Указание пути ко спасению - Епископ Петр

Святой Иоанн Дамаскин для приобретения смирения советует не обращать внимания на грехи других, не подмечать слабостей, недостатков в других, никого не подозревать ни в чем худом, напротив, все обращать в добрую сторону, слабости извинять, помня о своих слабостях, никого не презирать, почитать себя грешным более других; также совершение всякого доброго дела приписывать помощи Божией, а не своей ревности, трудам; во всех поступках соблюдать простоту, безыскусственность и постоянно молиться Богу, чтобы Он просветил нас, омраченных, чтобы нам видеть свои слабости и грехи, и даровал нам чувство смирения[230]. Один брат спросил авву Крония: «Чем человек достигает смиренномудрия?» «Страхом Божиим», — отвечал старец. Брат снова спросил его: «Как же человек приходит в страх Божий?» «По моему мнению, — сказал старец, — человек должен отрешиться от всего, предать тело свое труду и всеми силами держаться памятования о смерти и о суде Божием»[231].

Короче сказать, средства к приобретению смирения суть:

размышление о нашей зависимости от Бога, без помощи Которого мы ничего доброго не можем сделать и приобресть;

рассматривание своих недостатков, слабостей, грехов, ничтожества тех предметов, особенно внешних, каковы: мирское образование, чины, богатство, знатность рода, красота и т. п., которыми люди гордятся, и рассматривание великих подвигов и добродетелей святых угодников, в сравнении с которыми наша жизнь, качества и дела ничего не стоят;

памятование о гибельных следствиях гордости, которая сама есть великое падение и погубляет все добродетели; потому Бог больше всего отвращается от гордых, оставляет их, даже противится им, попускает им впадать в самые тяжкие пороки и посрамляет их;

старание исполнять вообще все заповеди Божии и особенно понуждать себя к снисканию смирения во всем — в образе мыслей, в желаниях, поступках и во всем поведении; не выказывать себя ни в чем, не отличаться от других;

послушание старшим (духовному руководителю и начальствующим) с отвержением своей воли и своего умствования, безропотное терпение приключающихся ежедневно искушений и скорбей, укорение себя во всем;

усердная молитва к Богу, чтобы Он научил нас смирению, даровал нам видеть свои недостатки, грехи и иметь смирение.

Глава шестая

О воздержании

Воздержание состоит в ограничении наших чувственных, инстинктивных потребностей поддерживать свою жизнь и здоровье употреблением пищи и питья и сохранять, распространять свой род посредством брачного союза, другими словами, в отречении от чувственных удовольствий. Обуздание чувственности прежде всего требует, чтобы мы воздерживались от удовольствий непозволенных, а потом — чтобы и позволенными удовольствиями пользовались умеренно, с чистым намерением, без пристрастия к ним, остерегаясь, как бы не допустить чего-нибудь противного воле Божией и нашему спасению. Без этой осторожности можно погрешить и в позволенных удовольствиях. Но в настоящем растленном состоянии нашей природы как трудно избежать излишества и злоупотребления! Потому советуют и позволенными удовольствиями и благами пользоваться с крайней осторожностью, а от иных лучше и вовсе воздерживаться. Никто легче не побеждает искушений, как привыкший к победам над своими склонностями, к ограничению своих прихотливых желаний.

Степеней воздержания в отношении строгости или меры употребления бывает много. По разнообразию предметов удовольствий, от которых воздерживаемся, разные бывают и добродетели: в рассуждении пищи и питья — умеренность до строгого поста, трезвость; в рассуждении полового вожделения — целомудрие, девство, которое для сохранения чистоты души и тела требует подавлять не только похоть, нечистые ощущения плоти, но и нечистые мечты. Воздержание должно простираться даже на самый дух — на отсечение желания даже духовных утешений, сердечных услаждений, которые строгие подвижники называют духовным прелюбодейством, когда кто слишком жаждет их, из-за них только хочет заниматься делами благочестия, служить Богу, а не для угождения Ему, а не получая их, ослабевает в подвигах благочестия или и вовсе оставляет дело Божие.

Глава седьмая

О терпении и кротости

Как от удовольствий и всех приманок их надобно воздерживаться, удаляться, чтобы не привязалось к ним сердце, так и при встрече неудовольствий надобно обуздывать раздражение чувств, чтобы сердце не отвращалось от них до ненависти, которая есть гибельная болезнь души. Так как неприятные предметы действуют на нас двояко: или, сильно раздражая чувства, производят в них противодействие (реакцию) болезненным впечатлениям — возбуждают гнев, или чрезмерно подавляют наши чувства — производят скорбь, то от обуздания беспорядочного возбуждения чувств происходят две добродетели: терпение и кротость; первое умеряет скорбь, а последняя — гнев. К терпению относятся: равнодушие, когда мы безбоязненно встречаем наступающие несчастья или скорби; великодушие, когда среди постигших нас несчастий не смущаемся, не упадаем духом, переносим их без уныния, ропота, с преданностью воле Божией.

