Всего лишь женщина - Гали Манаб

Иногда мне казалось, что у нас с Бриллиантовым настоящая любовь, а Несмеяна между нами впилась, как заноза, не дает нам житья. А иногда думала: а может, наоборот, у них любовь, а я между ними заноза? «В любви и на войне все средства хороши». Но я, человек, трезво рассуждающий и, наверное, не без чувства собственного достоинства, ни в коем случае не пойду на войну за мужчину. Для меня это слишком низко. А потом, если рассудить, никто никого не обязан любить. Если чувство прошло или его не было изначально, то какой смысл удерживать человека подле себя? Только лишь потому, что ты не можешь без него? Это эгоистично и обременительно для другого. К тому же унизительно. Если бороться за партнера, то надо, помимо любви к нему, наверное, иметь еще очень сильные мотивы. А у меня их по отношению к Бриллиантову, пожалуй, нет. Я его просто люблю… А может, мне все кажется, может, ничего вокруг и не происходит, может, у меня обострение паранойи…

…Я представляла, как Несмеяна рассказывает Бриллиантовому про моих любовников. Возможно, она считает, что они у меня до сих пор есть. Они с сестрой очень способные интриганки и сплетницы. (Это – вполне возможно, во мне говорит обида и злость на них! В данной ситуации мне сложно оставаться объективной, слишком задета моя душа). Они и Иру прибрали к рукам, как группу поддержки. Раньше они ее терпеть не могли, считали лентяйкой, тунеядкой и нахлебницей, которую кормит общежитие. Приходя ко мне, сестры часто и взахлеб жаловались на свою лучшую подругу. На самом деле Ира действительно была нахалкой редкостной.

– Но мы же подруги, девочки! Давайте закроем глаза на ее недостатки, давайте принимать ее такой, какая она есть. Ведь у нее тоже есть свои положительные стороны, – попыталась я как-то урезонить их агрессию против Иры. – Мне, например, ее даже жалко.

– Тебе, конечно, легко сказать! Она к тебе в полночь не врывается и не просит сигареты. Сама-то она выспится за весь день, – зло продолжали атаковать меня сестры.

Дни рождения: мой и моей лучшей подруги

Бывали хуже времена,

Но не было подлей…

Время шло. Наступила зима, подходил день моего рождения. Мужчина моей мечты как-то зашел ко мне на вахту, сел рядом и, улыбаясь, спросил:

– Что тебе подарить на день рождения, милая?

Я этого вопроса боялась. Материальную часть наших отношений старалась свести к минимуму. Не люблю денежные сложности. Вернее, деньги и любовь – вещи несовместимые. Для меня во всяком случае. Но тогда меня умилило то, что он назвал меня милой. Такое с ним редко бывало, тем может, оно и ценнее для меня.

Дуралей, неужели он так и не понял, что мне от него никакого подарка не надо? Он сам для меня – подарок.

Он так и просидел, не услышав от меня ответа на вопрос. Я перевела разговор в другое русло и заболтала его. Но, уходя, он опять вспомнил:

– Ты мне так и не сказала, что ты хочешь на день рождения!

– Ничего не надо.

Были бы на моем месте Несмеяна, Алевтина или Ира, они бы по полной программе «Я ХОЧУ» оторвались бы. А может, с мужиком так и надо? Чтобы женщина рядом ценила его за его деньги. Иначе почему он часто демонстрирует свою состоятельность? Относительную состоятельность. В наших кругах, в кругах одиноких женщин, матерей-одиночек, где царствует нищета, он, может, и чувствует себя Рокфеллером. Какие реальные деньги можно заработать руками?

А на день рождения он мне подарил перстень – золотой, с камушками. Не передать словами, как мне было приятно. Не сам подарок был ценен, а внимание и именно то обстоятельство, что Бриллиантов в тот момент из Москвы уехал. И подарок он приобрел где-то у себя на периферии. Значит, он, находясь в трехстах километрах от Москвы, с женой и с семьей, думал обо мне, помнил. Мысленно был со мной. Мне было приятно именно это.

А подарок его оказался не в моем вкусе. Кольцо большое, громоздкое. А я люблю изящненькие, тоненькие, желательно без камней колечки. Его подарок был кричащим, по принципу: чем больше золота, тем изделие ценнее. Но, тем не менее, вопреки всему, я его надела на указательный палец с целью продемонстрировать перед окружающими. Своего рода эксперимент: как народ воспримет новинку. А заодно проверка, насколько хорошо меня знают мои близкие. Как выяснилось, мой внутренний мир понимали немногие. Все интересовались перстнем, многие разглядывали тщательно, кто с интересом, кто с завистью. И, видимо, делали заключение, что наконец-то у меня появилось что-то видное, стоящее. Кто-то, возможно, решил, что я горжусь подарком и поэтому выставляю его напоказ. Единственный человек в общежитии, который немного усомнился в том, что кольцо мне нравится, была Михална, заведующая общежитием. Она сказала:

– Ты же вроде не любила такие кольца. У тебя обычно тоненькие, без камней или с натуральными, дорогими, – как бы между прочим заметила она.

