Грани отражения - Джулс Бичем

Она могла бы уйти, если бы сильно хотела. Но Лия не хотела. В какой-то момент этот дом стал для неё надежным убежищем от разрушенных иллюзий, поворота в никуда и спасением от ещё больших ошибок. И она не смогла бы бросить всё, не попрощавшись с Яном. Пусть  даже он не поймет, какую роль сыграл во всем.

Однажды вечером он вернулся. Лия знала, что он возвращается, еще не видя, что его машина подъезжает к дому. Она просто знала, что он близко. Каким бы ужасным собеседником Дорнот не был, какие ненормальные мысли не роились в его голове, Лия была рада, что они вновь под одной крышей. Она кубарем скатилась с подоконника, дождавшись, когда по её расчетам он войдет в дом, и вышла навстречу к лестнице, зная, что он направится в свою комнату, минуя её.

И не ошиблась. Ян поднимался по ступенькам лестницы, медленно преодолевая каждую как препятствие. Лия смотрела на него, чувствуя, что перед ней словно другой человек, на плечах которого лежал тяжелый груз, отдававшийся в каждом шаге усталостью. Словно поддернутое тенью лицо, осунувшийся и усталый вид. Что произошло с ним за эти две недели отсутствия? Лия сделала еще шаг навстречу, но он, как тень, прошел мимо, даже не взглянув в её сторону. Она вскинула голову, ущемленная тем, что её порыв пропал впустую. Какая-то часть её не могла не продолжать задаваться вопросом – что с ним? Но Лия прикрикнула на себя, не желая лезть в это еще глубже.  Всё же это не её дело. Они друг другу никто, чтобы она лезла со своим участием. А он – не маленький мальчик. Сам справится.

Лия ворочалась, пытаясь заснуть, а из головы всё не выходили навязчивые мысли. Устав вертеться на кровати, она уставилась в потолок, надеясь, что так сон скорей придет в распухающую от вопросов и размышлений голову. Но сон не шёл. Вместо этого раздался негромкий стук, почти царапанье в дверь. Она прислушалась – стук повторился. Вылезая из-под одеяла и путаясь в пижаме, Лия добралась до двери.

 – Кто там?

Вряд ли кто-то, кроме заблудившейся мыши, которая внезапно решила попробовать пробраться в дверь. Но в ответ раздался голос Яна:

 – Прости. Я надеялся, что ты не спишь. Хотел поговорить.

Недоумевая, что могло опять найти на него, Лия осторожно открыла дверь и выглянула. Ян сидел на полу коридора, прислонившись к стене, и выглядел так, словно давешний груз продолжал давить его. Она никогда не видела его таким, и это было непривычно

 – Я не спала, – Лия помедлила и опустилась у стены напротив Яна. Она видела его безумным, самоуверенным, саркастичным, злым, но никогда – подавленным и отчаявшимся. Дорнот не торопился начинать диалог, оставаясь со своими мыслями. Свет из окна падал на его лицо, освещая синяки под глазами, легкую щетину, непривычно обрамлявшую скулы, словно он не брился несколько дней, и резко очерчивающую и без того жесткие линии, отчего лицо приобретало вид, будто он смертельно устал или болен.

 – Я сделал то, что не смогли бы сделать другие. Несмотря на то, что не хотел этого делать, что всё внутри было против. Я сделал эту чертову операцию.

Ян выплевывал слова так, словно они были острыми иголками и давались ему с трудом.

 – Меня разрывает изнутри, – он взглянул на Лию, – половина рада, что я сделал нужное. Осуществил то, что другие еще не делали. Дал человеку шанс. А вторая половина ненавидит меня за то, что я сказал себе, что никогда этого не сделаю, но сделал.

Он смотрел на Лию, словно ища у неё ответов. А ей было нечего  сказать, поскольку словами тут было не помочь. Видимо что-то касалось настолько лично Дорнота, что тут она была бессильна что-либо  сделать. Она даже не знала – о чем идет речь. О какой операции. О ком именно, и что стояло между этим и Яном. Будь эта ситуация в госпитале, она бы, как любая операционная сестра нашла бы самое верное средство, которое лечило хирурга в самую трудную минуту. Да, она бы просто налила ему хорошего, крепкого виски, который выжег бы то, что смог. А остальное вылечили бы время и сам Ян.

Но это не был госпитальный случай, она не была частью его операционной бригады, а он не пил. Да и судя по нему, виски бы тут не помог. Вид Яна не примирял её с этими доводами, она хотела не вот так молчать, а сказать ему что-то теплое, хорошее, чтобы вернуть покой.

 – Ты поступил так, как поступил бы доктор Дорнот, которого я знаю. Сделал то, что подсказал разум, а не эмоции.

Ян поднял голову. Он сидел, обхватив руками колени, и в свете луны выглядел большой серой тенью. За окном посвистывала какая-то ночная птица, равнодушная к человеческим страстям и эмоциям.

 – Ты сделал то, что делал каждый раз после того, как выбрал эту дорогу. Не сомневайся в себе, я не знаю – что произошло, но верю, что твой поступок достоин уважения.

Почти прежняя, насмешливая полуулыбка вернулась на лицо Яна, когда он произнес:

 – Не подумал бы никогда, что ты скажешь так, словно гордишься мной.

Лия пожала плечами:

 – Да, представь себе. Я горжусь тем, как ты верен своим принципам.

Он пристально посмотрел на неё, словно ища подвох, но потом расслабился и закрыл глаза.

 – Я не ожидал, что вернусь, а ты все еще будешь тут.

Лия фыркнула, не желая объясняться или ядовито интересоваться – не будет ли он доволен, если она уйдет из его дома прямо сейчас? Но всё же ответила:

 – Я не очень разбираюсь, где находится твой дом, что бы уехать. Да и вряд ли меня отпустил бы кто-то.

 – Верно, – прежний, невыносимый Ян вернулся, и Лия мысленно закатила глаза. Хорошо, что его душевное состояние вернулось к отметке – невыносим и невозможен. Это было привычней, такого Дорнота она знала лучше.

Он устроился поудобнее, и в луче ночника, светившего в открытую дверь её комнаты, Лия увидела на его плече достаточно большой шрам. Он никогда не появлялся перед ней в одной спортивной майке, как сейчас, и поэтому она никогда не замечала этого. Шрам был вроде старый, но достаточно уродливый, уходивший вниз с плеча. Наверно, на восстановление и лечение ушло много времени. Заметив, что Лия смотрит на него, Дорнот машинально провел рукой по плечу, словно закрывая рубец.

 – Было очень больно? – Не выдержала Лия.

 – Я думал, что у меня не осталось руки, – качнул головой Ян, – пока оттаскивали в безопасное место, я твердил – где моя рука?

Лию передернуло.

 – Авария? – Она попробовала представить – что же должно было так покалечить его.

 – Нет, боевые действия.

Она удивленно воззрилась на него. Такой поворот был, мягко сказать, неожиданным.

 – Ты воевал? Где?

Он назвал конфликт, не так давно бывший главной новостью страны.

 – Если думаешь, что я вру, лучше просто вернись к себе.