Волчья Империя - Дмитрий Даль

– Соберись. Похоже, отдыхать нам сегодня не придется, – сказал Марк, хлопнув друга по плечу.

Ветер встрепенулся, очнулся от эмоционального шока и уставился непонимающе на Марка.

– Зачем мы нужны на Совете? Это же абсурд какой-то…

– А я откуда знаю. Мне еще ни разу не доводилось заседать на Совете. Обычно без меня обходились. А вот теперь побываем, посмотрим, что это такое, – Марк улыбнулся ободряюще. – Пошли, что ли.

Они спустились в темноту улицы и направились к Волчьему логову, так в шутку приближенные к семье Одинцова называли главное здание замкового комплекса, в котором проживала княжеская семья, где находились его рабочие покои, где проходили основные совещания глав департаментов и специальных служб. Гвардейцы могли бы их проводить, но у них были другие инструкции. Кто бы их ни отдал, он знал, что мальчишкам надо будет собраться с мыслями, обуздать свои чувства и эмоции, прежде чем войти в зал Большого Совета.

Пока они шли замковым двором, пока поднимались по ступенькам крыльца и длинными коридорами пробирались к Волчьему залу, где традиционно собирался Большой Совет, мальчишкам удалось взять себя в руки. Они вошли в зал совершенно спокойные и готовые к работе. При виде сидящих за большим круглым столом прославленных воинов, ныне возглавлявших различные службы княжества, Марс Ветер почувствовал, как волна слабости накатила на него и чуть было не сбила с ног. Но он справился с собой и направился вслед за Марком.

Им были выделены два места в самом дальнем углу стола, которые они поспешили занять, не привлекая к себе внимания. Марку было попроще, большую часть людей, сидящих за этим столом, он знал. Для него это были не государственные мужи, держащие в своих руках бразды правления княжеством, а друзья отца, любимые дядьки, приложившие руку к его воспитанию. Крушила, Бобер, Лодий, Лех Шустрик и Жар, старые верные соратники отца, всегда и во всем поддерживающие его, никогда не отступавшие от него ни на шаг. Они сидели за одним столом и напряженно вглядывались в князя, ожидая, когда он заговорит и начнет совет.

Серега не заставил себя долго ждать.

– Я собрал вас здесь по чрезвычайно важному событию. Впервые за время существования Нортейнского княжества случился мятеж. Я не могу сказать, что мы не знали о существовании заговорщиков. Нет, нам было доподлинно известно о том, что заговор зреет в среде высшей знати, но мы не были готовы к тому, что удар будет нанесен именно сейчас, когда все силы княжества сосредоточены на обороне не только нашего государства, но и всей планеты от вторжения ихоров. Не буду долго говорить, мы должны сегодня разработать план подавления мятежа. Сначала заслушаем отчетную сводку о текущем положении дел. Мы слушаем вас, господин Варчер.

Князь умолк. Через мгновение из кресла поднялся высокий худой мужчина средних лет с окладистой бородой, которая смотрелась на фоне его лысины очень неопрятной. Он долго рассказывал о том, что сейчас творилось в столице. И чем больше он говорил, тем больше хмурился князь. Ситуация складывалась не из лучших. В городе установилось хрупкое равновесие сил, которое пока принесло затишье перед бурей, но долго так продолжаться не могло. Ядро мятежников было расколото на несколько частей, небольшими группами они разошлись по разным районам города и взяли под свой контроль несколько ключевых точек. По прогнозам специалистов, в ближайшие несколько часов лидеры движения кинут свои силы на прорыв и попробуют воссоединиться.

– Этого нельзя допускать ни в коем случае, – вынес вердикт князь. – Мы уже знаем, кто возглавляет мятеж?

Конечно же Волк все знал. Он несколько лукавил, задавая этот вопрос, но он хотел, чтобы имя мятежника было названо вслух. Мало кто из сидящих за столом был готов его услышать.

– По нашим данным, во главе мятежа стоит Казимир Добрынский. Ему активно помогают эмиссары иностранных государств. Доподлинно нам известно, что здесь не обошлось без Моравинского королевства. Но кто является эмиссаром митильцев, мы пока не знаем, – доложил Лех Шустрик.

– Хреново это все, – зарычал могучий Бобер. – Как же это ты, Лех, все прошляпил. Нам сейчас об ихорах думать надо, а тут такая засада на незнамо сколько времени. Мятежники сидят плотно, ввести войска в спальные районы города мы не можем, пострадают люди. У нас по ходу пьесы руки связаны. Но и сидеть сиднем да наблюдать, как эти ублюдки захватывают наш город, мы тоже не можем. Так что у нас ситуация, мягко говоря, скверная.

