Доктор Гоа - Вероника Боде

Она меня взбодрила, немножко даже припугнула. Она говорит: тужься, а я – все, нет сил… Она: тужься! А я – пуф… Она: ты понимаешь, что так мы никуда не уедем, ничего вообще не будет? Ты, и только ты… Вот это ощущение, даже не мысль, что есть только ты – и все… Даже не чувство ответственности, а просто – есть у тебя силы, нет у тебя сил, – это делаешь ты, делаешь – и все… Все зависит только от тебя.

И тут – это реально ощущение, что тебе сверху по капельке кто-то дает: капельку – раз, на вдох, и еще капельку, чтобы ты все это направила, трансформировала в какую-то сильную энергию.

У меня это было все как будто в темноте. Злата держала мою руку, показывала куда, потому что я уже вообще не соображала, куда мне тужиться. Сверху вот эта капелька, и тело, как некий трансформатор, который проталкивает из себя – совершенно волшебно! У меня даже стрелка такая светящаяся рисовалась, куда тужиться…

И потом мы родили… Причем далеко не с третьей, не с четвертой потуги, это было долго. Достает Злата мальчика моего, я его вижу и сразу же понимаю, что все хорошо, что я его знаю уже миллион лет. Нет такого: а что мне с ним делать, а здоров ли он? Нет, все в порядке, я тебя знаю, вообще все хорошо, сейчас я тебя возьму, ты засосешь… Злата там поливает его холодной водой, муж ходит, а у меня все оʹкей.

А потом Злата нас патронировала, приезжала, купала нас, бэби-йогу нам показывала, раны обрабатывала, душила любовью нас по полной программе…

Сейчас я понимаю: те сны, которые мне снились, – что я уезжаю в Москву и у меня там ничего нет, а здесь есть все, – наверное, они означают, что для меня здесь происходит что-то очень важное, что я сама для себя что-то здесь должна пройти, понять и без этого мне нельзя возвращаться. Я понимаю, что мне надо перестать играть во все эти игры эго: нравиться другим, выражать себя. Свою темную сторону надо принять, поверить в Бога, научиться себе доверять, себя слушать, плыть, верить в волшебство, – вся эта тема здесь еще больше, больше и больше должна раскрываться.

Что будет дальше, я не знаю. Но знаю, что все это приводит только к большим и большим облегчениям, что все становится легче и легче, отношения все лучше и лучше, чище и чище, люди все лучше и лучше вокруг, и даже если внезапно окажется, что кто-то не тот закрался в жизнь, то он тебя так учит, что понимаешь: да он просто Богом мне дарован…

Важно, конечно, и то, что муж меня с самого начала во всем поддерживал. Ведь наш отъезд грозил ему увольнением, а дальше-то как жить? Но он абсолютно не боялся этого. Он сказал на работе: ребята, я уезжаю, хотите или не хотите, а я буду четыре месяца там, у меня жена рожает. А так как он у меня такой хороший работник, то они сказали: ну, давай ты на удаленке поработаешь. Здесь, конечно, очень тяжело работать, потому что Интернет плохой и совершенный релакс вокруг, но он полностью выкладывается, работает, может быть, даже больше, чем в Москве. И в итоге они ему разрешили еще здесь остаться, и при этом он не потерял ни копейки заработка.

И все получилось, все срослось, потому что так в общем-то и должно было произойти. Ребенок-то ведь, как Злата говорит, сам выбирает, где ему родиться, у кого и как. И даже если мама думает, что естественные роды – это модно и классно, то ребенок, если он этого не захочет, все равно родится в клинике. Ну а мой дитек выбрал себе такое рождение.

А вот с моими родителями все было гораздо сложней. У меня папа очень жесткий, а мама много лет была в депрессии, не знали, к каким врачам или к каким колдунам обращаться, и только потом, когда она поверила в мой путь, ей потихоньку стало лучше. Мама сначала испугалась моего выбора, а потом все-таки встала на мою сторону, поняла меня и поддержала, а теперь, когда сын родился, приехала к нам помогать. А папа так меня и не понял, не принял и только сейчас, когда уже все хорошо, сказал: «Ну, может быть, она и правильно сделала».

А в завершение я вот что скажу: меня зовут Грачева Ольга Алексеевна. Инициалы получаются: ГОА!

Злата

Злату я часто видела на пляже вместе с ее беременной командой. Однажды я подошла, попросила об интервью. Злата сказала: «Ох, да я вряд ли что-нибудь интересное вам расскажу…» Но не отказала. Мы встретились ветреным мартовским днем за столиком ресторана «Вайланканни» и пару часов поговорили под развеселую музыку, которую повадились ставить хозяева. Потом я часто вспоминала эту беседу, особенно то ее место, где Злата рассказывает о своих взаимоотношениях с материальными благами. Надо сказать, что после этого у меня почти совершенно прошел страх остаться без денег, хотя я на тот момент не работала и вообще никакого регулярного дохода не имела.

