Жена-девочка - Томас Рид

Хотя Майнард впервые был у сэра Джорджа, с большинством гостей он уже успел познакомиться. Многие из тех, кто прибыл позже, успели прочитать популярный журнал или слышали про рецензию на его новый роман, который вскоре должен выйти в Mudie[59]. А никто не умеет восхищаться талантом так, как это делает английская аристократия, особенно если это талант представителя их круга.

К своему удивлению, Майнард оказался героем вечера. Он не мог не получить удовольствия от комплиментов, которые вовсю источали эти знатные люди — многие из них были весьма благородного происхождения. Он был доволен. Он мог в эти минуты подумать о том, что не стоило выходить из этого круга ради политических убеждений. Казалось, теперь, в связи с его успехом на совершенно другом поприще, он может забыть о войне. При этом он видел, что его политические взгляды здесь никто не разделяет, но и не осуждает. Ему вовсе не нужно отказываться от своих взглядов в этом обществе. Он стоял и принимал комплименты из уст весьма симпатичных людей, чувствовал себя вполне довольным и даже счастливым.

Это счастье достигло своего апогея, когда он услышал милый его сердцу шепот:

— Я так рада вашему успеху!

Это было сказано на ушко юной девочкой, с которой он танцевал в эту ночь впервые в жизни. То была Бланш Вернон.

— Боюсь, что вы мне льстите, — отвечал он. — Во всяком случае, рецензент точно мне льстил. Журнал, который вы читали, отличается снисходительным отношением к начинающим авторам, и я не исключение из этого правила. Вот то, что меня сделало известным, и то, что вы, мисс Вернон, называете успехом. Это не более чем энтузиазм моего рецензента, возможно, вдохновленного сюжетами, которые могли казаться ему новыми. Просто события, описанные в моем романе, происходят в не очень известной стране, о которой раньше никто не писал.

— Но они очень интересны!

— Как вы можете знать об этом? — спросил Майнард в удивлении. — Разве вы читали книгу?

— Нет, но газета напечатала одну из историй — отрывок из книги. Я могу по ней судить о вашем романе.

Автор не знал об этом. Он просмотрел только литературную рецензию — начальные и последние абзацы. Рецензенты высказали много комплиментов, но гораздо более приятные он слышал от нее, ее слова казались весьма искренними.

Трепет восторга охватил его, когда он подумал о сюжетах, заинтересовавших ее. Ее образ был все время у него перед глазами, когда он рисовал их. Именно она вдохновила его на портрет «ЖЕНЫ-ДЕВОЧКИ», придавший книге особое очарование. Он уже готов был сказать ей об этом и, возможно, сказал бы, если бы не опасался быть услышанным танцующими рядом.

— Я уверена, что это очень интересные истории, — сказала она, после того как они, разойдясь в стороны, снова соединились в танце. — Я так думаю, хотя я еще не читала книгу, но когда я прочитаю, вы скажете мне свое собственное мнение о ней.

— Я думаю, что вы будете разочарованы. Эта история — об обычной жизни на границе, вряд ли она будет интересна молодой девушке.

— Но ваш рецензент так не считает. Совсем наоборот. Он пишет, что это очень чувственный и романтический сюжет.

— Я надеюсь, что вам понравится.

— О! Я так мечтаю прочитать это! — продолжала девочка, словно не замечая скрытого смысла обращенной к ней фразы. — Я уверена, что не смогу заснуть сегодня вечером и буду думать только об этом!

— Мисс Вернон, вы не представляете себе, насколько я рад интересу, который вы проявляете к моему первому литературному опыту. Если бы, — добавил автор со смехом, — я бы мог предположить, что вы на самом деле не уснете ночью, прочитав мой опус, я бы поверил в успех, о котором пишет газета.

— Возможно, так оно и будет. Вскоре мы увидим. Папа уже телеграфировал в Mudie насчет книги, ее уже послали, и мы ждем, что она придет утренним поездом. Завтра ночью — если ваш роман не слишком длинный — я обещаю вам поделиться своим впечатлением от него.

— Роман не очень длинный. Я буду с нетерпением ждать, чтобы выслушать ваше мнение о нем.

И он ждал этого с нетерпением. Весь следующий день он провел, преследуя куропаток по жнивью и полям с репой и стреляя в птиц, но все его мысли были только о книге, ибо он знал, что она читает его роман!

