Одиссея последнего романтика - Аполлон Григорьев

Ставунин

Вы мать? Давно ли?..

Дама

О! вы чудовище!

Ставунин

Чего ж вам, пятой долиИли которой там, седьмой,Из моего именья?

Дама

(с отчаянием)

Боже мой!

Ставунин

Чего же, говорите смело…Люблю не слезы я, а дело…

Дама

(с усилием)

Ставунин… сжальтесь надо мной…Была неправа я.

Ставунин

(насмешливо)

О нет, вы были правы!

Дама

(с силою)

Была неправа я… Но боже, боже мой…Страдала долго я…

Ставунин

Не я ваш демон злой —А воспитание и нравы.Чего ж хотите вы, Евгения?.. На васЖенился я почти случайно,Судьба свела обоих нас,Увы, с ирониею тайной…Любви хотели вы — я дать ее не мог,Вступивши в брак почти по договору…К капризам вашим был я строг.Что ж делать? исстари уж я не верю вздору,Друг друга мучить стало намОбоим тягостно, решились мы расстаться…Свободу предоставив вам,Я сам свободно мог предатьсяДругим и планам, и связям…Богаты были вы — и промотать именьеЯ ваше так же б скоро мог,Как и свое. Но я вас не увлекНи в нищету, ни в разоренье.Чего же нужно вам?

Дама

(падая перед ним на колена)

О! вашего прощенья,Владимир…

Ставунин

Но за что?.. какой у вас упрекЛежит на совести? Общественное мненьеГорой стоит за вас давно,И им мне изверга названьеТак правосудно придано…

Дама

Но я любила вас… Быть может, в наказанье,За что бы ни было… но я любила вас…Владимир… Боже мой, вы верите в страданье!

Ставунин

Я был обманут — и не раз,Но если б даже так — положим, даже веритьЛюбви способен вашей я…Утомлена душа мояНеобходимостью печальной лицемерить…Нет, нет, Евгения, я эгоист большой,Оставь меня, иди своей дорогой,Моя же кончена… Дай руку — пред тобойНе судия уж больше строгой,Но брат, страдающий, как ты… В последний разМы видимся… и слово примиреньяЯ говорю тебе, но нет соединеньяДо часа смертного для нас…

Дама молча встает с места и идет, в дверях она встречается с Незнакомцем.

Те же и Незнакомец.

Незнакомец

Простите, к вам вошел я без докладу…

Ставунин

(пораженный, про себя)

О! этот голос помнить смертный часМне завещал…Что нужно вам?

Незнакомец

(садясь)

Я сяду,Пока вы кончите.

Ставунин

(вставая и приветливо делая знаки прощания жене, которая наконец уходит)

Я кончил… И для васГотов к услугам.

Незнакомец

(мрачно)

Будто бы?

Ставунин

Но кто вы?

Незнакомец

Кто? — Человек, вам услужить готовый…Довольно вам… Видались мы иль нет,Я не берусь решить — подумайте вы сами,Есть у меня для вас секрет,И говорить мне нужно с вами.Угодно ль ехать вам со мной?

Ставунин

Куда?.. Но всё равно… я еду… Пред судьбойНапрасно отступать…

Незнакомец

(идя к двери)

Идите же за мной.

Ставунин берет со стола шляпу и следует за ним.

Вечер у откупщика Постина. Большая диванная с аркой вместо дверей, в которую видна анфилада освещенных комнат. Посередине комнаты пять карточных столов; за одним сидят несколько стариков, за другим Столетний, муж Елены, Кобылович. На диванах, по стенам комнаты, гости сидят в разных положениях, курят, пьют пунш и т. п. В огромных креслах подле стола, за которым играют Столетний и прочие, лежит сам Постин с сигарой; Мертвилов, также с сигарой, ходит по комнате. Налево от зрителей, в отворенных дверях, виден хор цыган и в самых дверях Подкосилов, который в неистовстве поет и пляшет с ними; вместе с ним, прислонясь к дверям, стоит безнадежный поэт и мрачно смотрит; оба беспрестанно пьют пунш. Цыгане поют: «Я пойду, пойду косить во зеленый луг».

Столетний

В червях.

Муж Елены

(кладя карты)

Пас.

Кобылович

Тоже пас.

Постин

(Столетнему)

Везет вам нынче славно…

Столетний

Но только что это за глупая игра?

Постин

Вам всё бы банк да банк!

Кобылович

А кстати, вот забавно!Я страшно счастлив в банк и в горку… До утраИграл я раз — и всё на даму…И мне везло… Андрей Михайлыч мнеЗаметил, впрочем, раз…

Мертвилов

(наклонясь к Постину)

Заметьте.

Кобылович

Что упрямо,Как дамы, счастие — и так же, как оне,Обманчиво…

Столетний

Однако вы забыли,Что ваша очередь сдавать.

Подкосилов

(кричит)

Иван Ильич!.. вели податьЧего-нибудь сюда… Чудесно откосили!

Корнет

(за другим столом)

Ва-банк!

Постин

(обращаясь туда)

А куш велик?

Корнет

(меча карты, с презрением)

Что! триста серебром…

Отец семейства

(за одним столом с корнетом)

Ну, было — не было! последнюю ребром!

Постин

(обращаясь к нему)

Эй, брось играть… Домой придется воротиться!

Отец семейства

Ну, что бы ни было, косить, так уж косить!..Вот угораздил черт меня жениться…Да, впрочем, что тут говорить,Валяй, коси, руби… Вели мне дать хватитьСкорее «ромео»… да пусть поют цыганы…

Постин

А вот за этим к атамануМы обратимся… Эй ты, любезный друг…

Подкосилов

(подходит, немного шатаясь, к Столетнему)

Что, каково поют?..

Столетний

(ставя карту)

Отстань, мне недосуг.

Подкосилов

Иван Ильич, вели подать туда съестного.

Постин

Распоряжайся сам, да кстати, атаман,Вели — «Лови, лови!»{255}.

Подкосилов

(ревет неестественно в пифическом восторге)

Лови, ловиЧасы любви…

Те же, доктор Гольдзелиг.

Постин

(вставая)

А! гостя дорогогоЯ только что и ждал — садитесь на диван,Ложитесь лучше, вы устали,Я думаю…

Гольдзелиг

(подавая ему руку)

День целый я гонял…Минуты просто нет свободной…

(Постину тихо.)