Доктор Гоа - Вероника Боде

Потом я уже эту девушку попросила рассказать подробней. Ну, она говорит: вот есть такие-то и такие-то женщины, которые принимают естественные роды. Единственная, кого я запомнила, была Злата Према, которая принимает роды в Гоа. Очень легко запомнить: «према» – это любовь.

Я набрала в Интернете: «Злата Према» – и тут же выскочила статья именно той девушки про роды у Златы, то есть как раз о том, о чем я не успела расспросить: как проходят роды. И даже ссылка на контакты Златы там была. Я сразу же ей пишу, и такой у нас случился коннект по Интернету, что сразу у меня ушли все страхи: а получится ли, а можно или нельзя, а вот страшно очень… А она мне написала пару слов: привет, все будет хорошо, я рада знакомству с тобой, приезжай, да ты что, у нас все детки замечательные, все классно, – и сразу же меня отпустило. Я поняла: это мой человек, я поеду к ней.

При этом я ходила в женские консультации, где меня быстренько опускали, пугали: ой, у вас все там плохо… Если у меня, не дай бог, кольнуло в боку, и я начинаю искать об этом информацию в Интернете, на меня сразу же обрушивается лавина страхов, что может быть то, а может быть это… Я писала Злате, и она сразу же успокаивала какими-то элементарными словами.

Я очень боялась лететь на самолете, у меня всегда начиналась паника – до трясучки, до тошноты, до полуобморочного состояния – прямо паническая атака, конец света, просто умираю… А во время беременности – не дай бог самолет, а если я там рожу, а если еще что… И до самого отлета меня держал этот сильный страх.

И вот мы уже взлетаем, я смотрю в иллюминатор, и тут у меня происходит такое резкое озарение… Это называется, наверное, полная вера, доверие к Богу. Либо ты доверяешь этому состоянию, своему сердцу и тому, что происходит в жизни, и не боишься ничего, либо ты не доверяешь, и тебя сковывает страх.

И вот мы летим уже несколько минут, и мне не верится в мое состояние… Я просто старалась уже держать это, я поняла: вот оно, лекарство-то от всех недугов! Я ведь раньше об этом слышала, но, пока это ощущение внезапно изнутри не придет, не поймешь ничего, сколько бы тебе об этом ни говорили.

А потом мы прилетели – и стало все очень-очень хорошо, спокойно и замечательно. Начало октября, не сезон, никого нет. Есть только я, муж, пустой пляж и вся эта красота. Каждый день снился сон, что меня забирают обратно в Москву по какому-то делу, говорят: вот ты сейчас приедешь, а потом мы тебя вернем обратно. И мне страшно, паника: нет, нет, нет… И обратно я не могу попасть: то самолеты не взлетают, то еще что…

Со Златой познакомилась. Она – человек, рядом с которым все проясняется. Она ничего такого особенного не говорит, не доказывает, экономит энергию, потому что у нее работа сложная. Она очень простой человек, с ней легко. Это потому, что она очень верит в Бога, и ты рядом с ней понимаешь, что все эти твои проблемки – это такое надуманное, такая ерунда… Либо ты веришь, и тебе хорошо, либо не веришь, и тебе плохо. Вот и выбирай. И она мне еще сказала очень важную вещь, что Бог-то – он принимает тебя любым, со злобой твоей, со всеми твоими темными сторонами, которые ты сам никак не можешь в себе принять. Как же так? Мы же должны быть хорошими… А оказывается, у нас есть еще другая сторона, и мы ее всегда глубоко заталкиваем, стараемся не проявлять, и из-за этого получаем болезни и всякие неприятности. А Злата – просто от Бога, такая поддержка, просто как ангел какой-то… Очень духовный человек.

Злата и до родов работает с женщинами. У нас есть йога. Есть замечательная техника – пение. Скорее, звукоизвлечение: в медитативном состоянии, после йоги, в полном расслаблении нужно почувствовать, что у тебя есть как бы труба, в которой – звук. И рождается звук: «а», «о», «у», – и он пробивает всякие блоки, которые у нас в горле, в других местах.

Еще у нас есть театр прикосновений. Это вообще чудесная штука. Женщина, которая уже на сносях, ложится, а вокруг нее садятся все остальные. Она закрывает глаза, расслабляется, и все с разных сторон начинают ее по-разному трогать. Этот процесс полностью обезличивается, ты теряешь понимание, что тебя трогают люди, полностью отдаешься этому. Раньше мне было бы стыдно, если бы какая-то незнакомая девушка дотронулась, например, до моей груди, а тут просто ощущение такое, как будто ты на какой-то планете, а это все твои родные существа, и они тебя все так волшебно поддерживают. Эти ощущения – просто незабываемые, фантастические!

