Побег из коридоров МИДа. Судьба перебежчика века - Шевченко Геннадий Аркадьевич

Ю.И. Дроздов подчеркнул, что Шевченко как Чрезвычайный и Полномочный посол СССР получал доступ ко всей оперативной и политической информации, поступавшей в МИД. Это давало ему возможность иметь обзор политической активности советского МИДа не только в советско-американских отношениях, но и по всем странам мира, которые являлись членами ООН. Причем ключевые внешнеполитические решения СССР становились известными США задолго до их принятия. Таким образом срывались директивы ЦК КПСС по ряду важнейших вопросов.

Бывший куратор моего отца от ЦРУ П. Эрнст подтверждает, что информация, которую давал Шевченко, была уникальной. Он был вхож в высшие кремлевские сферы и поэтому владел сведениями не только по отдельным проблемам, но мог объяснить и сам процесс принятия решений. Ведь американским властям было трудно понять, каким образом советские вожди размышляют, договариваются по тому или иному вопросу. Именно это было самым ценным вкладом Шевченко.

Как известно, все спецслужбы мира не прощают такого. И уж очень советскому руководству хотелось отомстить высокопоставленному перебежчику и «утереть нос» США.

Одновременно с выходом в свет книги отца в апреле 1985 года был завербован КГБ за огромные деньги (по некоторым оценкам, ему было передано моим бывшим приятелем по работе в МИДе С.Д. Чувахиным, а также другими связниками наличными в общей сложности порядка 2,5 миллиона долларов США) начальник отдела ЦРУ по советским делам О. Эймс, который, в частности, если и не первым завербовал Шевченко, то некоторое время был его куратором. Интересно, что отец получил от ЦРУ в общей сложности сопоставимую сумму денег (правда, не во время сотрудничества, а после побега), как и Эймс от КГБ, и имел пожизненную пенсию только от ЦРУ 5 тысяч долларов США в месяц. Не является ли вербовка Эймса своеобразной местью КГБ ЦРУ за побег Шевченко?

По данному поводу Дроздов сказал следующее: «Этот вопрос не ко мне!» Дипломат С.И. Дивильковский отмечает, что Эймс не «упал с неба» на советское посольство и его работников: «Наше знакомство с ним оказалось возможным и, пожалуй, закономерным благодаря существованию некой «цепочки связей», завязывавшихся в 1980–1981 годах в Нью-Йорке».

До 1992 года отец счастливо жил в своем огромном доме и мечтал воссоединиться с детьми. Внезапно он женится в третий раз. Нельзя исключать того, что его молодая жена действовала по заданию КГБ СССР. Она, подобно коварной Далиле, согласно библейской легенде покорившей богатыря Самсона своей красотой, молодостью и обаянием, выудила у отца все его недвижимое имущество (на сумму более 2 миллионов долларов). Единственно, что она не успела отнять у отца, так это его пенсию, равную почти 7 тысячам долларов США в месяц, хотя и пыталась отсудить половину. После смерти отца у него остался долг 600 тысяч долларов США, и он был тайно похоронен, без согласия дочери, вопреки своему завещанию, на участке, принадлежащем православной церкви, которая подставила отцу его последнюю роковую жену. Может быть, это была очередная месть со стороны КГБ?

Полковник внешней разведки в отставке М.П. Любимов пишет, как, например, «агентесса» КГБ соблазняла в 1985 году морского пехотинца, работавшего в посольстве США в Москве. Причем в доказательство Любимов приводит два совершенно секретных документа, адресованных председателю КГБ СССР В.М. Чебрикову. Так почему же картограф Наташа, приехавшая в США в 1990 году, не могла быть аналогичным агентом? Да к тому же она была почему-то удивительно похожа на Джуди Чавес — девушку по вызову, найденную для Шевченко сотрудником ФБР. Как известно, вкусы мужчин всегда учитываются компетентными органами. Несомненно также, что в то время КГБ искал дополнительные источники информации об изменнике.

Между тем в Москве, МИДе, кооперативном жилом доме на Фрунзенской набережной происходили не менее драматические события. Об этом и многом другом я попытаюсь беспристрастно и объективно рассказать в моей книге, не оправдывая и не осуждая своего отца.

