Волчья Империя - Дмитрий Даль

В команде наемников он был самым старшим и авторитетным бойцом. Ребята признали за ним негласное лидерство и слушались во всем. Если надо, чтобы парни полезли в огонь или попробовали выпить море, то стоило Гробовщику просто попросить об этом, как они незамедлительно отправились бы выполнять. Если бы Гробовщика с ними не было, то Крису вряд ли удалось бы справляться с отрядом. Парни не стали бы слушать его, для них он был чужаком, которого непонятно почему назначили командиром. Только Гробовщик мог держать их в руках.

– Когда я захочу спросить у тебя совета, что мне делать, я обязательно так и сделаю. А пока заткнись, я не с тобой разговариваю, – неожиданно для всех выпалил в лицо Гробовщику Двырь.

Это походило на бунт. Интересный парадокс – бунт среди бунтовщиков.

Крис напрягся. Ничего хорошего это выступление не предвещало. Он положил руку на автомат, чтобы в случае чего успеть схватить его.

– Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? – тихо произнес Гробовщик.

Он даже не смотрел в сторону Двыря.

– А что ты мне сделаешь? – выпалил Двырь, а в следующую секунду он уже валился на бок, зажимая простреленную руку.

Он не скулил, не выл. Он скрипел зубами, хрипел от боли и с ненавистью смотрел на Гробовщика, который небрежно держал в правой руке пистолет, а его дуло смотрело Двырю в лоб.

– Советую думать, прежде чем говорить. Рот это не сортир, чтобы его забивать всяким дерьмом. Если еще раз тявкнешь что-нибудь подобное, то в твоей дурной башке появится на одну дырку больше. Не думаю, что это пойдет тебе на пользу.

Гробовщик убрал пистолет в кобуру, протяжно зевнул и посмотрел на Щенка.

– А ты правда сгоняй в магазин, вдруг там что-то осталось. Принеси тогда нам пожрать. Не хрен без дела прохлаждаться.

Щенок не был готов к такому повороту событий. В его глазах полыхнул пожар гнева, но ему удалось быстро взять себя в руки. Противиться слову Гробовщика он не осмелился.

Щенок поднялся, поднял автомат, повесил на плечо, поправил амуницию и вышагнул за пределы их стоянки.

Никто не успел понять, что произошло. Никто даже не заметил, как это случилось. Но в следующую секунду Щенок вздрогнул и сделал несколько шагов назад. Он словно что-то забыл и захотел вернуться, но делал это как-то нелепо и неуверенно. Щенок словно был пьяным, но это было невозможно.

Гробовщик нахмурился. Двырь улыбнулся во весь щербатый рот. Но вскоре ему было уже не до веселья.

Щенок развернулся, и они увидели, как его живот раскрылся, словно жадная пасть голодного пса и наружу вывалились горячие, пышущие жаром внутренности. В глазах парня застыло недоумение и неверие. С ним не могло это произойти. С кем угодно, но только не с ним. Щенок сделал еще несколько неуверенных шагов и повалился лицом в костер. Пламя жадно обхватило его, в мгновение слизнуло волосы и по вороту куртки забралось на одежду.

Они ничем не могли помочь ему. Щенок был уже мертв.

Бойцы вскочили на ноги, схватив автоматы. Крис тоже оказался на ногах, автомат в его руках шарил по сторонам в поисках врага, только никого вокруг не было. Такое впечатление, что Щенок сам себе живот вспорол. Поблизости кроме них не видно было ни одной живой души.

«Чертовщина какая-то», – подумал Крис Бруннер и сплюнул себе под ноги.

Слюна показалась ему очень горькой. То ли от нервов, то ли от приближающегося приступа изжоги.

Гробовщик и Двырь озирались по сторонам. У первого был настороженный взгляд опытного охотника, у второго затравленной дичи, которая ищет прореху в красных флажках.

Все произошло у него на глазах, но только и в этот раз Крис ничего не увидел. Вернее, его зрение не успело зафиксировать происходящее. Словно в ткани реальности вырезали несколько кадров. Вот наемники стоят, готовые к бою, вот Двырь поворачивает голову на шум где-то за пределами костра, несколько кадров вырезано большими монтажными ножницами, и вот голова Двыря с большими, выпученными от удивления и боли глазами отваливается от туловища и падает ему под ноги. Из перерубленной шеи вверх бьет фонтан крови, тело дергается в конвульсиях и падает на мертвого Щенка.

Крис почувствовал, как волосы у него на голове зашевелились. Тело словно пощипывало от электрических разрядов. И он очень сильно боялся. Никогда в своей жизни он не испытывал такого страха.

