Я всегда буду рядом (СИ) - "Noniko_27"

И её ожидания оправдались. С незаконным увольнением в сущности хорошего секретаря — как-никак переаттестацию она прошла собственными силами и, когда не отвлекалась на интрижки, то подходила к исполнению своих обязанностей со всей присущей ей старательностью, — Курт пообещал разобраться в ближайшее время. А вот в отношении измен и последующих избиений, отыскать решение оказалось не столь просто. Он не стал давать Аннель надежду на лёгкое и простое закрытие вопроса. Но за консультацией к знакомому адвокату, чья специализация располагала именно для работы в этой плоскости, намеривался заглянуть, о чём и сообщил ей, намекая на внесение изменений в его расписание.

Стоило ему коснуться темы её профессиональных обязанностей, как она окончательно расслабилась, уверовав, что кризис миновал. Он таки поверил в её тотальную рассеянность и недогадливость.

Закончив сервировать стол, Аннель села напротив, подняла на него взгляд, впервые за всё то время, что они провели в кухне, и выронила вилку. Курт смотрел на неё с мягкой ироничной улыбкой и без привычных линз. Он намеренно их не надел. И в один миг стало кристально ясно — он её никуда не отпустит. Чтобы она ему не говорила, какой бы дурочкой не прикидывалась, эти чёрные глаза видели её насквозь.

— Что-то не так? — спросил Курт, разливая по бокалам вино. — Ты смотришь на меня так, будто призрака увидела.

— Да? Прости, — промямлила Аннель, сосредоточив внимание на говяжьем стейке. — У тебя необычный цвет глаз, вот я и засмотрелась.

— Неужели? Никогда раньше не видела людей с тёмно-карими глазами?

— Почему же, видела. Но у них была гораздо меньшая концентрация меланина на радужке. Твои же глаза можно скорее назвать… чёрными.

— То есть, ты не встречала людей именно с чёрными глазами?

— Это довольно редкий цвет, — неопределённо протянула она.

— Тебе не интересно, почему я постоянно носил цветные линзы?

С трудом протолкнув кусок мяса в горле, Аннель поспешила запить его вином. И пока её взгляд бессмысленно скользил по тёмному окну, в зеркальной поверхности которого отражались стол и сидящий напротив Курт, мозг лихорадочно прокручивал сценарии развития их разговора.

В чем бы не заключалась причина его желания раскрыть все карты, она понимала лишь одно — нельзя дать паузе слишком затянуться.

— Наверняка у тебя были на то свои причины, — Аннель заставила себя перевести взгляд на его сосредоточенное лицо и непринуждённо улыбнуться. — Я тоже ношу цветные линзы. Из-за дефекта. Вернее, многими гетерохромия воспринимается скорее в качестве достоинства, но мне не нравится привлекать к себе излишнее внимание.

— Мне нравятся твои глаза. Особенно… — договорить ему не дал дверной звонок, яркой третью прокатившийся по комнатам дома. — Кушай, я открою.

Курт промокнул салфеткой рот и поднялся из-за стола. На умиротворённом лице на мгновение проскользнула едва уловимая гримаса раздражения, и тут же растворилась в шумном вздохе, призванном продемонстрировать его усталость в отношении так не вовремя нагрянувших гостей. Но прежде чем направиться к входной двери, он вдруг наклонился и впился в её губы страстным поцелуем, на грани болезненного удовольствия. И так же неожиданно отстранился, оставив её сидеть в тишине кухне с припухшими губами и лёгкой контузией в голове.

Вдалеке клацнул провёрнутый в замке ключ. Секундная заминка и приглушённый диалог двух мужчин. Обострившийся слух Аннель совсем скоро уловил знакомые интонации во втором голосе, и прежде, чем Курт вернулся в сопровождении гостя за стол, она уже знала, кто заглянул к нему столь поздно.

— Добрый вечер, Лоренцо.

— Госпожа Лагвури, — его голова качнулась в панибратском приветствии. — Да скорее уже ночь!

— Ты попросил его приехать? — спросила Аннель у Курта, чувствую, как страх и тревога, так тесно стискивающие сердце последний час, наконец, размыкали свои оковы.

— Да, — подтвердил он, в то время как чёрные глаза одарили её насмешливым взглядом, и обратился к Лоренцо, стоящему у него за спиной. — Возьми тарелку и присоединяйся.

