Сердце, тебе не хочется покоя! - Василий Лебедев-Кумач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я люблю ходить по Зарядью…»
Я люблю ходить по ЗарядьюВдоль рядов москательных лавок.Там так пахнет смоленным канатом,Точно ходишь по пристани людной,И как будто грохочет лебедка.Рыбой пахнет и йодистым илом,И прибойное ухает мореБлизко-близко, за теми домами.И душа, обманувшись счастливо,Рифмовать приготовилась море…
12 июня 1918«За годом год устало ставит вехи…»
La vida es sueno.
КальдеронЗа годом год устало ставит вехи.В канве минут сплетенные в узорВсе наши слезы, беганья и смехи,Как трафарет, печальный видит взор.
Идем путем разученно-конечным,И через океан куда-то вплавь,Но лишь на миг душа зажжется вечным,И лишь во сне на миг увидишь явь.
Мильоны слов, что за день мы наскажем,Вернутся вновь по замкнутой кривой —Сегодня жизнь мне кажется миражемСреди песка в пустыне мировой.
1 августа 1918Картина Рубенса
Графины и плоды на блюде.Как переспелый дерзкий плод,Глядят полунагие груди,И виден тела пьяный пот.
Веселье лиц румяно-алых,Глаза и губы – все пьяно,И в странно-вычурных бокалахНавеки пенится вино.
Внизу румяных яблок стружки,Небрежно сброшенный венок.И развалившийся пьянчужкаВ глубоком сне у голых ног.
1 августа 1918Стихи на полях книги Овидия
Если хочешь встретить Пана,Выйди утром рано-рано,Чуть пропел петух,И иди, пока прохлада,К ручейку, где поит стадоМолодой пастух.Притаись в глухой орешник,И пускай твой ум-насмешникНа часок уснет…Свод небесный улыбнется,Каждый кустик встрепенется,Кто-то запоет.И увидишь в вихре дикомПронесутся нимфы с криком,А меж ними пьян,Весь закутанный в росинки,С нежной песней на сирингеГорбоносый Пан.
3 августа 1918«Я слишком пью из чаши бытия…»
Я слишком пью из чаши бытияНапиток слез, желаний и веселья,И буйный хмель оплачиваю яБольной и четкой логикой похмелья.
Спадают маски, рвется жизни ткань,И отовсюду пошлость корчит рожу.Атлас мечты – как будничная рвань,И знаю я, как черви гложут кожу.
Уходит жизнь. На сердце – белый шрам.Вокруг хаос, как череп обнаженный.И я стою, как горестный Адам,Познавший все и радости лишенный.
3 августа 1918«О, сколько бессмысленной боли!..»
О, сколько бессмысленной боли!И редко бывая в тиши,Я лишь напряжением волиСкрепляю пылинки души.
Смеюсь, когда стиснуты зубы,Борюсь, когда хочется спать,Стараюсь быть каменно-грубым,А сердце готово рыдать.
Калечу душевную лютню.Над бездной по нитке скольжу,А сзади и спереди будниЗнакомую чертят межу.
И только ночные раздумья,И только ожоги греховСпасают меня от безумья,Цепляясь в гирлянды стихов.
27 августа 1918«В жестокий час, когда нас рок обидел…»
В жестокий час, когда нас рок обидел.Когда весь мир в страданьях утонул,Люблю тебя, немеркнущий Овидий,И вас люблю, Гораций и Катулл.
Из тьмы веков, пройдя забвенья грани,Ваш ясный лик приносит отдых мне.Я в вас ищу врачей моих страданий.Вы стали сном – и я живу во сне.
Под ветви мирт, к порогам милых граций,Веди меня, Катулл, горячий друг,А ты, житейский, двойственный Гораций,С чела сними сует пустой недуг.
Ты, жрец любви. Овидий, помоги мнеВ сердцах жестокость рифмой растопить,Воспеть любовь и музу в светлом гимне.Взнуздать тоску и ярко жизнь прожить.
5 сентября 1918«Бегут поля с овсом и рожью…»
Бегут поля с овсом и рожью,Глубок и ярок небосклон.Пролетка пахнет прелой кожей,И в сердце сладкий полусон.
Закатный свет кроваво-маков,Привычен вид полей родных…Как будто снова жив Аксаков,И вечен бег перекладных.
