Доктор Гоа - Вероника Боде

– А бывало, что вам потом предъявляли какие-то претензии?

– Да, уже появились такие случаи. Но я воспринимаю это как нормальный рабочий процесс. Это еще и моя недоработка, потому что у меня нет опыта приема тысяч родов (я с 2004 года принимаю роды, больше 60 деток у меня родилось, это не так много). И я считаю, что не имею права отказывать женщинам, которые обращаются ко мне за помощью, тем более здесь: в Москве или в Питере можно и других специалистов найти, а в Гоа нас считаные единицы. Поэтому до какого-то времени у меня был безотказный прием. А сейчас уже немножко приходится фильтровать. И теперь я более внимательно отношусь к тем людям, которые приходят. Если они со мной на одной волне, то, как правило, в таких случаях роды проходят просто великолепно.

– А что за люди к вам приходят?

– В основном это так называемые дауншифтеры, которые полгода живут в Азии, полгода в России. Это люди, свободные от социума, находящие другие способы материального обеспечения, помимо работы. Они, как правило, очень открытые, у них большое сердце, широкие взгляды на жизнь, они очень любят жизнь, любят своих детей, понимают, что семья – это ценность, что детей рожают не для того, чтобы сразу же отдать их в общество: в детский садик или в школу. Нет, раз они – родители, то они и ответственны за жизнь, комфорт и счастье ребенка.

У меня есть страничка в Интернете; там, правда, не написано, что я повитуха, но каким-то образом меня находят. Рекламу я себе не делаю. Мне неинтересно количество, важно качество. С каждой парой хочется работать очень глубоко: до родов, во время родов, после. В Гоа мы остаемся на несколько месяцев, встречаемся, смотрим, как растет ребеночек, что ему нужно.

– Сколько вы уже в Гоа?

– Четвертый сезон. Когда в апреле 2011 года Саи Баба ушел из физического тела, я была здесь, принимала свои вторые роды. Раньше мы всегда ездили за Ним, куда бы Он ни перемещался. А у меня с Ним такой коннект, что я сразу поняла: раз Он меня выслал, значит, Он что-то подразумевает. Я поняла: Он хочет, чтобы я продолжала принимать роды. Привязанности к телу уже нет, так что нет необходимости сидеть в ашраме.

Он мне дал напутствие (не буду говорить, каким способом). У него очень много афоризмов, и вот Он меня отправил в люди с такими словами: «Руки, которые помогают, более святы, чем губы, которые шепчут молитвы». И моя мама захотела к нам приехать в Гоа, говорит: не хочу больше в вашу деревню, что мне там делать (это же маленькая индийская деревушка, ни природы, ничего нет, кроме Бога), я, говорит, хочу на море. И я посоветовалась с семьей, говорю: мама хочет на море, хочет приехать надолго, наконец-то: давайте уж поедем в Гоа, может, там роды будут. Не успела я приехать, а тут и роды подоспели. И пошло, пошло, и до сих пор продолжается… Вот сейчас у меня уже есть заказы на следующий сезон.

Самое главное для меня – духовная сторона жизни. Мой истинный позыв – сидеть в храме и медитировать. Это мое подлинное состояние, то, чего мне хочется. Утром мне хочется проснуться, принять душ, надеть сари или другую красивую одежду (в храм ходят нарядными) и пойти по дороге, по которой я ходила много-много лет, где меня знает каждая собака, где я знаю каждый камень, где каждая торговка мне улыбнется и скажет: «С добрым утром!»… Зайти в храм, посидеть там час и потом начать жизнь. Жить в активном социуме, много быть на людях – это для меня немножко… противоестественно.

Дочке сейчас 15 лет. Мы занимались домашним образованием, которое у нас мягко перетекло в анскулинг (это просто ничегонеделание). Я за нее не беспокоюсь, я как-то очень сильно в нее верю. Она умная, красивая, душевная – очень хороший человечек растет. Я хочу, чтобы она была настолько сильной, чтобы ей было все по плечу. А что там ей будет по плечу, она всегда выберет сама. Я ее готова поддерживать на любом этапе: материально, физически. Она любит музыку, слушает ее постоянно, много читает, пишет рассказы: своеобразные, непривычные, на мой взгляд, но это очень красиво. Она рисует. У нее очень славные руки, она научилась делать аюрведический массаж. Я надеюсь, что она моих женщин будет гладить после родов. Их надо гладить, любить, восстанавливать, а у меня же на это не хватает ни физических сил, ни времени.

Я не считаю информативный подход в образовании первичным. Вот я с золотой медалью закончила школу, я – выпускница одного из самых престижных вузов страны, а сижу в Гоа и принимаю роды. Из тех знаний, которые я получила, мне ничего не пригодилось! Так что жизнь – непредсказуемая штука…

Конечно, все пути абсолютно неслучайны. Вот надо было мне, например, поучиться в Москве на журфаке, чтобы потом встретить в Алма-Ате своего первого мужа… Все развивается прекрасно, и нет ничего лишнего в узоре жизни.

