Всего лишь женщина - Гали Манаб

…Что же это со мной? Как же так случилось, что я осталась одна со своей болью? В груди невыносимо жгло… Там горел маленький огонек, и этим пламенем точило мне грудь… Боль стала невыносимой… Что же делать… что… что?.. Это душевная боль перешла в физическую, и теперь пламя в груди разгоралось все больше и больше… Господи, как же так, я одна осталась наедине с болью… Надо что-то делать… что… что? Я носилась по квартире, как ошпаренная… В состоянии прострации я не отдавала отчета своим поступкам. Мысли… Они цеплялись за мнимое спасение… Я знаю, что мне надо делать… Телефон… Почему никто не звонит? Господи, куда же все подевались? Надо позвонить самой… Да, да, это выход, мне обязательно ответят, меня услышат, меня отвлекут, меня спасут… Так кому же позвонить? Тане, конечно, Тане, она умная, она знает, она много знает, она любит меня, она меня поймет… Она мне поможет, обязательно поможет… Длинные гудки, продолжительные гудки… Сегодня рабочий день… Никого нет дома… Господи, почему я сегодня не работаю, почему я сегодня не учусь? Когда это у меня могло быть свободное время, я же обычно всегда занята! И чем я обычно занимаюсь, чем я вечно бываю занята? Мне нельзя оставаться одной, мне надо выйти куда-нибудь… Но куда?.. Я не могу, у меня болит, мне плохо… Боже, как мне плохо!.. …Мама… Мама… Как это мама не чувствует мою боль? Может, потому что она очень далеко? Она же не в Москве, она даже не в России… Она далеко, очень далеко. И вообще она далека от меня, не только физически, но, видимо, уже и психологически. Сколько же было мне лет, когда я уехала от нее, вырвалась на вожделенную свободу из-под ее заботливых крыльев, когда я покинула родное гнездо? Это было двадцать с лишним лет назад. Да, это было так давно, что, кажется, в прошлой жизни. И как я все это время обходилась без нее? И как она мне сейчас необходима! Только одной ей можно рассказать, что со мной происходит, только она одна поймет мою боль. Она поймет, прочувствует, заберет, облегчит мне боль. Господи, прости меня, пожалуйста, мама. Какие же мы эгоисты! Почему мы мать вспоминаем только в кризисные моменты? Почему мы маму не вспоминаем, когда нам хорошо? Почему так человек устроен? Это же несправедливо. Как же мне плохо… Мне больно… Жжет, невыносимо жжет в груди… Хоть бы кто-нибудь позвонил… Но телефон молчал…

…Водка… Водка, в холодильнике должна быть водка… У меня муж непьющий, но на всякий случай в холодильнике… для гостей… Она мне поможет… Еще… еще… еще…. Она не помогает… Боль усиливается… Боже, помоги мне… Что же делать?.. Я знаю, почему боль усилилась… потому что водка содержит спирт… она не попадает в желудок, она остается в груди, распыляя еще больше огонь… Бред… Господи, о чем это я?.. Это невозможно физиологически… Какой огонь?.. Не может там огня быть… Это мозг дает сигнал, и боль отдается в груди… это психическое. Господи, …психика… это… такая тонкая вещь… это высокая материя… Господи, о чем я?.. Бред… Я схожу с ума?.. У меня начинается шизофрения… шизофрения… Знаю, знаю… Я знаю, что мне поможет… У меня есть психотропные… Вот что мне поможет… Они очень сильные… Пару таблеток – и все забудется… Только надо принять горизонтальное положение… чтобы не упасть… головой не стукнуться… она, голова, еще пригодится…

Душа… Бог с ней, с душой… она горит синим пламенем… Таблетки… Психотропные, они сильные, они мне помогут… Они меня спасут… Господи, почему у меня так руки дрожат? Как у этого… Как же его фамилия? Ему еще постоянно финлепсин назначают. Мне тоже нужен финлепсин… Господи, о чем я? Я точно схожу с ума… Или я пьяная… А почему так жжет в груди? Ах, да… Психотропные… Одну… нет… две… еще… еще… еще одну, чтобы наверняка… еще… Все, теперь примем горизонтальное положение… Потерпите, больная, сейчас поможет, сейчас вы заснете… Сейчас… сейчас поможет. Хорошо… боль притупляется… сейчас она совсем уйдет… Хорошо… засыпаю, боли нет почти… Мама, ты со мной?.. И когда она успела приехать?.. Материнский инстинкт… Это очень сильное чувство… Маму привел этот инстинкт… Она не могла оставить меня одну, свою маленькую девочку… Материнский инстинкт… Я это знаю, я сама мать…

Тут мне снится сон, или это произошло наяву, только в полудреме: подходит ко мне сын. Только уже не тот маленький мальчик, которого я за ручку водила в школу, а большой…

– Мама, что с тобой? – отрезвляюще произносит он.

