Ужас по средам - Тереза Дрисколл

– Знаю. Я же не дурак.

– Ладно, ладно. Поспокойнее, милый. Конечно, сегодня твой день рождения, но ведь мы же не будем ссориться, верно? Я просто хочу, чтобы ты хорошо провел этот день.

– Мои друзья устраивают вечеринки. – Он чувствует себя виноватым, едва эти слова срываются с губ, но ничего не может с собой поделать: он так устал чувствовать себя не таким, как остальные дети. Устал от их глупых расспросов: «Где ты взял такой джемперок? Бабушка связала, да? Ха-ха-ха!»

Как бы ему хотелось вечеринку. С шарами, с играми. Как у всех.

– Да, я знаю. Очень жаль, но нам такое не потянуть. Зато сегодня мы идем в кино, не забыл? И я куплю тебе угощение – попкорн и сладости. Я специально отложила на это деньги.

Сегодня суббота. У бабули выходной. Он заглядывает ей в лицо, видит печаль в ее глазах, и чувство собственной вины становится еще сильнее. Он не может понять, как это можно: так сильно любить бабушку и в то же время сердиться на нее. Странно.

– Прости меня, пожалуйста, прости! – Обеими руками он обхватывает ее за талию, не забывая прижимать манжет рукава. Он сам порезал себя, циркулем, в школе. Обычно он просто немного царапает кожу, но иногда, если гнев переходит границы, он втыкает иглу глубже. Как ни странно, но после этого становится легче, хотя и ненадолго. И каждый раз он обещает себе, что больше так не будет, – боится, что учительница или бабушка увидят следы. А они совсем не похожи на царапины, которые оставляет морская свинка.

Зато Брайан уже все знает.

«Что это за отметины у тебя на руке?»

«Ничего особенного».

«Прекрати, или мне придется кому-нибудь рассказать. Про твою бабушку. Может, мне все же сходить в полицию?»

«А может, мне рассказать полиции про тебя, Брайан?»

«Не валяй дурака. Мы это уже обсуждали. Во-первых, маленькому мальчику никто не поверит. А во-вторых, ты что, хочешь увидеть бабулю за решеткой? Думаешь, она там выживет?»

– А давай навестим дедушку? Завернем торт в салфетку и там съедим. – Он следит за тем, чтобы голос звучал радостно, зная, что бабушке понравится его идея. Пусть она думает, что он не расстроился из-за вечеринки.

И точно. Бабуле на глаза наворачиваются слезы. Она смотрит в окно. Небо голубое, совсем безоблачное. Он старается не думать о Брайане, о том, как он возьмет однажды молоток и как потом окажется в тюрьме…

– Как здорово ты придумал, родной. Дедушка будет счастлив.

На улице они садятся на дедушкину скамейку у края газона. Он поднимает голову и глядит на окно их квартиры. По утрам, заваривая чай, бабушка смотрит сверху на эту скамейку и говорит:

– Доброе утро, любимый. – И так каждый день.

К спинке скамьи привинчена табличка, ее сделали друзья дедушки, его клиенты. Бабушка говорит, что дедушка чинил людям обувь, сумки и ремни. Никто не умел класть такие ровные стежки по коже, как он. Мастерская была прямо у них в доме, на первом этаже, и люди, которые его знали, ехали сюда со всего города, чтобы заказать починку.

– Расскажи мне еще о дедушке.

– Твой дедушка был самый лучший. Он был высокий, красивый, всегда улыбался, и сердце у него было просто огромное. Он заботился обо мне и о твоей маме, когда та была маленькой. Целыми днями он трудился у себя в мастерской, а в обед выходил сюда, на эту скамейку. Ел сэндвичи и запивал чаем из термоса.

– А почему он не мог прийти пообедать домой?

– Иногда приходил, но вообще он любил есть на улице. Он всегда говорил мне, что ему нравится смотреть на деревья, дышать воздухом и слушать пение птиц.

– Я тоже люблю птиц. А он на этой лавочке обедал?

– Нет. Та давно сгнила. Но ее заменили на другую, а когда дедушка умер, его клиенты приделали к ней табличку в память о нем. Вот почему эта лавочка особенная. И вот почему мне здесь так нравится. – Бабушка сделала глубокий вдох. – Поэтому я никогда не хотела жить в другом месте. Ведь там я не смогу видеть каждый день его лавочку, не смогу представлять, как дедушка сидит на ней с термосом в руке и сэндвичами в салфетке. А так я смотрю, представляю, и он как будто рядом.

– А у меня тоже когда-нибудь будет сердечный приступ?

– Нет, милый. Конечно, нет. Просто дедушке не повезло.

– И у нас поэтому нет денег? Из-за дедушкиного сердечного приступа?

– Кушай торт, милый, и не думай о деньгах. Не будем думать о них хотя бы сегодня, в твой день рождения. Не будем огорчать дедушку. И потом, я же тебе говорила, я отложила немного денег на кино и на сладости. Тебе в подарок.

– А ты можешь отложить столько денег, чтобы не работать? Чтобы по ночам ты была дома, а не ходила в ночные смены?

Она ерошит внуку волосы, и он застывает точно статуя. Он гонит от себя мысли о молотках и лужах крови, но ничего не получается. Он как вулкан, который кипит внутри, готовый вот-вот взорваться. Он видел такое в школе, на уроке географии. Сначала была просто гора, а потом вдруг случился большой взрыв. Бу-ум!

«Это я, – подумал он тогда, глядя на экран. – Это про меня».

– А я думала, ты привык, что по ночам в среду меня нет дома. Думала, ты повзрослел и уже не боишься. Чем старше ты будешь становиться, тем легче тебе будет…

Он сует в рот большой кусок шоколадного торта и отводит глаза.

Глядя на деревья и птиц, он думает, не спросить ли бабушку о маме. В спальне у кровати висит фото с его первого дня рождения: мама держит его на руках, они на бабушкиной кухне. Иногда ему кажется, что он немного помнит свою маму, хотя знает, что помнит, скорее всего, фотографию. Кое-кто из детей в школе говорит, что его мама была наркоманкой и поэтому умерла. Так им сказали родители. Он спрашивал у бабушки, но она не захотела это обсуждать.

Вот почему и сейчас он не задает вопросов, а просто сидит и смотрит в синее-синее небо и думает о Брайане и о луже крови. Он ищет взглядом орла, большого и сильного охотника, который умеет падать с неба камнем и без жалости бить врага когтями и клювом.

Без жалости.

Глава 35

ЭЛИС

Хорошо, я