А еще были упражнения в воде – в основном на доверие к мужу: когда большие волны и ты боишься, что тебя захлестнет. Ты – беременная, вся такая трогательная, муж тебя поддерживает, и ты полностью ему доверяешься. И ты понимаешь, что вот там такая стихия бушует, а муж за тобой следит.

Самое важное, что Злата делает в подготовке к родам: она объясняет: вы рожаете сами. Вы не можете полностью переложить на меня ответственность. Она подготавливает нас к тому, чтобы самим возложить на себя ответственность за этот процесс, поверить в себя, понять, что все хорошо: у нас есть Бог, у нас есть мы, у нас никакая не патологическая ситуация, и это нормально и естественно – родить самой, а не с чьей-то помощью.

И вот, когда мой срок уже подходил, все начали звонить, писать: а ты еще не родила? А почему? А ты перенашиваешь… И вся деревня наша беспокоилась: что такое? Может, тебе на точку какую нажать, может, в больницу тебе съездить? Если бы я была в больнице, то, естественно, мне бы там роды стимулировали. А Злата к стимуляции относится плохо, потому что не врачам решать, когда рождаться ребенку. И если женщина чувствует себя хорошо, то, может быть, именно ей нужно поносить подольше.

У меня был перенос 18 дней. А потом все внезапно произошло. Я, конечно, уже так ждала, просто до невозможности: ну когда же? Может, я и вообще не рожу? И вот я проснулась рано утром, случайно пальцем нажала на телефон, набрала маме, прямо сразу ей сказала, что все в порядке. А я еще и не поняла ничего. В итоге оказалось, что уже схватки начались, очень интенсивно, резко. Злате я написала, что у меня, типа, схватки, но ты пока не беспокойся. А у меня эйфория такая… Я думаю: сейчас за кокосовой водой схожу, потом на море пойду, петь там буду, все у меня будет плавно, красиво и замечательно. Спускаюсь вниз и понимаю: нет, никуда я не пойду: как-то все очень сильно.

Приехала Злата, говорит: ну, давай петь с тобой. Я начинаю петь и понимаю, что схватки все сильнее и сильнее, и меня это захватывает полностью и начинает психоделически накрывать: теряется время, теряется пространство, я уже не вижу, что происходит вокруг, мне все безразлично, я просто нахожусь в этом водовороте – даже не боли, а это как волны какие-то непонятные: и вроде страшно и вроде больно – просто тебя накрывает, слегка отпускает и снова накрывает, ты просто вся в этом и уже не ждешь ничего, не хочешь…

Страшно не было. Обычно мы боимся боли. А Злата нам объяснила, что при родах чем больнее и страшнее, тем лучше: это значит, что все разворачивается. Каждая волна схваток, какая бы она ни была страшная и болезненная, она все важнее и важнее, потому что именно она ведет к рождению ребенка. И тут я уже потеряла счет времени, и у меня были такие сильные-сильные, интенсивные-интенсивные, болезненные схватки без перерывов, и это все очень долго длилось: около 13 часов.

Мы постоянно пели. Этот звук спасает реально: расслабляет, вводит в медитацию. Ты и не боишься, потому что ты постоянно занят делом. Иногда я сбивалась, вскрикивала от боли, но слышала, как мой муж и Злата ровно поют этот звук. И я, естественно, подстраивалась, потому что этот звук – ровный, и тебе в нем комфортно. А когда вот эти взвизгивания тебя вверх-вниз кидают, ты еще больше чувствуешь боль.

А потом я, видимо, отключилась. Это как будто ты находишься где-то сверху. Я не сплю, но нахожусь в каком-то замирании между мирами. Как мне потом сказали, полтора часа я спала, лежа на бассейне, но на самом деле я не спала, а пребывала в каком-то промежуточном состоянии. Было выброшено полностью все: страхи, эго, какие-то мысли… Я даже не сказала бы, что я там отдохнула, – нет. Просто замирание полное.

Потом потуги пошли. И тут я понимаю, что у меня вообще не осталось сил. Я не могу сделать глубокий вдох, и нет сил тужиться, а надо… Ведь только я это могу сделать, только я, только я… Я это понимаю, но не могу. Ну, где их брать, силы-то? Что мне куда толкать, если я не могу вообще никак? Мне Злата говорит: все, уже голова выходит. А я ее где-то глубоко чувствую, но понимаю, что сил нет вообще никаких, и Злата начинает уже достаточно жестко со мной разговаривать: давай, только ты можешь это сделать, я уже начинаю переживать…

Она меня взбодрила, немножко даже припугнула. Она говорит: тужься, а я – все, нет сил… Она: тужься! А я – пуф… Она: ты понимаешь, что так мы никуда не уедем, ничего вообще не будет? Ты, и только ты… Вот это ощущение, даже не мысль, что есть только ты – и все… Даже не чувство ответственности, а просто – есть у тебя силы, нет у тебя сил, – это делаешь ты, делаешь – и все… Все зависит только от тебя.