Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Передний отсек орудийного катера был изначально сконструирован так, чтобы в нем могла расположиться полная десантная группа солдат с командирами вместе со всем снаряжением, однако сейчас помещение переполняли временно организованные рабочие места для членов экипажа и аварийная разведывательная техника. Баста сидел спиной к носовой переборке, пристегнутый к откидному креслу, — как раз рядом со сканирующим прибором дальнего действия. В свете красных огней синяя орденская ливрея оруженосца казалась черной, а от его худого лица словно остались только кожа да кости. Когда катер набрал необходимую скорость, молодой человек резко выдохнул и откинулся на спинку кресла.

— Слава святому Императору, — сказал он, но его голос почти полностью утонул в реве двигателей.

Рядом с наблюдательным прибором находился стол-планшет, который был завален листками пожелтевшего пергамента. Магос Уркхарт склонился над картами, расположив свои паучьи руки на бумаге так, что они стали походить на старые, покрытые пылью лапы киберворона.

— Оно было там? — Из-за рубцов на легких его голос наполнился влажными хрипами. — Ты нашел его?

Затворы щелкнули, издав мягкое шипение, когда Оливар снял свой шлем. Голова космического десантника была лысой, а лицо — грубым, еще большую воинственность ему придавали неровные шрамы, которые отходили от пустой глазницы. Сам глаз удалили орденские апотекарии, а глазницу обтянули искусственной кожей, пока не найдется подходящая замена. Выдержки из литаний ненависти были вытатуированы тонкими линиями на его лбу и плоских щеках.

— Следи за манерами, наглец, — прорычал Оливар. — Еще хоть что-нибудь произнесешь таким тоном, и я завяжу этот вокс вокруг твоих ушей.

— Прекрати, брат, — спокойно произнес Галлеас.

После его слов со скрежетом открылся люк в задний отсек. В помещение вошел техносерв Толвин. Он, склонив от стыда голову, подошел к ветерану-сержанту. Встроенные в его пояс механодендриты подергивались в такт его трясущимся рукам, затянутым в перчатки.

— Простите меня, милорд, — мрачно произнес он. — Я не рассчитывал, что буря повлияет на сигнал детонатора. Я беру на себя всю ответственность…

Оливар настиг техносерва в два шага и затем крепко ухватил его за горло.

— Ты идиот, — проревел космический десантник, тряся молодого техника.

Толвин извивался, с присвистом дышал сквозь стиснутые зубы.

— Мне следует вышвырнуть тебя наружу и отдать на растерзание ксеносам!

— Я сказал, хватит! — Галлеас подошел к Оливару и бедному серву и встал между ними. — Отпусти его. Он и остальные сделали все, что могли.

— Из-за их «стараний» мы чуть не погибли, — презрительно произнес одноглазый воин. Он яростно качнул головой. — Я говорил тебе, что это была ошибка, брат. Они слабые. Обращаться с ними как с равными — значит позорить не только самих себя, но и весь орден.

Галлеас потянулся к шлему и снял его. Лицо воина — полная противоположность грубоватым чертам Оливара, потому как у ветерана-сержанта была длинная массивная челюсть и высокие скулы, а на его голове вились темные волосы. Его светло-зеленые глаза, подобные безупречному нефриту, сверкали в красном свете.

— Мы все слуги Империума, каждый из нас одарен по-своему, — спокойно произнес он. — И если бы не они, то мы никогда бы не добрались до Партуса-4. Они служат нам и делают это добровольно, рискуя своими очень хрупкими жизнями ради нас.

Чей-то голос донесся из кабины пилота, отделенной от переднего отсека открытым проходом.

— У кого-то проблемы с моим кораблем? А ну тихо, — сказала Сабина Лукан. Пилот «Далилы» развернулась на своем кресле и вытянула шею, чтобы взглянуть на космических десантников из-под полетной кожаной кепки. Ее аугментические очки были сдвинуты на лоб, обнажая блестящие серебряные глаза девушки. Она лукаво улыбнулась Оливару.

— Я буду рада развернуться и высадить вас там, где подобрала.

Оливар бросил Толвина на палубу и двинулся вперед, но Титус Джуно встал на его пути.

— Ты слышал сержанта, — сдержанно проговорил он. — Успокойся.

На секунду показалось, что Оливар сейчас что-то натворит, однако в последний момент он передумал. Он развернулся и направился в хвостовую часть катера — проходя мимо Галлеаса, он сурово и пристально взглянул на него. Толвин съежился около переборки, когда Оливар приблизился к нему, но космический десантник не обратил на серва никакого внимания, пройдя через проем в задний отсек.