Глава 1

КАК И ПОЧЕМУ МОЙ ОТЕЦ СОТРУДНИЧАЛ С ЦРУ

Сотрудничество моего отца с американскими спецслужбами, возможно, было вынужденным шагом и не зависело от его добровольного решения. Его куратор в ЦРУ Питер Эрнст признал 31 октября 2003 года, что Шевченко, согласившись работать на американское правительство, пошел на огромный риск для себя лично. В США существовала специальная программа «Кортшип» (в переводе с английского — «ухаживание»). Целью данной программы, осуществляемой ЦРУ и ФБР, была вербовка граждан СССР и проникновение в вашингтонскую резидентуру КГБ. Однако американские спецслужбы нарушали законы США, вербуя таких высокопоставленных дипломатов, как мой отец (послов было запрещено вербовать). Возможно, отец пал жертвой аналогичной программы ЦРУ и ФБР. Совершил ли он это ради денег, к чему стремилось большинство перебежчиков и шпионов во всем мире? Я лично думаю, что вряд ли. В Москве мой отец имел все: прекрасную квартиру, дачу в элитном районе ближнего Подмосковья, деньги, антиквариат, большие перспективы дальнейшего продвижения по службе. Именно поэтому Постоянный представитель СССР при ООН О.А. Трояновский и посол СССР в США А.Ф. Добрынин, которым советские власти приказали встретиться с моим отцом и уговорить его вернуться в Москву, весьма искренне удивлялись — что же было нужно Шевченко — и пытались выяснить причины его побега. Однако ничего вразумительного мой отец им не мог тогда сказать. Не говорил он об этом и в дальнейшем ни мне, ни дочери, которая была ему наиболее близка до его рокового последнего брака.

Вряд ли главной причиной поступка отца была неудовлетворенность советской системой и всем, что она представляла, хотя такие факты, безусловно, имели место. Мой отец во время своей дипломатической карьеры, особенно после назначения в ООН, пытался оказывать хотя бы скромную поддержку идеям и мерам, которые противоречили советским интересам. И независимо от того, были ли это малозначительные или важные дела, он испытывал удовольствие от того, что мог им способствовать. Но знали ли об этом американские спецслужбы? Мой отец думал, что нет, хотя я лично сомневаюсь. Причины его побега до сего дня окончательно неясны и не поддаются банальному объяснению.

За несколько недель до принятия рокового решения мой отец встретился в коридоре ООН с главой миссии США в ООН Дэниелем Патриком Мойнихеном, своим старым знакомым, тесно связанным с американскими спецслужбами. Они знали друг друга как профессионалы и часто виделись на дипломатических приемах. Вот мой шанс, подумал отец. Затем у них состоялся следующий разговор в коридоре ООН.

Мой отец сказал:

— У меня к вам необычная просьба. Я решил порвать со своим правительством и хочу знать заранее, какова будет реакция американцев, если я попрошу политического убежища.

— Вы шутите, Аркадий! — воскликнул американский дипломат.

— Я совершенно серьезен. Такими вещами не шутят, — ответил отец.

Справившись с удивлением, Мойнихен сказал:

— Мы давно знаем друг друга, и я, конечно, постараюсь помочь вам. Но мое участие должно оставаться в секрете. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я был замешан в это дело. На следующей неделе я еду в Вашингтон. Я все разузнаю, но нас больше не должны видеть вместе — нигде, даже в ресторане.

Не случайно участие будущего известного сенатора в побеге отца стало известно только после смерти Мойнихена, и то благодаря исследовательским усилиям талантливого автора документального фильма о моем отце «Роковое решение» (Государственный телеканал «Россия»), историка шпионажа Светланы Червонной. Даже бывший высокопоставленный сотрудник ФБР Д. Мейджор, в свое время куратор и охранник моего отца, не мог понять, как Червонная узнала об этом.

Через несколько дней американский дипломат, дожидавшийся отца в пустом зале справочного отдела библиотеки ООН, сказал ему следующее: «Из Вашингтона приезжает человек специально для того, чтобы встретиться с вами. У меня создалось впечатление, что вам предоставят политическое убежище, и я надеюсь, разговор с этим человеком успокоит вас».