Сердце змеи (СИ) - Turner Jane

– На табурете таз и кувшин, на подоконнике – полотенце, если тебе нужно умыться, – отрапортовала Миранда, направляя палочку на пустые пузырьки из-под зелий, и прошептала: «Эванеско!». Те исчезли. – Кстати, а как мы собираемся искать тех, кто на меня вчера напал?

Реддл только фыркнул, позабавленный ее манерой менять тему разговора.

– Тебе бы допросы вместо Визенгамота вести, – сообщил он, наполняя кувшин водой с помощью «Агуаменти». – Воспользуемся подсказками, которые они вчера оставили.

Миранда, вздернув одну бровь, обернулась к нему, ожидая пояснений, но Реддл идти ей навстречу явно не собирался. Неторопливо умывшись, он взмахом палочки заставил все лишние предметы исчезнуть и только после этого посмотрел на нее. Сполна насладившись нетерпеливым ожиданием на ее лице, он наконец запустил руку в карман мантии и извлек оттуда две волшебные палочки.

– Откуда они у тебя? – растерялась Миранда. – Чьи они?

– Принадлежали двоим вчерашним напавшим, кого я успел обезоружить. Эх ты! Внимательнее нужно быть, Соммерс!

– Меня ранили, – проворчала она, умом понимая, что в общем-то Реддл был прав. В условиях настоящего сражения нельзя было упускать из виду ни единой мелочи.

– А в следующий раз убьют, – пожал плечами Реддл. – И виновата в этом будешь только ты сама. Ты готова идти? Давай скорее, пока все на завтраке. Не хочу лишний раз сталкиваться с Коул или кем-то еще.

– Это было бы более вежливо. Мне стоило бы сказать ей спасибо, – сказала Миранда осторожно, внимательно наблюдая за его лицом, чтобы не вызвать вспышку гнева. – Миссис Коул вовсе не была обязана пускать меня на ночь. А тебе все равно возвращаться сюда летом.

Том презрительно скривился и посмотрел на нее так, будто она сморозила глупость:

– Я сюда больше никогда не вернусь.

– Почему? Ты совершеннолетний только по магическим законам, по маггловским же…

– Соммерс, во-первых, я никогда не буду жить по маггловским законам. Запомни это и никогда больше не говори мне подобного, если не хочешь, чтобы я тебя проклял на всю оставшуюся жизнь, – проговорил он таким жестким тоном, что Миранда даже не усомнилась – действительно проклянет. – Во-вторых, если тебе станет от этого легче, восемнадцать мне будет через неделю. Ты уверена, что хочешь сказать что-то еще? Мое терпение на исходе.

Она взглянула на него и по полыхающему красным взгляду поняла, насколько ему в самом деле было отвратительно здесь находиться. Еще больше провоцировать Волдеморта она сочла неразумным – он и так демонстрировал последние сутки чудеса терпения и дружелюбия в отношении нее – да и чисто по-человечески Миранда могла понять его чувства. Поэтому она только кивнула.

– Как скажешь.

Они покинули приют Вула и очутились на заснеженной улице. Ночью прошел небольшой снегопад, но даже свежие сугробы и дневной свет не могли разогнать царившее здесь серое уныние. Угрюмый небольшой дворик за оградой, в котором в хорошую погоду гуляли сироты, нисколько не оживлял приют, и Миранда с трудом могла представить себе место, менее подходившее для детей. Несколько разрушенных домов на улице более живописным городской пейзаж тоже не делали.

– Том, а почему в Лондоне сейчас столько обрушенных зданий? – спросила она, пока они шли по улице к небольшому закутку между домами, откуда можно было бы трансгрессировать. – И не только здесь, я вчера еще видела…

Реддл взглянул на нее, как на слабоумную.

– Миранда, ты в своей Тулузе газет совсем не читала, что ли? Магглы уже почти шесть лет ведут войну. То, что творится в последние годы в Европе, Гриндевальд активно использовал себе на руку, чтобы развернуться в полную силу. Серьезно, в каком глубоком подполье ты там жила, что настолько отстала от жизни?

