Багровое небо - Джоэл Розенберг

— Я же попросил прощения — мне и в самом деле жаль, что так вышло, правда. Заходи, — отозвался Торри, поправляя куртку, под которой прятал пистолет.

Не самое лучшее время для гостей, но как сказать об этом Билли?

— Если ты собирался уходить, так я рад, что перехватил тебя. На улице жуткий колотун, так что надень что-нибудь потеплее этой курточки.

— Да нет, никуда я не собирался… — Тогда зачем взял куртку? Быстрее соображай! — Просто приятель Мэгги должен закинуть инструмент, и я думал помочь ему затащить все в дом.

— Кое-что не меняется, — произнес Билли.

— Чего?

— Ладно, ерунда.

Торри всегда нравился Билли Ольсон, однако для него Торри так и остался малышом, который таскается по пятам за ним, Джеффом и Дэйви; уж раз Билли заговорил о том, что кое-что не меняется, подобное отношение с его стороны раздражало Торри по-прежнему.

— Рад тебя видеть, — вежливо сказал Торри. И тут же понял, что это правда.

— Я как раз подумал то же самое, — откликнулся Билли, лукаво улыбнувшись.

Торри провел гостя в глубь квартиры и, когда Билли повернулся к нему спиной, снимая пальто, засунул пистолет в правый карман штанов, вытащив из-за пояса рубаху, чтобы прикрыть рукоятку.

Беда с этими проклятыми пистолетами. Приходится еще ломать голову, куда их спрятать, потому что люди — городские по крайней мере, — увидев человека с огнестрельным оружием, норовят описаться от испуга, как будто это какой-то металлический демон, который выскочит и покусает их без предупреждения.

А ведь все обстоит ровно наоборот. У доброго меча и даже у хорошей тренировочной шпаги есть нечто вроде души или духа. Оружие оживает в твоей руке, двигаясь быстро и уверенно, словно по собственной воле, и по своему выбору подставляет противнику сильную или слабую часть клинка, защищая тебя, в то время как острие изыскивает прорехи в защите противника, будто твой собственный палец.

А ружье или пистолет — просто кусок неодушевленного металла. Целишься, жмешь на курок и получаешь громкий звук и дырку.

Отворилась дверь, и из кухни вышла Мэгги. Ее правая рука лишь на мгновение задержалась у нее за спиной.

— Билли! — можно сказать, взвизгнула Мэгги, словно обретая давно утраченного друга.

— Привет, Мэгги, — ответил Билли. — Вот, был тут неподалеку и решил забежать к вам буквально на минутку, сказать «привет». Я не вовремя? Может, вы собираетесь куда-нибудь или… заняты чем-то?

Мэгги рассмеялась, видя, как застеснялся Торри.

— Нет, мы проводим спокойный вечер дома, — сказала она, указывая рукой на части буфета, аккуратно разложенные на газете. — Надо кое-что переделать.

Пока они обменивались шутками, сварилось какао для Билли и кофе для Торри и Мэгги.

Билли, сидевший рядом с девушкой, откинулся на спинку кушетки и перевел взгляд с Торри на Мэгги, а затем обратно.

— Вообще-то я мог бы и позвонить, но не нашел номера под твоим именем.

— Телефон записан на имя моей соседки, — пояснила Мэгги, отпивая кофе. — Я тебе с радостью его продиктую. У тебя память как у Торри, или записать?

— Лучше на бумажке.

Они сидела молча, пока Мэгги рылась в груде сложенных на кофейном столике газет и журналов, а потом, добыв маленький блокнот и ручку, записывала номер телефона.

— Думаю, именно это и называется «неловким молчанием», — сказал Билли, улыбаясь как-то слишком весело и непринужденно.

— А пошел ты…

— Фи, что за выражения, Торри.

А ведь я мог бы поинтересоваться, почему за три года ты ни разу не позвонил и не зашел, вот что имел в виду Билли.

— Нет, — сказал Билли, поднимая руку. — Я пришел вовсе не за тем, чтобы устроить тебе веселую жизнь, хотя, признаться, было такое искушение. Наверное, отчасти потому, что нам с Мэгги понравилось дразнить Джеффа…

Мэгги хихикнула:

— Жаль, ты не видел его, Торри. У бедняги был такой вид, будто он сейчас из штанов выскочит.

— А есть в тебе, Мэгги, нечто стервозное, — сказал Билли. — Мне это нравится.

Торри показалось неприличным сидеть и слушать, как эта парочка насмехается над Джеффом, пока тот работает червяком на крючке в надежде, что Сын клюнет на наживку.

И Торри сердито посмотрел на Мэгги.

— Это нечестно, — сказал он. — И вы это знаете.

Где-то кончается даже желание ладить и не настаивать на собственной правоте.

— Жизнь несправедлива, — откликнулся Билли. — Я ничего не имею против города. По правде говоря, мне тут даже нравится. Здесь много такого, с чем я не сталкивался раньше. И я имею в виду не одних только мужчин. — Билли пожал плечами и вздохнул. — Просто мне хочется хотя бы изредка приезжать домой.

Ох, черт, Билли, всегда ты…

— Ты можешь поехать домой в любой момент, — сказал Торри. — Если у твоих дома мало места…

— С местом у них все в порядке. Но ты знаешь моих родителей. Вдруг им станет неловко, если я приеду? Разговоры пойдут…

Торри не имел особого понятия об обстоятельствах, сопровождавших отъезд Билли. Однако ему было известно, что это как-то связано с одним из близнецов Квистов. Торри знал, что Билли и Натана кто-то застал за этим, и больше ничего знать не хотел. И Натан, и Билли уехали из города заканчивать учебу, и с тех пор Торри их не видел.

— Тебе всегда будут рады в нашем доме, — произнес Торри. — Но я не могу создать для тебя благоприятных условий…

Билли закусил губу; затем закрыл глаза и вскинул руку.

— Давай не будем о благоприятных и неблагоприятных условиях, пока ты… не окажешься в том же положении, что и я. — Билли явно разозлился. — Я здесь вовсе не ради этого, хотя, если хочешь, можем как-нибудь встретиться и побеседовать на эту или на любую другую тему за чашечкой кофе.

— Если не за этим, тогда за чем же?

— А как ты думаешь? Джефф Бьерке объявляется у меня под дверью, ему, видите ли, надо переночевать, однако он не желает — или не может — рассказать мне, зачем его понесло в город. Ясно: что-то стряслось, и притом что-то серьезное, а то бы он тут не появился и тем более не стал бы принимать душ в ванне, где он мыло боится уронить.

Мэгги кивнула:

— Понятно.

Торри так не казалось.

— Извини, но я ничем не могу поделиться с тобой.

— Да-да-да, мы ни с кем не делимся Семейными Секретами, не важно, идет ли речь о паре объявившихся в городе чужаков, один из которых даже языка не знает, или о том, что у Боба Аарстеда ни с того ни с сего завелась дочка-подросток, которую раньше никто не видел, от первого брака, о котором раньше никто не слышал; или о гомике Ольсоне, который исчез, потому как откуда взяться гомикам в маленьком городке, так?

Когда Билли злился, в его речи слышался слабый норвежский акцент, хотя норвежского он не знал.