Любого врага можно победить. Если ты умнее, проворнее, удачливее. Но как победить врага, которого ты даже не видишь. Они воюют с невидимкой. Этого быть не могло, но случилось.

Крис посмотрел на Гробовщика и увидел в его глазах смирение. Он знал, что смерти ему не избежать. С невидимым убийцей ему не справиться. И он принимал свою гибель с гордо поднятой головой, которая вскоре покинула его тело, упала и застыла рядом с головой Двыря.

Крис попятился назад. Он внезапно осознал, что его ждет вскоре, и вся его храбрость, мужественность куда-то исчезли, растаяли. Он много раз смотрел в глаза смерти, но никогда еще смерть не заглядывала так глубоко ему в глаза.

Он зацепился за что-то, оступился, попытался устоять на ногах, но все же плюхнулся на зад-ницу и почувствовал как что-то быстрое и очень острое пролетело у него над головой. Не оставалось сомнения, что если бы не это падение, то он расстался бы со своей головой, как до этого Двырь и Гробовщик.

Крис облегченно выдохнул. Смерть промахнулась. Короткое облегчение. Но в ту же секунду он почувствовал сильную боль в груди, выронил автомат и схватился руками за грудь, ладони пронзила режущая боль, и он увидел, как пальцы отваливаются от ладоней, а рубашка напитывается кровью, хлещущей из дырки в груди.

Кажется, это всё. Больше ничего не будет. Он достиг своего предела, за которым будет только пустота. И зачем он ввязался во все это?

Крис чувствовал, как жизнь уходит из его тела. Боли больше не было, только сильная слабость. Он завалился на бок, попытался подняться, но сил не было. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Он видел горящее тело Щенка и две оскаленные отрубленные головы наемников рядом. Вот воздух на границе их лагеря задрожал и из пустоты вышагнула фигура в черном обтягивающем костюме. Несомненно, это был человек, а не порождение ада. В руках он держал обнаженный меч, с лезвия которого стекала кровь.

Человек обернулся, и Крис увидел его лицо, усталое лицо профессионала, выполнившего свою работу. Это было последнее, что увидел Крис Бруннер в своей жизни.

– Я знал, что за мной придешь именно ты, – сказал Казимир Добрынский.

Он сидел за большим рабочим столом, заваленным картами и бумагами, держал в правой руке пистолет, дуло которого смотрело на фигуру в черном обтягивающем костюме. Человек в черном сжимал в руках меч. Чувствовалось, что он напряжен и готов сорваться в атаку.

– И как только у тебя получилось обойти всю охрану? Столько народу в здании, все-таки штаб Северного округа, и ты прошел сквозь всех незамеченным. Может, раскроешь секрет, Лодий. Снимай маску. Я знаю, что это ты.

Человек в черном стянул левой рукой с лица черную маску и бросил ее на пол. Казимир Добрынский не ошибся, перед ним стоял Лодий, один из близких соратников князя Волка.

– Не стой на пороге. Зачем такая напряженность. Проходи, садись. Нам есть о чем поговорить, прежде чем ты попытаешься исполнить то, зачем ты пришел.

Лодий хмуро окинул взглядом комнату, нашел свободный от бумаг и мусора стул и направился к нему. Меч он поставил рядом с собой, приставив к стене, но так чтобы его удобно было схватить в случае опасности.

– Может, по коньячку. Согласись, хреново умирать на трезвую голову. А ведь именно этот вопрос у нас стоит на повестке дня.

Лодий хмуро качнул головой, отказываясь, но Казимир был настроен решительно.

– Не отказывайся. Что будет такому профессионалу от пары рюмок коньяка. А коньяк у меня хорош. Лучший бордосский. Последняя бутылка. Нельзя отказывать в последнем желании обреченному на смерть. Кажется, таков обычай.

Казимир положил пистолет на стол, поднялся из-за стола и подошел к книжному шкафу, внутри которого оказался спрятан бар. Он извлек на свет початую пузатую бутылку и два коньячных бокала. Вернувшись к столу, он наполнил бокалы коньяком и поднес один из них Лодию, приблизившись к своему убийце на расстояние вытянутой руки.

Лодий видел, что Казимир его не боится, но в то же время он не чувствовал опасности для себя. Неужели мятежный барон смирился со своей участью и решил сам отдаться в руки правосудия. В такой поворот событий слабо верилось.

Лодий взял бокал с коньяком и проводил взглядом Казимира, который вернулся к рабочему столу и сел в кресло.

– Я думал, Волк пришлет парламентера с условиями капитуляции. Неужели этот вариант даже не рассматривается? – бросил быстрый взгляд на Лодия Казимир.