Штрафной удар сердца - Алекс Винтер

подумав, вновь поднимает его, опасаясь, что на нем остались ее отпечатки. Только выйдя из сквера, Алекс выбрасывает пакет и перчатки в урну. Выдохнув, она открывает приложение в телефоне и вызывает такси.

Несмотря на то что она опаздывает на четверть часа, человек, которого она ждет, тоже не пришел. Алекс нервно набирает его номер, и он тут же сбрасывает звонок, после чего приходит короткое сообщение: «Через десять минут».

Она не собирается ждать на улице с такой кучей деньжищ. Заходит в бистро, заказывает себе луковые кольца и колу, не беспокоясь о фигуре. На нервах за последние три дня сожгла почти четыре кило. Торадзе была бы довольна, только ей плевать на свою ученицу. Озабоченная убийством в стенах ее спорткомплекса, она вообще ни на что не реагирует, даже распрекрасная Серебрякова, что на прошлой тренировке досадно шлепнулась на простом ритбергере, ее больше не волнует. Убийство в стенах родного спорткомплекса совершенно разбило Софико Левановну, она постарела лет на десять. Но Алекс это неинтересно. Торадзе перестала для нее существовать несколько месяцев назад. Девчонки даже не подозревали, что на тренировках Алекс Кротова больше не пытается что-то доказать своему тренеру. Нет, она старается исключительно для себя. А Торадзе она возненавидела после смерти матери. Пусть горит в аду, дрянь.

Получив поднос со своим заказом, Алекс садится у окна, начинает нервно хрустеть луковыми кольцами, облизывая пальцы, мельком думая, как это вредно и вкусно. Когда она попрощается со спортом навсегда, первым делом пойдет в первую попавшуюся закусочную и наберет себе гамбургеров, картошечки, шоколадных донатов, и пусть весь мир подождет. На нервах, она расправляется со своей порцией за минуту и даже не успевает ощутить в желудке приятную теплоту, как перед бистро останавливается машина, а телефон начинает припадочно трястись. Алекс вытирает руки салфеткой, выбегает из бистро и торопливо прыгает в машину на переднее сиденье.

– Здравствуй, – говорит она. Еще пару недель назад она бы чмокнула сидящего в машине мужчину в щеку, но теперь это неуместно.

– Что за срочность? – недовольно говорит Сергей Востриков.

– Давай отъедем в сторонку, – отвечает Алекс. Он хмурится, и она участливо добавляет: – Как ты?

– Как-как… Хреново, – отвечает он, но послушно отъезжает от дверей бистро к стоянке и там глушит мотор. – Я вообще не представляю, что делать, как все дальше будет. Ну то есть и в семье, и с командой. Забыл уже, когда спал в последний раз.

Востриков и правда выглядит скверно даже в тусклом свете фонарей. Алекс кладет руку на его и мягко произносит:

– Я понимаю.

Он вздыхает, словно ему нужны эта нежность и понимание, но отвечает почти грубо:

– Чего ты хотела?

Востриков очень напряжен, и она чувствует это. Между ними словно искры летят, и раньше, пару месяцев назад, Алекс умело направила бы это напряжение в нужное русло, получив немалое удовольствие, ведь Сергей умеет обращаться с женщинами. По сравнению со своим пасынком, угловатым неумехой, он почти божественен. И Алекс, укладываясь в постель попеременно с этими мужчинами, испытывала одновременно и неловкость, и возбуждение, и пикантность ситуации. А еще ее невероятно развлекало, что Антон и Сергей не подозревают об этом.

– Я хотела вернуть тебе долг, Сережа, – говорит Алекс. Востриков явно ждет какого-то подвоха, и когда она вытаскивает из сумки пачку денег, перевязанную девчачьей розовой резинкой для волос, выглядит оглушенным. – Здесь все, что я должна. Спасибо, что выручил.

Востриков все хлопает ресницами, а она и правда испытывает к нему невероятную нежность и признательность. А еще жалость, ведь Антона не вернешь. Именно Востриков несколько месяцев назад одолжил ей денег на операцию матери, просто так, сколько смог. Увидел, как она рыдает в зимнем саду, спрятавшись за монстерой. Туда все приходят поплакать, или поговорить по душам. Вот и она пришла.

Матери тогда уже было очень худо. У нее уже несколько лет как отказали обе почки. Через день она ездила на гемодиализ, ждала трансплантации, но врачи отказывались ее оперировать. Все падало в общую кучу неблагоприятных факторов: возраст, давление, сердечная недостаточность, но хуже всего – приобретенная волчанка, при которой никто не давал никаких гарантий на успех. Гарантии давали в израильской клинике, но перелет, проживание, лекарства и прочее стоили баснословных денег. У Алекс их не было, матери тоже нечего продавать, она жила в области, в старой квартире размером со шкаф, с продажи которой едва окупился бы перелет и операция. Алекс сломала голову, где взять денег и что делать потом с матерью. Перевозить на съемную квартиру, где они живут с Еленой? Мать от этой идеи отказывалась наотрез, а больше вариантов не было. Алекс даже думала об эскорте, но ее останавливало то, что даже при самом удачном стечении обстоятельств, при которых ее не насиловали и не калечили, пришлось бы зарабатывать довольно долго, а деньги требовались срочно.

Момент, когда она валялась в ногах у миллионерши Торадзе, Алекс вспоминать не любила. Властная тренерша была не в духе и не вняла мольбам. Алекс убежала в слезах и потом наткнулась на Вострикова, который без всяких вопросов дал ей в долг. Да, не ту сумму, которая была нужна, но Алекс подумала: можно ведь одалживать частями. И она одалживала, сколько могла, в том числе и у Антона. Наверное, кто-то мог дать ей всю сумму сразу, но Алекс думала, что столько денег ни у кого нет, потому просила в разы меньше. Однако поддержка дала ей надежду, что она за короткое время соберет нужное количество. На тренировках каталась с несвойственной яростью, а поймав недоумение в глазах Торадзе, с вызовом задирала подбородок и пыталась пойти на те прыжки, которые ей никогда не давались, полагая, что на злости прыгнет выше головы. Алекс надеялась войти в сборную, выиграть соревнование и получить призовые, потому поднимала планку все выше. Конечно, ничего не получалось. Собрав половину необходимых денег, Алекс созвонилась с клиникой, согласовала дату операции, купила билеты.

Вострикову она позвонила дня через два, пригласила на свидание и, воспользовавшись отсутствием Елены, легла с ним в постель, а он даже не пытался противиться, будто на то и рассчитывал. Он оказался потрясающим любовником, внимательным и страстным. Ей понравилось быть с ним, и Алекс даже немного влюбилась. Хотя она всегда немного влюблялась, вот и к Антону чувствовала нечто похожее.

А потом Торадзе убедила мать лечь на операцию в местную клинику. Та согласилась, чтобы не разорять дочь, и там, на операционном столе, умерла.

Мир Алекс перевернулся. Она оказалась абсолютно потерянной и первые несколько дней не понимала, что произошло, а когда спохватилась, уже после похорон,