— Спасибо, шеф, я не голоден. И раз…

— Кому-нибудь другому будешь рассказывать про своё «не голоден», а сейчас бери тарелку и садись за стол.

— Как-то неловко вас…

— Просто сядь и поешь. Что я тебя как маленького уговариваю?

— Но ведь здесь госпожа!

— И с каких пор ты её стесняешься? — усмехнулся Курт, проигнорировав повышение голоса своего подчинённого. Он повернул голову, так чтобы они встретились глазами и, после заминки, вполголоса добавил: — Больше нет смысла.

Лоренцо удивлённо вскинул брови. Видимо тоже впервые увидел начальника без линз. А затем перевёл на Аннель растерянный взгляд, в котором читались глубокая грусть и сомнения. Возвёл глаза к потолку, стиснул челюсти, поиграв вздувшимися желваками. И по необъяснимым причинам эта его пантомима заставила её снова ощутить смутную тревогу.

— Что ж, в таком случае, спасибо за еду, — буркнул Лоренцо. Подошёл к шкафу, где лежала посуда, по-хозяйски вытащил тарелку, не сделав ни одного лишнего движения, и сел за стол уже со стейком. Благо она пожарила больше, чем требовалось, рассчитывая один сочный кусочек мраморной говядины умыкнуть для Джулии.

— Надо же, ты так свободно себя чувствуешь в этом доме, — отметила Аннель и бросила короткий взгляд на Курта, смакующего вино.

— Да я в любом доме чувствую себя неплохо.

— Удобное качество характера.

— Не жалуюсь, — хохотнул он, отрезал крупный кусок мяса и целиком запихал его в рот. Прожевал немного и зажмурился от удовольствия.

— И часто тебя здесь подкармливают?

— Ну, чтобы прям подкармливали… нет, редко. Могу по пальцам одной руки пересчитать. Но я — парень не гордый, могу и сам подкормиться при желании.

— В смысле?

— Через день мне холодильник обносит, — пояснил за него Курт с лёгким оттенком ехидцы в голосе.

— Какой через день?! — искренне возмутился Лоренцо. — Да я от силы пару раз в неделю у тебя перекусываю. И то, слегка!

— Слегка? Боюсь представить, что в твоём понимании: «хорошенько покушать».

— Я вообще-то растущий организм! Мне до двадцати пяти надо успеть ещё минимум с десяток сантиметров набрать.

— В ширину?

— Да пошёл ты, — окончательно раздухарившись, запальчиво шикнул он. Даже ноздри раздулись от испытываемого гнева. Стоило же ладони Курта лечь ему на затылок, чтобы добродушно потрепать волосы, как поджатые губы расслабились и зацвели тёплой улыбкой. Но Лоренцо очень быстро подсобрался и вернул лицу недовольную физиономию. — Ещё за ушком почеши.

— Да ладно тебе, надулся как девчонка розовощёкая.

— Знаешь же, что это мой больной мозоль… Нафига на него давишь?

— Нормальный у тебя рост.

— Это всё из-за того, что я плохо кушал в детстве.

— Рост в первую очередь зависит от генетики, — не согласился Курт, подкладывая тому в тарелку салат с проросшей пшеницей.

Аннель удивлённо разглядывала вяло спорящих мужчин. Со стороны они могли сойти за родных братьев, всю жизнь проживших под одной крышей. И если от нагловатого по своей природе Лоренцо ещё можно было предвидеть фамильярный тон, то от вечно сдержанного и подчёркнуто холодного со своими подчинёнными Курта проявлений трогательной заботы — вот уж нет.

Тем не менее она сумела справиться с потрясением. Выразительно покашляла и тоже влезла в спор:

— Вообще-то отсутствие адекватного питания в младенчестве и в период полового созревания может помешать реализоваться генетическую потенциалу. Поэтому плохое питание в детстве вполне могло отразиться на его росте.

— Хочешь сказать, что тоже считаешь его коротышкой? — гаденько ухмыльнулся Курт.

На мгновение Аннель растерялась, банально не ожидая от него до того прямолинейной провокации. Мстил за то, что встала не на его сторону?

— Нет, конечно, — она энергично замотала головой, смотря на хмурого Лоренцо честнейшими глазами. — Никогда и мысли не возникало, что ты низкий. У тебя очень широкие плечи. И они полностью переключают на себя внимание с невысокого роста.