В ее замечании не было ни лишней заинтересованности, ни тени зависти. Возможно, потому что она женщина самодостаточная. Чувство зависти, конечно, присутствует у всех, только оно у кого-то ярко выражено, в избытке, что отравляет жизнь, причем, прежде всего нам самим, а потом и окружающим нас людям, а у кого-то – умеренно, в пределах нормы. А, возможно, в тот момент она была влюблена. А у влюбленных людей, как правило, напрочь отсутствует чувство зависти. И не только оно одно. Любовь, как правило, облагораживает человека, по себе знаю. Когда ты любишь или влюблен, отсутствуют все негативные, разрушающие чувства. Да, любовь – это прекрасно.

В ту ночь, ночь дня моего рождения, Бриллиантов опять затронул вопрос о моем муже.

– Что тебе подарил твой муж? – спросил он меня.

Вопрос, конечно, некорректный. Но я, пожалуй, почти привыкла к нему, к его не совсем приемлемым выходкам. А вопрос-то был провокаторский. Что он хотел выяснить? Да, он у меня не единственный, мне и муж, конечно, подарок сделал. И муж, в отличие от него, в выгодном положении, потому что двадцать лет совместной жизни даром не прошли. Он очень хорошо изучил все мои потребности и вкусы, точно знал, как мне угодить. Лгать я не умею. Открыто лгать. Мне легче промолчать, чем солгать. Разочаровывать Бриллиантова, сказав, что муж переплюнул его, мне тоже не хотелось. Я лишь отделалась:

– А можно, я тебе не скажу, что он мне подарил?

– Почему? Это большой секрет, что ли? – удивился он.

– Нет, не секрет, просто не хочется говорить.

Не знаю, как он понял мой отказ, но разрешил снисходительно:

– Ладно, не хочешь, не говори.

После этого прошел месяц. Он для меня был очень долгим. Новогодние праздники Бриллиантов проводил, конечно, у себя в городе. На Новый год я приготовила ему подарок, и ровно в двенадцать часов, сидя в кругу наших семейных друзей, выпила мысленно вместе с ним. Меня окружала веселая компания, но душой я была наедине с ним. Перед наступ лением Нового года каждый из нашей веселой компании писал на листочке бумаги свое желание. Затем по правилам игры этот листочек поджигался под кремлевские куранты, потом надо было съесть уголок от листочка. И тогда в новом году непременно сбудется заказанное желание. Я, как никто другой, от всей души верила в чудеса новогодней ночи и выполнила весь ритуал. На листочке было написано единственное мое желание: «Бриллиантов».

И ждала, ждала новой встречи в новом году. Я утопала в мечтах и грезах, где он, мужчина моей мечты, выступал в главной и единственной роли. Я представляла себе романтический вечер, где мы с ним при свечах встречаем Новый год. Пусть это не традиционная новогодняя ночь, пусть это состоится чуть позже, самое главное – с ним, с любимым. И пусть он не так романтичен, как я, зато моего романтизма хватит нам обоим. Пусть у нас с ним мало времени выделено на счастье, но они наши, эти часы счастья, насыщенные любовью, настоящей, искренней. «Боже, как я счастлива!» – думала я. Я благодарила Бога за то, что он подарил мне такое прекрасное чувство, как любовь. Я молилась на Солнце, я молилась на Ветер. Я боготворила все живое. Мир казался мне совершенством. Я засыпала с мыслями о нем, я просыпалась, думая о нем. Я настолько мысленно приросла к нему, что надолго вперед расписала все наши совместные предприятия. Например, мы справляли его день рождения в марте. Ему исполнялось сорок лет. И я придумала ему прикольный подарок: ситцевые семейные трусы, с намеком на возраст (хотя, конечно, сорок – это еще не возраст). И открыточку планировала найти с прикольным рисуночком и подписать: «Рыбка моя мартовская, соболезную твоему сорокалетию». Или что-нибудь в этом роде. Словом, я ждала его. Ждала встречи с ним…

…Дождалась… На Рождество состоялась наша последняя ночь. Седьмого января в мою смену он приехал из дома. Вечером, возвращаясь с работы, зашел ко мне на вахту. Моему счастью не было предела. Но я, воспитанная бурно не проявлять свои эмоции (это дурной тон, как говорили мне в детстве), тихо про себя радовалась своему счастью в одиночестве. Тихо в том смысле, что, возможно, он даже не догадывался, насколько я рада ему, потому что это внешне не проявлялось. Или бывали случаи, когда я испытывала к нему очень нежные чувства, но это проявлялось немного по-другому. И я очень удивилась однажды, когда он мне сказал, что я грубая. «Какая же я грубая, – думала я в тот момент, – когда внутри у меня кипит нежная необузданная страсть к тебе? Почему случаются такие не состыковки у людей? А может, это эмоциональная несовместимость?»