Дети мертвой звезды - Алекс Джун

class="p1">Тем временем мы миновали потрёпанный флаг и пошли по раскисшей дороге, петляющей среди бараков. Встречные нам одинокие прохожие вели себя так же, как и в районе, где я вырос. То есть никак не реагировали. Одна женщина сидела на пороге дома и безучастно смотрела в небо, делая странные пасы левой рукой. Другая полоскала в луже тряпку. Когда мы прошли мимо, они даже не обернулись, продолжив свои странные занятия. Яга повела меня дальше, сказав, что тут особо смотреть нечего. По дороге нам встретился парень, несущий в сетке рыбу, и я порадовался, что сложил в свой рюкзак кое-какие снасти. Не то чтобы я собирался так внезапно всех бросить и уйти, но решил на всякий случай захватить с собой нужные в дороге вещи. У покосившегося деревянного строения стоял рослый мужчина, которому Яга махнула рукой.

– И ещё двое людей, – проговорил он, возясь с замком на двери. – Птица в небе, вторая птица…

– Это Дёма, он хороший, иногда приносит мне мясо из леса, но не может войти в свой дом, пока не перечислит всё, что видит на улице. – Шаманка потащила меня в сторону от дороги, а я с удивлением слушал, как мужик продолжает бубнить себе под нос про облака и лужи.

– А из дома он как выходит?

– Тоже всё перечисляет. Но там у него удивительный порядок, всё разложено по размеру, цвету и назначению, именно он помогает Жене всё разбирать, – ответила Яга, и я пожалел, что мы уже отошли слишком далеко от хибары Дёмы и я не смогу даже одним глазком посмотреть на его удивительное жильё.

– Дальше пойдём тихо до реки, они не то что буйные, но в прошлый раз швыряли в меня снегом, стараясь попасть в лицо.

Я тревожно осмотрелся. Здесь стоял лишь один кирпичный дом с заколоченными окнами, во дворе был вырыт колодец, а по периметру торчали чёрные ветки.

– Почему так много молодых кустов? У нас в городе всё, что легко ломалось, давно растащили на хворост.

– Это рябины, ранетки, вишня и ещё кое-что. Из леса приносят небольшие деревья и специально здесь высаживают. Помогают природе распространяться, – пояснила Яга и погрозила мне пальцем: – Даже не думай их ломать.

Дорога пошла под откос, снег под ногами был очень рыхлым, и я пару раз провалился по самую щиколотку. Я спросил было шаманку, когда, по её мнению, наступит весна, но она лишь пожала плечами. А я ещё неделю назад думал, что снегопада больше не будет, но этой ночью он знатно засыпал землю и теперь кашей хлюпал под моими подошвами.

Ещё издалека я услышал мелодичный шум воды и с нетерпением вдохнул сырой воздух. В моём городе было лишь озеро, а реки и моря я видел только в книгах. Река, к которой меня привела Яга, была удивительной. Быстрым потоком она петляла среди бурых берегов, серебристой лентой теряясь за деревьями. Над поверхностью её вод висел молочно-белый пар. Ветки прибрежных деревьев были сплошь покрыты пушистым белоснежным инеем. Не было ни намёка на то, что река только недавно вскрылась ото льда, она шептала и извивалась, всем своим существом стремясь дальше на север. Мне нестерпимо захотелось бросить Ягу и побежать следом за потоком, а лучше – прыгнуть в воду, пусть она сама несёт меня прочь, словно маленький, лёгкий прутик.

– Почему над водой туман? – спросил я, всё ещё околдованный.

– Ты не чувствуешь, что здесь теплее? Видишь, на берегу нет снега, лишь грязь. Речная вода всегда тёплая, говорят – из-за подземных ключей. Это Живая река. Она впадает в Мёртвое озеро, туда мы сегодня не пойдём.

– А почему не пойдём? Что значит Мёртвое? – спросил я, в два прыжка спускаясь к берегу.

Я осторожно опустил руку в воду, но, к сожалению, так и не смог почувствовать, чем её температура отличалась от снега. В моём убогом мире осязательных ощущений существовали лишь такие типы, как тактильное и болевое. Но засуньте мои руки по очереди в горячую и холодную воду – мне всё будет едино.

– Вода там особая, от неё раньше умирали. Вся трава вокруг странная, рыжая. Отец говорил, что Мёртвое озеро искусственное, потому и опасно. От взрывов образовалось, когда хотели здесь водохранилище сделать. А на дне озера черти живут, – помедлив, ответила Яга. – Их едят иногда, но только не я.

– Чертей едят?

– Это рыбы такие зубастые, с бородищей.

– Бородатые рыбы? – рискнул уточнить я, хотя наш разговор с каждым моим вопросом всё стремительнее скатывался в безумие.

– Бородишка такая у них под рыбьей мордой болтается, – помахала руками у лица Яга. – Как усы у сома, только гуще. А ещё мерзкие зубы в три ряда и костей тьма, замучаешься выковыривать.

Ясно. Я тоже, видимо, благоразумно примкну к тем, кто не ест чертей из Мёртвого озера.

– А в этой реке нормальная рыба?

– Отличная! – усердно закивала Яга.

Ну что ж. Я осмотрелся. Река была довольно широкой и бурной. Перетряхнув содержимое рюкзака, я достал особые ловушки. Мои старые снасти сгорели в тот злополучный день, так сильно изменивший всю мою жизнь. Но я сделал несколько новых ловушек, а Лёд помог мне их усовершенствовать. Это были небольшие воронки из проволоки, куда могла заплыть рыба, а вот выбраться наружу – уже никак. К основанию крепился металлический трос с грузом, удерживающий ловушку на месте. Я достал несколько кусков лепёшки Яги и запихал внутрь воронок.

– Глубокая река? – спросил я, заканчивая приготовление.

– Да нет, тебе по плечи в середине будет.

Сперва я хотел закинуть ловушки с берега. Но побоялся, что их могут обнаружить местные и радостно прибрать к рукам весь мой улов. Такое частенько бывало на нашем озере. Поэтому я старался прятать ловушки на дне, чтобы их не было заметно с суши. Я снял ботинки, стащил куртку; с минуту поколебавшись, стянул и другие вещи, вручив их Яге. Она безропотно приняла мой свёрток и прижала его к груди. При виде моей наготы шаманка лишь качнула висюльками на своей шапке, и я понадеялся, что смог её смутить своей первозданной красотой. А может, и нет. Но если я поймаю рыбу, это точно станет кирпичиком в фундамент моего крепкого мужского авторитета.

Я осторожно вошёл в воду. Течение было довольно сильным, но мне удавалось удерживаться вертикально. Я продвигался вперёд, пока вода не дошла мне до пояса. Вокруг меня расстилался туман, силуэт Яги на берегу размывали клочья белого пара, делая её похожей на речного призрака. Я поднялся чуть выше по течению, подальше от протоптанной