Окно в потолке - Радиф Фаритович Кашапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А где, кстати, любовные перипетии, спросит читатель. Накось выкуси. Мне по химии в аттестате поставили трояк, я разбираюсь только в физиологии. Людей сплотили общие проблемы и прогулки под солнцем. Оба они понимали, что если долго тянуть с первой фазой, то вместо покупки подвенечного платья заполучишь дележ вещей и запой. Поэтому Руслан пришел к выводу, что с будущими женами надо жить в отдельной своей квартире, из которой, если уж бог чего на душу положит, легче было бы уходить слабой половине.
А уж там посмотрим, надо ли писать заявление и платить пошлину.
Инна, пролежав в больнице десять дней, оскучнела и сбежала, вытащив свою одежду при помощи новой секретарши босса (само собой, с такой репутацией ее на работу уже брать не собирались, но ее замена, прибыв для того, чтобы сообщить об этом, впала в панику, потом впала в сочувствие и всячески потом старалась девушке помогать). Зайдя к Дарье, которая самостоятельно решила перетащить вещи подруги к себе, она достала из единственного чемодана накопленные деньги и купила один плацкартный билет до Екатеринбурга.
Тема выпросил у неблизких друзей новый диван, выкинул на базе старый и спал на нем, стараясь забыть все чудеса, которые он познал за последние дни.
Марина же демонстративно поругалась с начальством, посчитала бабло, удивилась и дунула в Таиланд – отдыхать, немного, по знакомству, работать, думать.
Долгий эпилог
На той стороне, которую, при желании, можно официально называть Левобережьем и снимать там боевики, и грозить ему кулаком и вербальными ультиматумами, вглядываясь в неком подобии тоски – на той стороне, в районе станции «Елизаровская» или «Ломоносовская» росла настоящая трава, а еще стояли некие подобия домиков из ДСП и прочего профнастила. Рядом лежали перевернутые верх брюхом лодки. А рядом с Русланом на бетонных плитах сидели рыбаки в количестве 4-6 штук на сто метров и удили неведомую рыбу, которую потом никто точно не будет есть, потому что, как написано в прошлогоднем экологическом отчете, уровень загрязненности Невы с каждым годом растет. Плесень, гниль, и цвет странный. А из тех металлов, что можно извлечь из почвы на берег, легко выстроить наглядную таблицу Менделеева.
Руслан и безо всяких бумажек знал, что рыба здесь поганая и ловят ее ради интереса, хотя сам в жизни ни одной удочки в руки не брал. Почему только на том берегу – зелень? И там, кажется, даже не ездят машины? А здесь они прямо-таки выдающиеся шумопроизводители, первые в рейтингах.
Однако там – над лодками – висит огромный знак – круг с красной окантовкой. И он гласит, что хождение на плавучих судах здесь запрещено. И это как-то примиряет две стороны. Еще виднеется здание завода под названием «Седьмая верста», который изрядно походил на потрепанный бизнес-центр. Фабрика «Пролетарская». И желтые, и оранжевые дома. Такие есть в каждом городе России, который старше отмены крепостного права, в губернских городах с населением меньше миллиона обывателей. Неказистые, но достаточно прочные, чтобы не стареть, теряя мебель, декор, окна. Их редко рушат, если он все же сами не ломаются с течением времени, когда вокруг них собираются заборы и общественные организации, а еще редко подходят фотографы из почти центральных печатных изданий.
Вдали отлично просматривался вантовый Большеохтинский мост, а дальше – четыре трубы, чуть ближе еще две, все похожи на немецкие телебашни. Руслан побрел в сторону Володарского, потому что не хотел пока возвращаться назад, да и когда еще увидишь в Неве плавающую утку? Ха, вон утка! Прикольно, да. Пивные банки различные фасонов и брендов. Он пробрел еще 200 метров, чтобы наткнуться на очередную партию рыбаков, подняться по лестнице и пойти обратно по улице Крыленко и так далее, до самого дома.
Почему он так долго ходил? Потому что мама убедила его. А клиенты, которые хотели купить квартиру, опаздывали ровно на час. И он лишние 60 минут потратил на то, чтобы познакомиться, наконец, с местами, в которых так долго прожил. И как будто и не бродил раньше. Как будто – не свои места. Как будто вообще их не существовало – этих замечательных мест. Городские пейзажи разнообразнее диких, необжитых людбми – это можно доказать методом сборки. Что такое лес – деревья, травы, словом, коллекция однообразных вещей. А тут каждый дом по-своему загрязнен и не достроен. Асфальт – в рытвинах. А ты идешь в сторону – уже не твоего дома. И сколько придется изучать заново таких же. А сколько уже потерял? В районе Пискаревки или Просвета – все надо будет учить заново. Или где там сейчас строят, где еще есть пятна для застройки? И жилье так дорого…
Руслан зашел в магазин за пакетом молока, обошел детский сад и увидел рядом с забором разбитую «окушку». Ни одного целого стекла, также осколков не осталось. Уже снято одно переднее колесо. А второе сегодня вечером возьмут. Машина – синего цвета? без номеров. На сиденьях – пакеты и рекламные прокламации. В багаже постелена рогожа, валяются пустые бутылки от минералки и пятилитровые канистры. На панели целы кнопки и стрелки. Обшивка не порвана, но выдернуто с мясом еще одно сиденье.
Подобные машинки он встречал в районе чуть ли не каждый день. Сначала они разбиты, потом обклеены скотчем, а далее – вот это. И никто не кладет бомб, не увозит в УВД, она просто гниет руками человеческими. Точно надо съезжать. Не ему, так маме.
– Нас еще спрашивали, почему мы не любим обзоры новогодних подарков, а также не пишем в блогах об итогах годах. А потому что, как говорили одни подмосковные шутники, переворот в фауне. И теперь мышь – царь зверей. Словом, мы еще не настолько часто ходим к докторам (и то за деньги, когда зубы болят), чтобы подводить черту. И все дальнейшее называть BTL-активностью, – и Тема выпил.
– К слову о модных терминах, – продолжил он, поглядывая на пьяную сельскую компанию. – Опыт показывает, что будущее за теми профессиями, которые менее всего понятны окружающим. Важны, как выясняется, любые мелочи, на которых потом можно