Стрекозы плавно водят танцы,Духи полей щекочут грудь —И ждешь, что будет много станцийИ долгий-долгий будет путь.
18 сентября 1918«Вот так проживешь незамеченным…»
Вот так проживешь незамеченным,Безмолвно в слепой пустоте,И жизни вопрос неотвеченныйРассеется в вечной мечте.
Пустые узоры прострочатсяВ короткой минутной канве,И смерть закует одиночествомНеслышную музыку век.
Погаснет мятеж ощущения.Замрет недосказанный стих,И новые почки весенниеТомиться заставят других.
12 декабря 1918«Присел у камина и съежился…»
Присел у камина и съежился,И холодом сжалась душа,А сумрак дробился и множился,На угли змеисто дыша.
Веками прошедшими сдавленный,В грядущие целил века,И жгла словно уголь расплавленный,Чело подпирая, рука.
И не было плоти и времени,И жизнь обратилась в намек…В душе из лучистого семениПугливый явился цветок.
12 декабря 1918Портрет работы Боровиковского
Серебрится мягко-зыбкоСветлый шелк и нежный газ.И неясная улыбкаВ глубине раскосых глаз.
И в немом благоуханьеЧуть пожухлого холстаСлышишь легкое дыханье,Видишь теплые уста.
А потом средь жизни пестройВ предвечерний тихий часВдруг припомнишь остро-остроНежный взгляд раскосых глаз.
1918«Восток взметнул оранжевые струи…»
Восток взметнул оранжевые струи,Моргает день…А на губах все тлеют поцелуи,И в сердце – лень.И на руке сияющим залогом —Твое кольцо.Дышать легко, и холодок немногоСвежит лицо.Иду без дум любовью упоенный.Кругом – весна.И счастлив я, усталый и влюбленный,И сплю без сна.
<1918>«Устал от любви и работы…»
Устал от любви и работы,Решил: проживу не любя.Но сердце не хочет свободы,И жизнь посылает тебя.И я понимаю сразу,Что вновь обречен я тобойИскать голубые алмазыМеж серых камней мостовой.
<1918>«Сузилась алая трещина…»
Сузилась алая трещина.Сумерки сжали закат.За стенкою плакала женщина,Звала кого-то назад.
Бились шаги под воротами,Редко зажглись огоньки,Грустными низкими нотамиПели друг другу гудки.
В сердце, скользя гололедицей,Разум усталый вошел…В небе Большая МедведицаВечным манила ковшом.
27 августа 1919«Дома – одиночные камеры…»
Дома – одиночные камеры,Город – большая тюрьма, —И в этой каторге каменнойВсе мы сойдем с ума.
Смертельно больны усталостьюВ голодных скорбях о былом,Мы стиснуты все безжалостноЖестоким пустым ярмом.
Не видя конца сквозь ужасы,Унылый творим Вавилон.О, если б хватило мужестваЧерных спугнуть ворон.
14 сентября 1919«В смерти моей прошу никого не винить…»
«В смерти моей прошу никого не винить…»А мог бы жить и работать – долго и много.Нас довезут, – не надо спешить,Всех довезут, а пока насладимся дорогой.
1919«Стучали под ветром вывески…»
Стучали под ветром вывески,Чернели осенние сумерки,Звучали гудки отрывисто,И краски, казалось, умерли.
Сверкал голубыми вспышкамиПоследний трамвай над улицей,Как будто чиркали спичками,А ветер тушил и хмурился.
Сторонкой, с закрытым воротомХодок запоздалый двигался…И словно парило над городомДыханье романов Диккенса.
18 октября 1919Памяти Н.И. Белякова-Горского
Не стало нашего «маэстро»…Ушел вожатый юных дней,И никогда уж не воскреснутБеседы жаркие друзей.
Все у́же круг – все шире пропасть.Он первым вынул черный шар,А нас бессмысленная лопастьВсе кружит в вихре лживых чар.
Сегодня, завтра – пляшут числа,Теряешь жизнь за то, чтоб жить,Но дни – без счастья, дни – без смысла,И натянулась жизни нить.
Я верю лишь одной надежде:В грядущем хаосе временМы все увидимся, как прежде,В краю, который видит он.
И снова вспыхнет, как когда-то,Объединивший нас экстаз,И снова будет он вожатым,Узнавшим тайны прежде нас.
16 ноября 1919«Дум бессчетных не издумаешь…»
