрожь. Полгода назад фельдмаршал Тамас поручил ему выяснить, что означали предсмертные слова членов Королевского совета Адро. Огромный темный парк в ту ночь никем не охранялся и вызывал смутное чувство беспокойства, которое не отпускало инспектора даже теперь.

Хотя он прекрасно понимал, что нынешнее беспокойство было совсем иного рода.

На лорда Кларемонте работал покойный Ветас. И тот, кто мог нанять на службу такого монстра, безусловно, и сам был не меньшим чудовищем. Всеми фибрами души Адамат хотел бы сейчас развернуться и убежать, вернуться домой, запереть дверь и никогда больше не браться ни за какую работу в этом городе – и будьте прокляты и Рикард, и Тамас, и Кларемонте, и все остальные, вовлеченные в эту ужасную пляску смерти.

Но он обещал помочь Рикарду и поэтому лишь одернул сюртук и отряхнул шляпу.

Заброшенный Королевский сад за это лето совсем зарос. Его охраняли десятки часовых, одетых в цвета Гурло-Бруданской торговой компании. Карета Адамата прокатилась по подъездной дороге, мимо огромных, отделанных серебром ворот, затем вдоль фасада дворца, наконец повернула за угол и остановилась возле черного хода.