Она тихо охнула, проигнорировав откровенную издевку в его последнем вопросе. Ну конечно, как она могла забыть! Конец тридцатых – первая половина сороковых годов двадцатого века! Невероятно кровопролитная маггловская война! Конечно, она слышала о ней, читала о ней, Амелия много рассказывала о ней дочерям, но сейчас, пока во всех заголовках пестрело имя Геллерта Гриндевальда, о событиях в маггловском мире она как-то напрочь забыла. Так вот почему Том вчера сказал про украденные карточки, а Реддлы в августе приняли ее за беженку…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Так это после бомбежек, да? – уточнила она слегка дрогнувшим голосом, по-новому взглянув на обрушившийся дом, мимо которого они проходили. – Я читала об этом…

Реддл закатил глаза, а Миранда вдруг остановилась, как вкопанная, вспомнив один важный исторический факт.

– Подожди, но ведь бомбардировка Лондона проходила в конце лета – начале осени 1940-го года!

– И что?

– Но ведь… в конце лета ты должен был находиться здесь, в маггловском Лондоне! – Том снова угрожающе прищурил глаза, когда она вновь напомнила ему о приюте, но Миранду уже было не остановить. – Ты видел это? Когда бомбы падали прямо на эту улицу, ты был здесь?

– Был. Соммерс, ну что ты застыла? Я все больше склоняюсь к мысли, что надо было бросить тебя вчера в Лютном!

– Как Диппет с Дамблдором допустили подобное? – спросила она слабым голосом, растерянно глядя на него. От возникающих перед глазами картин ее мутило. – Если маги знали, что творится у магглов… Как они могли отправить тебя сюда на лето? Школьникам запрещено пользоваться магией, да и я понятия не имею, каким заклинанием можно защититься от падающей бомбы! Сколько лет тебе было тем летом? На какой курс ты должен был перейти?

Кажется, ей наконец-то удалось его удивить. Раздражение исчезло с аристократичного лица, и Том теперь лишь молча глядел на нее.

– На третий курс. Мне было тринадцать.

– Тринадцать лет, – повторила она полуобморочным тоном, вспоминая себя в этом возрасте – совершенно беззаботный период, омраченный лишь побегом Сириуса Блэка из Азкабана и дементорами вокруг Хогвартса. – Очутиться в эпицентре авианалета в тринадцать лет. Мерлин, как так можно?! Подобного никто не заслуживает, и уж тем более ребенок!

– Миранда!

– Как ты спасся? – спросила она быстро. – Ты же не мог сидеть на месте и ждать смерти. Что ты делал?

Почему-то на этот раз он не стал злиться и угрожать новыми карами, а вместо этого по-прежнему не сводил глаз с ее лица. Казалось, Реддл искренне удивлен тому, что она вдруг так забеспокоилась о его судьбе, и понятия не имеет, как реагировать на взволнованный, растерянный вид Миранды.

– На соседней улице есть церковь Святого Михаила. Еще в конце тридцатых ее подвал перестроили в бомбоубежище. Когда начался налет, весь приют эвакуировали туда. Меня в том числе.

– Почему ты следующим летом не обратился к директору с просьбой позволить тебе остаться на лето в школе? Тебе бы позволили, ты же лучший ученик и…

– Я обращался.

Миранда осеклась и замерла, осмысливая услышанное. В лице Тома промелькнуло что-то озлобленное, недоброе, но сейчас это что-то не имело к ней никакого отношения. Она сразу поняла, что он недоговорил.

– Тебе отказали.

– Да.

Дальше они шли молча. Миранда была слишком оглушена открывшейся перед ней правдой, чтобы следить за дорогой. Мерлин, она никогда не думала, что окажется способна на такое, но сейчас она испытывала к юному Волдеморту… сочувствие. Как руководство школы могло пойти на такое? Дело даже не только в Реддле, в Хогвартсе всегда было достаточно магглорожденных, полукровок, которых могла коснуться маггловская война! Почему им всем не предоставили убежище?

В той же тишине Реддл взял ее за руку, и они трансгрессировали. Миранда следовала за ним молча, безучастно опознала Чаринг-Кросс-Роуд и очнулась, только когда они прошли через «Дырявый котел», где завтракали несколько сонных волшебников, и вышли на задний двор к кирпичной стене. Одновременно она задалась вопросом, что Реддл собирался делать с добытыми волшебными палочками. Как бы поступила она сама, попади ей в руки такая уникальная вещь, принадлежащая неизвестному противнику?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Мы идем к Олливандеру? – уточнила она, наблюдая, как расползаются в стороны кирпичи, открывая проход.