В переднем отсеке повисло напряженное молчание. Галлеас спешно спросил:

— Когда мы сможем подобрать Атоса и его отряд и пристыковаться к «Авантюре»?

Лукан широко улыбнулась.

— Корабль сейчас на обратной стороне планеты. Думаю, примерно через минут сорок.

Ветеран-сержант слегка нахмурился: для пилота-космодесантника сорок минут полета до «Авантюры» — это постыдно и ужасно долго, однако воин должен признать, что для гражданского катера это довольно быстро.

— Соединись с мастером Воссом и скажи ему, что как только мы состыкуемся, мы покинем орбиту и направимся к Вулканису.

Вдруг лицо Лукан помрачнело.

— Пришло сообщение от Стироса. Эльдарский флот появился в системе. Губернатор созывает все корабли на защиту столицы.

Галлеас обдумал слова пилота, а затем отрицательно покачал головой.

— Нападение на Стирос — лишь отвлекающий удар. Мы летим к Вулканису.

Лукан кивнула и развернулась к контрольной панели. Через несколько мгновений сообщение уже было отправлено вольному торговцу прямо за терминатор планеты.

Наконец все утихло, и Джуно, протолкнувшись мимо Галлеаса и усевшись на первое попавшее место, начал читать вслух литании обслуживания, пока разряжал и разбирал болтган. Толвин прошел по отсеку и незаметно встал на колени около гиганта, присоединившись к литании и доставая сосуды с освященным маслом. Ветеран-сержант подошел к столу с картами и отсоединил диадему от своего пояса.

— Вот что пытались заполучить ксеносы.

Чужацкая реликвия явно заинтересовала магоса Уркхарта.

— Это диадема Небесных сфер, — прошептал он, его механические руки одержимо потянулись к ней. — Наконец-то…

Галлеас окинул взглядом утонченный предмет.

— Вы уверены?

— На все сто процентов, — произнес магос полным трепета голосом.

Ветеран задумчиво кивнул, а затем резко размозжил венец о прокладочный стол. Реликвия смялась, спрятанные внутри нее контуры затрещали, а инкрустированные кристаллы разлетелись на куски.

— Теперь эльдар будет непросто исполнить свои замыслы, — сказал он и передал дымящиеся обломки Уркхарту. — Отлично сработано, магос.

Он отвернулся от ошеломленного ксеноархеолога и взглянул на Басту, который склонился над дисплеем наблюдательного устройства. Лицо оруженосца было безрадостным. Слова Оливара определенно задели его за живое. Ветеран-сержант надеялся, что Баста справится с критикой и улучшит свои тактические навыки, как и должно каждому боевому брату в ордене. Если он покажет свою негодность, Галлеас не сможет его никем заменить, а ведь воину нужны были все члены такой неординарной команды, чтобы мужественно встреть трудности, которые случатся на Вулканисе.

«Мы должны сделать все возможное», — решительно заключил он. «У нас нет другого выбора. Нашего монастыря больше нет. Наши реликвии — тлен. Нас осталось чуть меньше сотни, а верховные лорды Терры бросили наш орден на произвол судьбы. Мы должны выйти за пределы наших возможностей с тем небольшим количеством ресурсов, что у нас есть. Ни один орден в истории Империума не делал ничего подобного, но мы выстоим. Пройдут года, десятилетия, века. Но мы выстоим».

Аарон Дембски-Боуден

Чтобы помнили

Некроном молча шел по городу мертвых — духовному центру этого в остальном бесполезного мира. Помощник следовал — точнее, тащился — за ним, отстав, как предписывала программа, на три шага. Он что-то бормотал себе под нос и постоянно крутил головой, наводя встроенный в глаз имагифер на разные объекты. Бормотание сервитора казалось неуместным, но с этим ничего поделать было нельзя. Привычка говорить с самим собой входила в число многочисленных поведенческих расстройств, которыми сервитор обзавелся за тридцать девять лет — именно столько времени прошло со дня, когда Эска купил его у старьевщика на своем родном мире.

Другим расстройством была хромота. Бионическая нога сервитора не сгибалась полностью, что осложняло ходьбу, и поэтому он передвигался неловкими, прерывистыми полушагами, а Эска был вынужден слушать грохот, с которым искусственная нога его помощника волочилась по мостовой.

— Провожу экспокоррекцию, — пробормотал сервитор, наклоняя голову, и до Эски донеслось механическое урчание, которым сопровождалось это движение. — Коррекция перспективы завершена. Дополнительные запоминающие устройства заполнены на сорок семь процентов.