В моей жизни было очень много аспектов, которые совершенно не предполагали, что я окажусь в Индии (а я тут уже 10 лет). Живу я вообще-то не в Гоа, а в ашраме Шри Сатьи Саи Бабы в Путтапарти. Туда меня привел путь, который я начала 20 лет назад с медитации. По образованию я тележурналист, но по специальности работала всего два года. Училась в Москве, закончила журфак МГУ, потом вернулась в Алма-Ату, работала на городском телеканале, в новостях. Мне тогда было неполных 24 года (сейчас 43).

Была очень успешная жизнь, все давалось довольно легко, не было вообще никаких жизненных проблем, кроме ощущения неполноты. Не было удовлетворения от жизни. Однажды пришел красивый молодой человек (мой будущий муж) к нам на канал снимать рекламный ролик про медитацию и кардинальным образом изменил мою жизнь в самую лучшую сторону. Тогда я впервые услышала само это слово: «медитация». У нас завязался роман. Это было поворотным моментом: я тогда бросила работу, уехала с ним на Украину, училась там в Ведическом университете, потом сама обучала людей трансцендентальной медитации. Благодаря мужу стала вегетарианкой.

С мужем мы благополучно развелись через полтора года после рождения доченьки, но если бы этого не случилось, то я бы не была сейчас здесь и не представляла бы собой то, чем я являюсь. И я бы, честно говоря, наверное, ничего не поменяла в своей жизни… Муж сыграл очень важную роль в моей судьбе (и я ему очень благодарна), а потом ушел за ненадобностью. После развода я уехала сначала в Астану, там создавала центр трансцендентальной медитации.

Техника простая, прекрасная. Она дала ту полноту жизни, которой мне недоставало. Эта полнота – она не во внешней стороне жизни человека: не в том, чем он занимается, не в детях, не в мужчинах, не в социальном статусе. Жизнь становится завершенной, только когда ты обретаешь контакт со своим внутренним Божественным началом. Это начало есть абсолютно у всех. Для меня мир – исключительно Божественное творение, и ни в одной части того, что создано Богом, не может быть небожественного, что бы это ни было: свет или тень, добро или зло, с точки зрения человека, – на мой взгляд, это все проявления Божественной энергии.

А потом я услышала от друзей, что на Землю пришел Аватар[28]. У индийцев есть представление о том, что Господь в теле человека 10 раз спускается на Землю. И вот 10-й Аватар Кали-Юги, Шри Сатья Саи Баба сказал, что он является таким воплощением Божественного начала. Это чистое проявление Божественной энергии, но так как ее ни увидеть, ни потрогать, ни понюхать нельзя, а необходимо, чтобы ее восприняли, то нужно прийти в облике, подобном человеку, – тогда люди это воспринимают. И Саи Баба – такой Бог во плоти. В 2002 году я в первый раз поехала в ашрам к Саи Бабе.

Там, в Индии, происходило самое главное. Об этом очень трудно говорить… Мы приехали тогда в ашрам с маленькой дочкой. Многие люди там собираются до сих пор, тысячи и тысячи людей со всего мира. Я даже и подумать не могла, что меня что-то подвигнет остаться: я приехала – ну, как в отпуск, на три недели: побыть, походить на даршан – это когда есть возможность общения со святым человеком: видеть его, разговаривать с ним. То, что там происходит, очень трудно описать. Люди приезжают к Саи Бабе с разными целями: в основном решать какие-то свои личные проблемы, потому что Он исцеляет, Он даже оживляет (был такой случай), Он дарит материальные блага, решает личностные проблемы, – то есть на интервью с Ним можно было попросить все, что угодно, – это все исполнялось и исполняется до сих пор, хотя Он уже ушел из тела. Он не создавал никакой своей религии, к нему приезжали люди с самой разной религиозной основой, там было очень много христиан, мусульман, индусов; в ашраме празднуются абсолютно все праздники: и Кристмас, и Рамазан – все-все. Он всегда говорил: «Неважно, каким именем вы зовете Господа: если ваша молитва искренняя, то Я всегда отзовусь».

Ему можно было писать письма, Он говорил: «Если вы Мне пишете, значит, Я уже удовлетворил все ваши просьбы». А я, впервые услышав о Нем, начала чувствовать какую-то внутреннюю близость и написала Ему письмо. Там у меня был какой-то список просьб к Нему. И мое письмо Он сразу же забрал. Когда Он приходит на даршан, там сидит много-много людей, Он идет по дорожке и собирает эти письма у кого хочет. А у кого не хочет, у того не забирает; считается, что Он обладает полным всезнанием. А я никогда в этом не сомневалась, потому что без Его ведома мне не удавалось в жизни совершить ни одного шага, – ну, вот такой у меня канал связи с Ним, так я Его ощущала…