Осторожно! Биологическое оружие! - Канатжан (Кен) Алибеков (Алибек)

Бегство Пасечника на Запад доставило много хлопот нашему правительству. Игорю Белоусову, заместителю председателя Совета Министров и главе Военно-промышленной комиссии, было поручено подготовить ответ на ноту протеста. В феврале 1990 года проект ответа был готов и представлен на подпись министрам.

Большая часть документа была написана сотрудниками «Биопрепарата». В нем со всей ответственностью заявлялось, что Советский Союз всегда придерживался и впредь будет придерживаться условий Конвенции. Мы признали, что некоторым наблюдателям отдельные аспекты нашей деятельности, действительно, могли бы показаться подозрительными. Но настаивали, что все наши исследования в области биологического оружия касаются только мер по защите собственного государства от возможной агрессии. Неоднозначное определение того, что может считаться биологической защитой, данное в самом договоре, предоставляло нам лазейку для выхода из этого положения.

Мы согласились обсудить график проверок биологических предприятий. Речь шла не об обычных проверках — Запад бы это не удовлетворило. Но наша готовность распахнуть двери наших предприятий должна была продемонстрировать нашу искренность и добрую волю. Никто из нас не верил в то, что правительство США примет наше предложение, тем более что это заставило бы американцев также допустить наших представителей на их предприятия.

Просмотреть и подписать этот документ должны были следующие лица: председатель КГБ Владимир Крючков, председатель Госплана Юрий Маслюков, глава Военно-промышленной комиссии Игорь Белоусов, министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе и министр обороны Дмитрий Язов. А после этого он направлялся для окончательного согласования Горбачеву.

Калинину было поручено собрать все нужные подписи. Ко всеобщему удивлению, все, кроме министра иностранных дел Шеварднадзе, поставили свои подписи под документом. Калинин забеспокоился. Но вскоре он, сияя, зашел ко мне в кабинет.

— Решили, что достаточно будет подписи Карпова, замминистра, так как он является еще и главой Управления по разоружению, — объявил он. — Можешь отнести документ ему на подпись.

Я отправился в здание на Смоленской площади без охраны, ведь у меня в портфеле не было абсолютно ничего, кроме папки, полной откровенной лжи.

Карпов сидел в кабинете. Оторвав взгляд от бумаг, он удивился, хотя мне было известно, что он ждал меня.

— Что там у вас, Алибеков? — полюбопытствовал он.

Протянув ему документ, я терпеливо ждал, пока он прочтет его.

— Знаете, молодой человек, по-моему, у вас будут большие проблемы в будущем, — промолвил он наконец. Я был застигнут врасплох таким заявлением.

— Что вы имеете в виду? — удивился я. — Посмотрите на подписи! А я что? Я просто курьер.

— Канатжан, — Карпов устало покачал головой, — думаете, я не знаю, кто вы такой на самом деле и чем вы занимаетесь? Или не догадываюсь, что во всем этом нет ни слова правды?

— Понятия не имею, о чем это вы, — пытаясь сделать круглые глаза, ответил я.

Подняв руку, Карпов махнул ею устало:

— Все, хватит. Не будем об этом.

Размашисто подписав документ, Карпов протянул его мне.

Через несколько дней дипломатический ответ был направлен послам США и Великобритании в Москве. Документ был отпечатан на бланке Министерства иностранных дел. На нем стояла подпись Эдуарда Шеварднадзе.

«Биопрепарату» сообщили, что американцы и англичане согласились молчать об истории с Пасечником в обмен на максимально полный ответ на ноту. Наш ответ можно было назвать как угодно, только не полным. Однако они не нарушили взятых на себя обязательств. О Пасечнике все узнали только после развала Советского Союза.

Почему же Запад пошел нам навстречу? Ведь обнародование информации Пасечника причинило бы нашей стране огромный вред. Когда я уже жил в Соединенных Штатах, один высокопоставленный чиновник Администрации президента Буша рассказал мне, что в США и Англии решили, что публичный скандал может сильно'ослож-нить международные отношения. Вполне возможно, это поставило бы под угрозу уже достигнутые договоренности по сокращению других видов вооружений и в конечном итоге ослабило бы позиции Горбачева. Они также были убеждены, что скрытое воздействие скорее заставит нас отказаться от разработки биологического оружия.

Такой поворот событий сыграл нам только на руку. Мы еще целых два года продолжали заниматься разработкой и производством нового биовооружения.

12

«КОСТЕР»

ОБОЛЕНСК

1989 ГОД

Война с применением бактериологического оружия — это наука, перевернутая с ног на голову… величайшее извращение…

На юге Московской области, в Обо-ленске, в закрытом поселке городского типа, расположен исследовательский комплекс, находящийся в ведении «Биопрепарата». Там же располагался и наш «музей культур». Сотни штаммов различных бактерий, хранившиеся в стеклянных пробирках, служили сырьем для экспериментов с генетически измененными видами бактерий, которые проводились в конце 80-х годов.

Особенно выделялось высокое стеклянное Строение 1, где находились лаборатории Зон II и III. Пять из восьми его этажей были поделены в соответствии с теми болезнетворными микроорганизмами, с которыми работали ученые. Например, третий этаж занимали специалисты по туляремии. Над ними располагались лаборатории, в которых велись работы с бактериями сибирской язвы, сапа и мелиоидоза. Остальные этажи были отданы под лаборатории, где создавались новейшие промышленные технологии.

В ноябре 1989 года в Оболенске проходило ежегодное совещание, на котором ведущие научные сотрудники «Биопрепарата» обсуждали результаты своей работы. Более пятидесяти человек собрались в большой, лишенной окон аудитории Строения 1. Туда запрещалось вносить папки или портфели. Каждому участнику выдавался блокнот для записей, который после совещания необходимо было сдать сотрудникам Первого отдела. Чтобы взять его снова, требовалось специальное разрешение.

Предпоследний докладчик, молодой ученый из Оболенска,[21] начал свой доклад о работе над проектом под названием «Костер». Вначале его почти не слушали. Работа над проектом «Костер» велась почти пятнадцать лет, многие из нас потеряли надежду когда-либо дождаться результатов. Проект был грандиозным и требовал немалых усилий. Его целью было создание нового типа токсинно-го оружия. В течение долгого времени проектом руководил блестящий специалист в области молекулярной биологии Игорь Домарадский. В последствии он осудит само существование программы по созданию биологического оружия.