Роман Брянский - Сычев К. В.

– Иди, сынок, тяни жребий…, – говорит в мгновенно установившейся тишине торжественным басом князь Михаил.

– Возьми вон там, в алтаре, в белой серебряной чаше, два свитка, сынок, – уточняет мать. – Смотри, вытащи только два, один должен остаться…

К ним подходит высокий длиннобородый монах, берет кудрявого, белокурого Ростислава за руку и ведет к алтарю…Вот мальчик опускает руку в чашу, нащупывает там какие-то плотные трубки и быстро достает две из них. Какое разочарование: всего-навсего свернутые в рулон бумажки!

Монах на глазах у всех выхватывает их и несет к князю Михаилу. В это время хор вновь затягивает торжественную церковную песнь, а княгиня-мать обнимает и целует растерянных Романа и Ростислава. В алтарь с величественным видом входит одетый в роскошные золотые ризы священник. Он поднимает серебряную чашу и несет ее над головой. Князь и знатные люди города с нетерпением ждут. Остановившись перед ними, священник, троекратно перекрестившись, извлекает из сосуда свернутый и перевязанный красной лентой пергамент.

– Во имя отца, сына и святого духа…аминь! – громко произносит в полной тишине, как бы пропев, батюшка. – Новым владыкой Господина Великого Новгорода избирается наш глубокочтимый и преданный Господу отец Спиридон…дьякон!

Радостная улыбка освещает лицо князя Михаила Всеволодовича: как бы смягчаются суровые черты, исчезают морщинки со лба и отец становится другим…Смеется довольный братец Ростислав, трижды крестится мать. Молча, без признаков волнения, стоят в углу монахи, попы, «лучшие люди». Вновь запевает хор, из толпы выходит вперед на всеобщее обозрение одетый в праздничные ризы новый архиепископ Великого Новгорода и всем низко кланяется…

Острый запах ладана и чего-то сладкого, таинственного ударил в ноздри Романа. Что-то теплое коснулось его щеки. Матушка! Перед ним стояла княгиня Агафья, высокая, стройная, голубоглазая. Дочь волынского князя Романа Мстиславовича, она впитала в себя всю красоту и прелесть своих родителей в сочетании с силой, строгостью, необычайной женственностью и добротой, свойственной русской матери.

– Заснул, мой сладкий! – проворковала княгиня, гладя кудрявого мальчика по головке. – Вижу, что забавно тебе все это, – лукаво улыбнулась она и прижала его к себе. – Старайся же, милый мой отрок, не гневить батюшку…Знания за плечами не носить!

– Ох, как же утомила меня эта муть, маменька! – нахмурился, готовясь заплакать, княжич. – Зачем мне эти греческие свитки? Вот, смотри, Ростислав с батюшкой побывали в Киеве и Галиче! Говорят, что они уже не раз сражались в Галичине! Только я тут один сижу за ерундой!

– Это не так, дитя мое жалкое! Не думай, что напрасно батюшка принуждает тебя к учебе. Вот чему учит этот свиток…, – княгиня взяла в руки увесистый рулон. – Как надо домом да уделом управлять. Если будешь умело держать в своих руках семью, значит, и с княжеским уделом справишься! Тут обязательно нужна грамота! Не сможешь этому научиться – жизнь пойдет не так, как надо! От князей нужны не только ратные подвиги…Нужно уметь управлять своими людьми! Вот, к примеру, «Поучение» князя Владимира Мономаха…Там сказано…

Вдруг хлопнула дверь, и в светлицу вбежал княжеский дворецкий. Пожилой, широкоплечий, грузный, с огромной рыжей бородой, он проявил неожиданное проворство и поясно поклонился княгине.

– Княгиня-матушка! – громко крикнул он. – Прибыл какой-то поп, говорит, будто из-под Владимира! Страшен он своим диким видом, ведет безумные речи! Уж не знаю, как тебе об этом рассказать!

– Успокойся, Федор, – молвила с невозмутимым видом княгиня, скрывая тревогу. – Пойдем же к тому темному гостю и узнаем о его жалкой нужде.

Роман почувствовал какое-то непонятное волнение и устремился вслед за ними.

Они спустились по лестнице вниз в большой зал, где на скамье у входа, охраняемого двумя преданными слугами, сидел укутанный в суконный армяк сгорбленный старик. Увидев княгиню, странник встал и обнажил свою облысевшую седую голову.

– Отец Василий! – громко, пронзительно крикнула княгиня Агафья и бросилась к неожиданному гостю. Обняв ее, старик отстранился и заплакал.

– Что с моей падчерицей, батюшка?! – еле проговорила, дрожа от волнения, напуганная женщина.

– Марьюшка жива, княгинюшка, – пробормотал священник. – А вот ее супруг, славный князь Василий Константиныч и великий князь Юрий Всеволодыч…

– Неужели умерли?!

– Да…умерли…Жестоко убиты!..

– Как…, – Агафья ухватилась за скамью, перед ее глазами все поплыло, потемнело… Слуги бросились к госпоже, удержали ее от падения, усадили. Федор побежал за водой.

Когда все немного успокоились, отец Василий начал свое медленное, сбивчивое повествование.

Добирался он до Чернигова почти целую неделю «с трудом превеликим» – по заснеженным тропам, через леса и болота. Сначала ехали на телеге втроем. Однако, не пройдя и половины пути, лошадь так утомилась, что пришлось ее вместе с возчиком оставить в одном лесном монастыре. После этого уже передвигались пешком вдвоем до Рыльска, а оттуда он шел один: заболел попутчик и остался в городе. Сколько бед пришлось претерпеть в дороге, холод, голод! А все случилось из-за нашествия неведомого иноземного воинства на восточную Русь. Одни называли врагов монголами, другие – татарами…Но дело не в названии…Враги пришли несметными полчищами, сначала разорили рязанскую землю, а затем взялись и за владимиро-суздальскую. Когда рязанцы прислали к Юрию Всеволодовичу своих людей с просьбой о помощи, великий владимирский князь даже не стал их слушать. Страшные степные захватчики окружили и сожгли Переяславль-Рязанский, а потом пошли грабить и жечь все русские земли.

Запылали и владимирские города.

Опомнившись, князь Юрий стал поспешно, лихорадочно собирать войско для отпора. Один из конных отрядов великого князя возглавил его племянник – ростовский князь Василий Константинович, муж Марии, дочери князя Михаила Черниговского. Но было уже поздно.

Накануне злополучной битвы княгиня Мария и отец Василий, ее наставник с детства, вместе с малыми детьми укрылись у ростовского епископа Кирилла под Белоозером в небольшом лесном монастыре.

5 марта в их убежище прибежали отправленные на разведку монахи и сообщили, что татары разбили войско князя Юрия, перебили всех русских воинов и лишь немногих взяли в плен. Епископ Кирилл, бросив свое убежище и презрев страх, сразу же выехал со своими людьми на двух повозках к месту кровавой битвы. Там, среди множества трупов, им удалось отыскать изуродованное, обезглавленное тело великого князя…Да и то только благодаря княжескому одеянию, какое почему-то не сняли жестоко обобравшие остальных покойников поганые.