Тут на меня, как цунами, хлынула огромная боль отчаяния. Боже, что же я делаю? А как же мои дети? Что я наделала? Я же не успела попросить прощения у них! Простят ли они меня? Простите меня, мои детки, простите.

Тут меня понесло, как ураганом, будто я мчусь кувырком по каким-то лабиринтам. Как в компьютерной графике лабиринты, бесконечные лабиринты. Кошмары… Лабиринтам нет конца… Что это? Кошмарный сон. Он скоро закончится. Боже, как мне страшно… Потерпи, потерпи, сны заканчиваются… рано или поздно закончится и этот сон… Но сон не кончается… Опять эти лабиринты, бесконечные лабиринты… Как страшно… И я с высокой скоростью, с сиреной «скорой помощи» бегу по лабиринту. Мне надо успеть, мне нужно выбраться из лабиринта, меня ждут дети. Они должны простить меня, я должна успеть…

…Тут я отрываюсь от земли, поднимаюсь на полметра и лечу, как это обычно бывает во сне… От скорости и оттого, что нет опоры, меня затошнило, и тут я почувствовала мощный хлопок…

…Это была пощечина. Я открываю глаза, люди в белых халатах наклоняют мою голову вниз под кровать, и из меня фонтаном выливается жидкость… Затем опять и опять… приступы рвоты. Меня всю выворачивает наизнанку… Все, теперь все… Полегчало… Отпустило… Кончилось.

Я проваливаюсь в сладостную бездну. Это я в нирване? Или это бесконечное бессознательное? А может, я уже в раю?..

«Склиф»

…Что это такое?.. Очень знакомое, очень сладкое… Я открываю глаза и осознаю, что это отчаянный поцелуй. Он был таким обжигающим, таким земным, не раз испытанным мною в прежней жизни, таким до боли родным. Это муж поцеловал меня.

Когда я открыла глаза, первое, что увидела, – каменное лицо мужа. В следующую минуту на лице у него образовалась гримаса, похожая на улыбку. Я не ощущала свое тело. Боли тоже. Сознание было отдаленное, будто не мое. Потом, оглушая, эхом раздался голос мужа:

– Проснулась. Вернулась. – И он, склонив голову, положил мне ее на грудь. Эхом продолжало отдаваться в ушах:

– Как же ты могла?.. Врачи сказали, критический час… если не сейчас, то никогда… А сейчас полчетвертого ночи… Ты успела.

Я хотела поднять руку, чтобы погладить мужа по голове, но руки меня не слушались, и все было в замедленном темпе. Я попыталась говорить и непослушным, заплетавшимся языком спросила:

– А где дети?

Едва смысл моих слов дошел до мужа, он начал возбужденно говорить:

– Дети дома, не спят, ждут моего звонка!

И тут же, набрав номер на мобильном телефоне, нервно прокричал:

– Дети, она проснулась! Проснулась наша мама! Она к нам вернулась!

Сознание было отдаленное, все вокруг заторможенное, даже скупая мужская слеза на щеке у мужа, казалось, катилась в замедленном темпе. Эхом в ушах отдалось:

– Прости, меня, любовь моя.

Французы говорят: «Если женщина виновата, – попроси у нее прощения».

И в моем заторможенном мозгу мелькнула мысль, может, вот она – моя французская любовь…

Часть II

Другая Я

…Очнулась я в полвосьмого утра в общей палате. Общая палата – это уже неплохо, хороший прогноз. Голова была ясная как никогда. Не припомню, когда за последнее время у меня была такая ясная голова. В последние два года она, голова моя, вечно затуманена под воздействием алкогольного или любовного опьянения.

Несмотря на ясную, бодрую голову, физическое состояние было тяжелым. Первое, что я почувствовала, – это мой пустой желудок. Хорошо постарались коллеги в промывании желудка. Он был не просто пустым, он был опустошенным до задних стенок. И это ощущалось физически.

Душа больше не горела. Она, возможно, перегорела. Сколько же она может гореть! Или она на время оставила меня в покое. Она пребывала вне меня, осталась в бессознательном.

Душевную рану вытеснил ясный, трезвый разум с суровым реальным вопросом: «Как быть? Как мне дальше жить в создавшейся ситуации?» Я знала, что мой поступок расценивается медиками как попытка суицида, и мне не избежать беседы с психиатром. Обычно в такой ситуации, в которой оказалась я, суицидантов направляют в психиатрическую больницу для дальнейшего исследования психического состояния. И моя задача на данный момент в том, чтобы убедить психиатра в своей полной адекватности и не загреметь в психушку. Задача не из простейших.

Как я и предполагала, меня в девять утра вызвали на беседу с психиатром. Беседа длилась без малого полчаса, она была тяжелой, но продуктивной. Мне удалось убедить врача, и меня выписали из больницы. Это был институт имени Склифосовского. Никогда не предполагала, что я там окажусь в качестве пациентки. Мне там неоднократно доводилось бывать в качестве практикантки.