Глава L. Ревнивый кузен

Франк Скадамор, юноша примерно восемнадцати лет, был типичным представителем английской золотой молодежи. Родившийся с серебряной ложкой во рту, росший в золоте, среди огромного богатства, которое рано или поздно перейдет к нему по наследству, и имея в перспективе титул пэра, он считался весьма подходящей партией для девушек на выданье.

Далеко не одна заботливая мать мечтала о том, чтобы заполучить его в зятья. Вскоре, однако, стало ясно, что все эти леди не могут рассчитывать на его руку, поскольку будущий пэр четко обозначил свою привязанность к той, у которой не было матери, — к Бланш Вернон.

Он провел достаточно много времени в Вернон Парке, чтобы иметь возможность оценить исключительную красоту своей кузины. Еще когда он был мальчиком, Бланш ему нравилась; теперь, когда он стал юношей, его страсть только усилилась. В его короткой жизни еще не случалось такого, чтобы он не смог добиться всего, чего хотел. Так почему же он должен только питать надежду, когда опыт всех его прежних лет говорит: все, чего только пожелает, он сможет получить?

Он желал Бланш Вернон, и у него не было никакого сомнения, что он ее получит. Он даже не считал нужным прилагать усилия, чтобы завоевать ее. Он знал, что его отец, лорд Скадамор, с нетерпением ждет этого союза, и что отец девочки также был бы не против такого брака. Не должно было быть противодействия ни с одной из сторон; и он только ждал, когда его юная возлюбленная вырастет и будет готова к семейной жизни, — тогда он сделает предложение и получит согласие.

Он не думал о том, что сам еще довольно молод. В свои восемнадцать лет он считал себя вполне взрослым человеком.

До настоящего времени он почти не опасался соперников. Правда, и другие представители золотой молодежи засматривались на прекрасную Бланш Вернон. Но Франк Скадамор, со своими неограниченными возможностями, имел перед ними такое преимущество, что мог не опасаться конкуренции; так и случилось: один за другим, подобно падающим звездам, все его соперники сошли с дистанции.

И вот, когда победа казалась близка, неожиданно черная тень возникла на горизонте — в образе человека, совсем не молодого, как в порыве злобы выразился Франк, годящегося Бланш Вернон в дедушки, во всяком случае, уж точно в отцы!

Этим человеком был Майнард.

Скадамор, бывая в Вернон Парке, слышал много лестных слов в адрес безрассудно смелого незнакомца; слишком много, чтобы испытывать какую-либо симпатию к нему, — тем более, что эти слова слетали с губ его очаровательной кузины. Впервые Франк встретил Майнарда во время охоты, и его антипатия к нему стала вполне осязаемой. Это была самая сильная из антипатий — в ее основе была ревность. И он чувствовал эту жгучую ревность, когда они охотились на лис и на фазанов в заповеднике, когда стреляли из лука, дома и вне дома — словом, везде.

Как уже говорилось, он последовал за кузиной по лесной тропинке. Он внимательно следил за каждым ее движением, жестом в компании с ее сопровождающим и ругал себя за то, что так глупо оставил ее. Он не слышал их разговора, но видел достаточно, чтобы убедиться: она питает к нему больше чем простую симпатию. Он страдал от ревности весь остаток того дня и весь следующий день, который был днем ее рождения; ревность не давала ему покоя во время обеда, когда он видел ее глаза, стремящиеся заглянуть за цветочную вазу, закрывавшую ее от Майнарда; и особенно бушевала ревность в его душе во время танца, особенно когда танцевали лансье, и она была рядом с человеком «достаточно старым, что годиться ей в отцы».

Несмотря на то что в его жилах текла благородная кровь, Скадамор опустился до того, чтобы приблизиться к ним и подслушать разговор. И он слышал все, в том числе о соглашении насчет книги, которое они заключили между собой. Близкий к отчаянию, он решил рассказать об этом дяде.

На следующий день после именин дочери сэр Джордж Вернон не сопровождал гостей в их прогулке по парку. Он извинился перед ними, сославшись на свою дипломатическую работу, которая требовала от него уединиться в библиотеке. Он был вполне искренен, так оно и было на самом деле. Его дочь также осталась дома. Как и ожидалось, новый роман прибыл — полная версия, только что вышедшая из типографии.

Бланш с увлечением принялась за роман; с улыбкой попрощавшись со всеми, она поспешно удалилась в свою комнату, чтобы не выходить оттуда в течение целого дня. Майнард с радостью заметил это и отправился на охоту. Скадамор же, оставшись дома, созерцал это с глубоким огорчением.