Когда я развелась с мужем, я жила очень скудно, аскетично. Но я договорилась с Господом, сказала: это не моя роль – женщины – заботиться о финансах в этой жизни. Ты меня родил, пустил в свет – вот, пожалуйста, и обеспечивай меня материально. Он сказал: хорошо, и с тех пор у меня нет вопросов: я не знаю ни сколько зарабатываю, ни куда трачу деньги. Эти деньги просто у меня есть.

– То есть вы обычно задаете вопрос Богу и слышите ответ?

– Я бы так не сказала. Я не слышу голосов. Это какое-то интуитивное понимание, которое всегда сопровождается чувством радости. На самом деле мы всегда знаем, как правильно и как неправильно, что нам нужно и что не нужно, но очень трудно повернуть в сторону того, что реально нужно, потому что возникает страх. А если мы не боимся, то это всегда сопровождает чувство радости. Если же мы в чем-то сомневаемся, долго решаем – это не то.

– Вы сказали «Я посоветовалась с семьей». Из кого еще, кроме дочки, состоит ваша семья?

– У меня есть муж. Вернее, он на самом деле мне никакой не муж, мы решили не церемониться: он мой возлюбленный – у нас такой статус. Мы познакомились с ним через два года после того, как переехали в ашрам. Вот 7 августа 2001 года я написала письмо Саи Бабе, и ровно через пять лет мы объединились с моим партнером по жизни. Баба исполнил все с течением времени, так что кончилось все присутствием рядом Саши. Он приехал в ашрам на месяц, у него был обратный билет, но больше он из Индии практически не уезжал, только поехал потом в Россию, чтобы собрать вещи и вернуться к нам. Он профессиональный музыкант, закончил училище по классу вокала, музыку пишет с 14 лет, гитарой владеет вообще нереально мастерски, и у него очень красивый голос. Он – три в одном: прекрасный гитарист, пишет свою музыку, и у него тенор просто запредельной красоты. Саша – совершенно уникальный человек. А музыка его – я не могу сказать, что она элитарна, она просто не на широкого потребителя. Но те люди, которые любят не развлечения, а духовную пищу, слушая его музыку, влюбляются в это творчество навсегда. Вот я – одна из них. Я влюбилась сначала в его творчество, а потом уже и в него самого. И мы восьмой год вместе.

– Каковы ваши отношения с официальными религиями? Вы из православной семьи?

– В нашей семье это не поддерживалось строго, мы ходили в церковь только на Пасху, на Крещение. Но иконы у нас дома всегда обязательно стояли, и веру в Бога я переняла от мамы, потому что «так надо». Я знала, что Бог есть и Он может помогать. Однако внутренней связи с Богом у меня не было, и Иисус для меня был просто формой, иконой на стене. И вот к окончанию школы у меня был уже абсолютный диссонанс: я знала, например, что ада не существует, я не могла поверить в страдание как в необходимую форму развития. На самом деле страдание – сейчас я уже это знаю – случается только тогда, когда человек отклоняется от своего пути. Это не как наказание, а как подспорье, чтобы мы не сбивались с пути. Страдания – это милость Господа, чтобы мы не уходили куда-то далеко. Это не основано на страхе. Господь к нам может относиться только с одним чувством – бесконечной Любви. И вот я никак не могла понять, что такое ад, я не чувствовала, что это есть, поэтому христианство я так и не приняла.

Потом я обучилась медитации и получила внутренний опыт общения с Богом. Это невыразимо в словах. Это не описано ни в каких текстах. Просто ты знаешь, что внутри есть Бог, и этот Бог – я, и это все. И тогда индуизм очень легко лег на мое мировосприятие, потому что он очень человечный и очень открытый, естественный. Пантеон богов, который представлен в Индии: я их всех люблю, они – мои друзья, я их чувствую, у меня есть с ними взаимоотношения, я понимаю, что они означают. Это все – ипостаси сознания, просто они обозначены личностью: Шива – разрушитель, Брахма – созидатель, Лакшми – любовь. Ну, это просто чтобы человеку было удобнее общаться с абсолютом. Ведь абсолют – это ничто, пустота. Но когда он в жизни себя проявляет, у него есть определенные грани, как вот у алмаза, – такие сверкающие грани, и у этих граней есть функции, есть названия, так человеку легче. В этом смысле индуизм мне очень близок. Все, что я узнавала от своего Учителя в Ведическом университете, было для меня абсолютно естественно. Мне очень понятно на глубинном уровне, как и почему создавалась и существует Вселенная, потому что эта Вселенная абсолютно неотделима от меня. Я прекрасно знаю, как я создаю миры, – это нормально.