Необходимость терпения и кротости

Терпение и кротость совершенно необходимы для достижения нравственного совершенства и спасения. Это видно из многих мест Священного Писания, где предлагаются побуждения приобретать их (см. Евр. 12, 1–3; 1Пет. 2, 19–21; Флп. 2, 5; Мф. 11, 29; Еф. 4, 31). Впрочем, для добродетели терпения не требуется, чтобы мы вовсе не чувствовали скорби в несчастии; это и невозможно; это значило бы истребить в душе самую способность чувствующую, что совершенно противно намерению Творца, а нужно только укрощать это чувство, умерять его едкость, чтобы оно не расстраивало деятельности прочих способностей душевных, чтобы не дойти до уныния и отчаяния. Потому слезы, стоны, жалобные восклицания и другие выражения скорби не только не ниспровергают терпения и не противны ему, но чаще еще уменьшают скорбь, облегчают стесненное ею сердце, и мы легче переносим тяготеющее над нами несчастие. Сам Спаситель плакал о несчастии других (см. Лк. 19, 41–43; Ин. 11, 35) и при наступлении страданий в саду Гефсиманском скорбел и тужил (см. Мф. 26, 37). И апостол говорит о Спасителе, что Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы… к Могущему спасти Его от смерти (Евр. 5. 7). Также кротость не исключает вовсе возбуждения чувств; напротив, когда кроткие меры бывают недостаточны, то нужно употребить и строгие меры для защищения правды и прекращения пороков. Также ревность к славе Божией и добродетели бывает соединена с некоторым дерзновением, как это видно из поступков святого пророка Илии. Сам Спаситель с живым чувством негодования не только обличил фарисеев за лицемерие, гордость и развращение, но и выгнал торжников из храма (см. Мф. 11, 20; 23, 13–35; Мк. 3, 5; Ин. 2, 15–17). Это особенно относится к имеющим власть над другими, например, к родителям, начальникам. Впрочем, каково бы ни было побуждение к негодованию, раздражение чувств никогда не должно выходить из границ умеренности, пользы и подчинения разуму и надобно остерегаться, чтобы, преследуя пороки, не питать отвращения, ненависти к самим лицам. Но как это трудно соблюдать, то лучше скорее обуздывать, подавлять гнев, когда нельзя избежать вспышек его, особенно в неожиданных случаях. Апостол говорит: Гневаясь, не согрешайте, то есть если случится осердиться, то не допускайте гневу прорываться в бранных словах и доходить до обидного дела; солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26–27), то есть не продолжайте до другого дня, потому что продление гнева усиливает его, порождает ненависть и желание мщения, через что дается место диаволу, который входит в сердце и овладевает им.

Побуждения к терпению

К терпению побуждают нас следующие мысли. Все, что ни встречается с нами, происходит не по слепому случаю, а по премудрому распоряжению Промысла Божия (см. Мф. 10, 29–31).

Скорби посылает нам любвеобильный Отец наш Небесный по любви к нам для нашего же блага (см. Евр. 12, 6; Рим. 8, 28). Скорби очищают наши грехи (а кто из нас без греха?), пробуждают от душевной дремоты, нерадения, к которым склонна наша природа и от которых душа расслабевает, а страсти усиливаются; скорби врачуют застарелые душевные болезни, страсти, предостерегают от разных греховных искушений, новых грехопадений (см. 1Пет. 4, 1–2), легче отрешают сердце от привязанности к чувственным удовольствиям, заставляют чаще прибегать к Богу, искать утешения в Боге, в Котором только и можно найти истинное утешение, блаженство, умягчают загрубелое от чувственности сердце, смиряют его, а потому делают его более способным к воспринятию впечатлений благодати, подают случаи и побуждения к упражнению в различных добродетелях. Особенно, по словам апостола (см. Рим. 5, 3 и далее), скорбь приучает к терпеливости; терпеливость научает опытности, искусству в брани с собственными страстями и внешними искушениями для одержания победы над ними и в приобретении добродетелей; а опытность в этом утверждает надежду на спасение (2Кор. 4, 16; Иак. 1, 3–4; 1Пет. 1, 6–7). Святые отцы изображают многоразличную пользу скорбей. Святой Максим Исповедник говорит, что всякий грех бывает для наслаждения и потому истребляется страданием и скорбью — или вольной, происходящей от покаяния, или по Божию смотрению от обстоятельств, попускаемых самим Провидением. Чем ты злонравнее, тем менее отвращайся страданий, чтобы, смирясь оными, избавиться гордости. Искушения приходят к человекам иные со сладостями, иные с печалями, а иные с телесными страданиями. Ибо Врач душ по судьбам Своим прикладывает врачевство, смотря на причину страстей, находящуюся в душе. Искушения наводятся на одних для истребления грехов, уже сделанных, на других для прекращения соделываемых, а на иных для отвращения имеющих последовать, исключая искушения, посылаемые для испытания человека, как то было с Иовом[232].