– Мы можем попробовать силами полиции и волчьих гвардейцев точечно зачистить город, – предложил Крушила. – Район за районом.

– Есть информация, что в районе Тихой гавани мятежники заминировали склад с горюче-смазочными материалами. Если мы попытаемся войти, они взорвут склады. Рядом десятки жилых домов, мало нам не покажется.

– А что если попытаться уничтожить главных мятежников. Небольшие диверсионные отряды на территорию противника. И либо выкрасть мерзавцев, либо казнить на месте. Остальные мятежники люди простые, если мы им предложим после этого амнистию, то они и сами разбредутся по домам, когда у них стержня не будет. А кто не уйдет, то с теми уже и разговор короткий. Те же, кто сдадутся, смогут нам выдать всю информацию по местоположению, численности и прочем мятежников.

Марк сам не ожидал, что осмелится заговорить на Совете, и уже тем более начнет кому-либо из этих людей советовать, как воевать с бунтовщиками. Поэтому когда он услышал собственный голос и осознал, что поднимается из-за стола, сильно этому удивился. Не меньше, чем Марс Ветер, который смотрел на него широко раскрытыми глазами.

Марк поймал тяжелый оценивающий взгляд отца, веселый торжествующий взгляд Леха Шустрика и смутился, но все же остался стоять, готовый принять любую критику, любое наказание за свою дерзость.

– А что, молодой Волк говорит дело, – за-явил после минутной паузы Крушила.

Раньше бы он назвал его «мальчишкой», а теперь «молодой Волк», это уже говорило о многом. Его приняли за этим столом за равного.

– Согласен. Тогда вернемся подробнее к вопросу личности мятежников. Кто они? Что нам о них известно? Митильский эмиссар не вычислен, надо приложить все усилия, чтобы его найти. Что с остальными? – поддержал сына Одинцов.

Марк опустился в кресло. За всю оставшуюся часть совещания он не произнес больше ни слова, благо оно не сильно затянулось. Еще с четверть часа они обсуждали личности зачинщиков мятежа, после чего перешли к разработке плана ликвидации главарей. Когда же основные вопросы были решены, князь распустил совет. Попросил только Леха Шустрика, Марка и его друга задержаться.

Когда двери за последними членами Большого Совета закрылись, Одинцов поднялся с места и прошел к дальнему концу стола, где сидел Марк и его друг, имя его Серега не запомнил, но парень выглядел весьма внушительно и не боялся смотреть прямо в глаза князю, хотя и чувствовалось, что присутствие высокопоставленных особ его сильно смущает. Серега опустился в кресло напротив сына и вгляделся в его повзрослевшее лицо.

Еще недавно, казалось, это было вчера, его сын был совсем мальчишкой. Он заканчивал Академию, и перед ним открывались невиданные просторы для полета. Он хотел служить в космическом флоте, и никто не запрещал ему это. Он шел своей дорогой, отринув часть себя. Пытался добиться всего сам, невзирая на то кто его отец. Теперь же перед Серегой сидел молодой мужчина, в глазах которого не было даже намека на юношеский романтизм, он знал, каких целей хочет добиться, и знал, как это сделать. И он больше не прятался за вымышленной личностью, скрывая от всех, чьим сыном является. Он дорос до того, чтобы принять себя таким, каким он был.

Сереге нравилось то, что он видел, хотя это и немного пугало. Слишком быстро возмужал его сын. Хотя это как раз понятно, ему через многое пришлось пройти за последнее время. Он уже участвовал в космическом сражении, отражал атаку разведывательных кораблей ихоров, он оказался заперт на подбитом и затерянном в космосе корабле без надежды на спасение и каким-то чудом спасся, ему довелось сражаться с мятежниками и познать вкус первой крови. И все это за какие-то несколько месяцев. Это не могло не отразиться на его сыне. В какой-то мере Серега видел сейчас перед собой чужого для себя человека. Такого Марка он еще не видел и не знал. Ему еще предстояло познакомиться с ним.

– Ты сегодня удивил меня, сын, – тихо произнес Одинцов. – Я, признаться, не ожидал такого. Когда я пригласил тебя на совет, то думал, что тебе полезно будет понаблюдать за мотором государства, за его сердцем и разумом. Но я не мог предположить, к какому результату это приведет.

Серега видел замешательство на лице Марка, поэтому поспешил разъяснить свою мысль.